Демон-хранитель

– Люци, - прошептал он.
– Мой принц.

– Давай я тоже помогу тебе и ляжем уже, наконец, и эта сумасшедшая ночь закончится так, как должна, - Люциус развернулся, отобрал многострадальную мочалку и бережно обмыл Северуса, смывая с него чужой запах.

Через две минуты они, высушив друг другу волосы заклинаниями, уже вытянулись с двух сторон от Балти, который был непривычно задумчив.

– Зарри, что?

Демон вздохнул и обнял их обоих.

– Все хорошо.

– Давай просто забудем, ладно?
– попросил Северус.
– Прости.

– Это я просить прощения должен за то, что втянул вас в это. Лучше бы меня Великая наказала, мне не привыкать.

Люциус ожег Северуса взглядом, мол, довел, да? Радуйся теперь! И Тхашш прижался к своему демону всем телом:

– Зарри, ну не надо, не случилось же ничего. Так надо было, я знаю, и Люц знает. Не… не надо вот так…

Балтазар стряхнул с себя уныние и чуть улыбнулся:

– Не буду… иди ко мне, мой Черноглазый. И ты, Эл… вот так. Хорошие мои, мои сокровища, не отдам вас никому.

– Мы никуда и не собираемся, - чуть насмешливо отозвался Люциус, на мгновение оторвавшись от темного соска Зара, который он как раз самозабвенно покусывал.

Балтазар тихо рыкнул и замурлыкал, как огромный кот. Сколько бы ночей они не провели вместе, изучая друг друга, учась брать и отдавать, эта способность демона довольно урчать никогда не переставала поражать Люциуса. Он тихо фыркнул и продолжил свое занятие, опуская все ниже, туда, где тонкие шелковые брюки уже натянул большой горячий член, который так приятно облизывать по всей длине, слушая страстные стоны его хозяина, выгибающегося навстречу, бьющего по кровати и полу длинным гибким хвостом.

Зар подтянул Северуса выше, усадив себе на грудь, и вобрал до основания его истекающий от нетерпения член. Темный выгнулся, ухватившись за высокую спинку кровати, погружаясь в тесную влажную глубину ласкающего его рта, тихо постанывая, вскрикивая, о чем-то умоляя, прося, требуя. Тонкий кончик вечно беспокойного хвоста скользнул по спине Люциуса, огладил ягодицы, скользнул под живот и оплел потемневший от прилившей крови член.

Люциус вспомнил, как во время учебного боя там, в Академии, этот самый хвост, что так чувственно ласкает его сейчас, запросто выворачивал куски металла из доспехов Азазеля, высекая искры из мифриловых наручей. Способный дробить камень и нести смерть, сейчас этот чудесный гибкий отросток ласково поглаживал возлюбленного, даря наслаждение, заставляя стонать и извиваться на тонких простынях, желать большего.

Хссаш заворожено наблюдал, облизывая крупную бордовую головку, как широкие ладони, очень смуглые на фоне белой кожи Северуса, мнут упругую плоть, заставляя сильнее толкаться в стонущий от нетерпения рот; как нежные пальцы осторожно поглаживают темную ложбинку между ягодиц, как стонет Сев, выгибается его красивое тонкое тело, ласкаемое этими чудесными пальцами, как метут по спине длинные темные волосы.

– Зарри, - как и всегда в постели перешел на эльфийский Тхашш.

– Зарри, пожалуйста, - запрокинутое красивое лицо, пунцовые губы пересохли, глаза затуманены.

Что-то прорычав, Балтазар вдруг одним неуловимым движением высвободился из-под своих возлюбленных, уложил их друг на друга и жадно, нетерпеливо вошел в оказавшегося сверху Хссаш, заставляя выгнуться, потереться о задыхающегося от страсти Темного, о его налитой влажный член, прижатый к твердому животу, подставить горло под его горячие губы и острые ядовитые клыки. Яд Морнемира, от которого умирали чужие, на его партнеров действовал, как сильнейший афродизиак, заставляя кровь буквально вскипать в жилах, желать удовольствий, плавиться от страсти и желания.

– Тхашш… - простонал Светлый, подаваясь навстречу жадным толчкам, задыхаясь от наслаждения.

Но тут демон осторожно вышел из него, оставив томиться от неудовлетворенного желания, и, подхватив под ягодицы застонавшего Темного, овладел им, покусывая шею Хссаш, зажатого между ними, потом снова вернулся к Люциусу, и опять к Северусу, не давая достичь пика, дразня, заставляя почти жалобно скулить.

В эту ночь Балтазар как будто сорвался с цепи, на которой крепко держал себя, боясь навредить хрупким юным супругам. Он брал их снова и снова, магия выплескивалась из него горячими волнами, прокатываясь по Замку, заставляя дрожать стекла и стены, залечивая незначительные трещинки, напитывая силой и мощью защитный купол, который и так мог, наверное, выдержать ядерный взрыв.

Этой ночью стало понятно, что Зарри действительно наполовину инкуб, настолько неутомимым, отчаянно-страстным и выносливым он оказался, стоило ему немного отпустить себя, передавая свою горячность и несдержанность партнерам, снова и снова наслаждаясь их близостью, молодостью, красотой и любовью, окуная их в океан своей чувственности, заставляя умирать и рождаться заново в его объятиях, под ним, с ним.

Под самое утро, когда первые розовые лучи окрасили красивое смуглое лицо Балтазара, придав ему оттенок нежной печали, он излился в распростертого под ним Тхашш и, обдав их всех очищающими чарами, крепко прижал супругов к себе и провалился в сон.

Северус с Люциусом устроились удобнее, с двух сторон закинув на демона ноги и руки, переплели пальцы и тоже погрузились в блаженное забытье, ощущая томительную, счастливую усталость во всем теле.

Проснулись они далеко за полдень. Северус лениво потянулся, по привычке лизнув темный сосок на рельефной смуглой груди, но на это Балтазар только заворчал и даже не открыл глаз, крепче стискивая своих супругов в объятиях.

– Зарри, я есть хочу, - сообщил Люциус, поднимая растрепанную светлую голову с его плеча и щуря синие глаза.

– Ммм… - был ответ.

– Ну, все, - воинственно выдал Северус и, ловко вывернувшись, принялся щекотать спящего демона, с силой проводя по ребрам ловкими пальцами.

Зар зарычал, подкинув на кровати свое сильное тело, и подмял обоих смеющихся наглецов под себя.

<