Демон скучающий
Шрифт:
Лидия могла стоять так или несколько секунд, или полчаса, каждый раз по-разному. Она не могла заранее сказать, сколько понадобится времени, чтобы открыть глаза, чтобы…
На этот раз понадобилось меньше трёх минут.
Лидия открыла глаза и увидела то, как продолжит работу. Увидела то, что будет написано и как будет написано. В деталях. В мазках. В оттенках краски.
Увидела то, что через час или два появится на холсте.
Увидела и улыбнулась.
БЕССОННИЦА
Но не та, в которой тебя крутит несладкая полудрёма, постепенно погружая в омут полного непонимания происходящего; в тоску, что представляется наваждением,
– Я не помню, где это было. Скорее всего на Невском, но я думаю, что нет, хотя не знаю, почему я так думаю. В тот день со мной случилась Бессонница и мы с ней брели по тротуару медленно, хотя ветер был попутным и не пронизывал насквозь. Скорее, прыгал рядом, а иногда крутился в ногах.
Она говорила медленно, держа двумя руками большую кружку с какао, в котором густо плавали зефирки. Держала кружку так, словно грела об неё ладони и грелась сама, но ей точно не было холодно. Хотя, может, и было, потому что она встретила его в пижаме, а больше в квартире никого не было, никто не делился с ней теплом в ту ночь. Он сварил для неё какао и теперь внимательно слушал. А она радовалась, что он приехал и сделал ей какао, хотя она не звонила, и с удовольствием рассказывала о том, что случилось в прошлую Бессонницу.
Она всегда была с ним честна.
– В переходе я долго стояла, любуясь светом ламп, и меня фотографировал какой-то мальчик. Потом он убежал, но скоро вернулся и отдал мне телефон. Сказал, что больше так не будет. Я сказала, что телефон не мой, но он сказал, чтобы я всё равно его взяла. Я взяла. А утром я не нашла дома чужой телефон, хотя искала, а в своём увидела фотографии того, как я любуюсь светом переходных ламп. Получилось очень красиво, а я даже не сказала тому мальчику спасибо. Просто взяла телефон, потому что он сказал, чтобы я взяла. В моей Бессоннице порой случается странное, и я хочу об этом рассказывать. – Она доверчиво посмотрела ему в глаза.
Он улыбнулся в ответ.
Она сделала глоток какао и сказала:
– Ты умеешь варить его для меня. Только ты.
Он снова улыбнулся и легко-легко, почти незаметно, коснулся кончиками пальцев её руки. Теперь улыбнулась она и вернулась к рассказу:
– Когда я вышла из перехода, в городе не оказалось никого. Я не знаю, как так бывает, но так бывает – по какой-то причине все вокруг решили куда-то деться, и мы с Городом остались наедине. Даже бегающий мальчик исчез, но я к тому времени о нём забыла и вспомню только завтра, когда увижу фотографии и не найду чужой телефон. А тогда я вышла на улицу, которая, наверное, была Невским, но я не знаю точно, осмотрелась и увидела автобусную остановку. Было очень темно, потому что светился только каждый пятый фонарь и одно окно в доме, но я поняла, что вижу автобусную остановку. Я не хотела ехать, но подошла к ней и встала. А там было стекло, внутри которого обычно реклама, но не сейчас, сейчас про неё забыли, и когда проехала машина, в свете фар с той стороны стекла я увидела силуэт девушки с собакой на поводке. Девушка была в шапке с помпоном, а собака, кажется, эрдельтерьер. Девушка стояла, как стоят, когда ждут автобус, а собака сидела, как сидят, когда хозяйка долго никуда не идёт. Я спросила, как у них дела, и девушка ответила, что ест мороженое. А собака повернула голову в мою сторону, думая, стоит ли на меня лаять, но потом решила, что не нужно. Она правда была эрдельтерьер. Я спросила, почему они стоят, а не гуляют, и девушка ответила, что они погуляли и возвращаются, но на автобусе получится быстрее. Потом проехала ещё одна машина, и я увидела, что девушка и собака стоят и сидят в прежних позах, и непонятно, съела девушка мороженое или спрятала его от меня. Тогда я стала смотреть на Казанский собор, потому что свет одного фонаря из пяти делал его ещё более величественным, чем всегда. И я так долго смотрела, что автобус уехал без меня. Домой я пришла пешком. Утром, когда Бессонница ушла, все вернулись, я не смогла найти чужой телефон, зато увидела красивые фотографии в своём, я захотела узнать о девушке, с которой не познакомилась ночью, и забила в поисковик сочетание «девушка с эрдельтерьером на Невском», хотя не была уверена, что встреча получилась на Невском. Вот тогда я и узнала, что они погибли на той
остановке. Однажды вечером. Я не помню когда. Пьяный водитель гнал по проспекту и врезался в остановку. Они погибли: девушка и эрдельтерьер. А водитель и сейчас живёт. Он заплатил за то, чтобы жить и забыть о том, что убил девушку и эрдельтерьера, и все сделали вид, что он ничего не сделал. Что не было девушки и эрдельтерьера, только машина побилась о муниципальное хозяйство. – Она вздохнула. – Жаль, что я с ними не познакомилась.– Ты ходила туда потом? – спросил он.
– Конечно, – ответила она. – И в Бессоннице, и просто так, но больше не видела ни девушку, ни эрдельтерьера. Наверное, я их чем-то обидела.
– Или они ушли, – предположил он.
– Но тогда зачем приходили? Зачем встретились со мной?
– А о чём ты подумала после встречи?
– Я подумала, что когда все оставляют меня в Городе, это примерно то же самое, когда я приглашаю всех в свои картины. Тех, кто сумеет прийти, конечно, но всех. Что хочу стирать грани и показывать мир во всей его полноте, ведь когда появляется картина, в мир входит то, чего не было раньше, и он становится другим. Он обретает эту часть себя, новую, и глядя на картины, их начинаешь чувствовать, как часть мира.
– Как привычную часть?
– Нет. Как то, чего никогда раньше не было.
24 апреля, понедельник
– Эта история произошла двенадцать лет назад, осенью, – рассказала Ника, когда они с Феликсом, вышли на площадь Льва Толстого и остановились примерно в той точке, с которой художник писал «Мёртвую». – Дождливая была осень, даже для Питера дождливая. Мы ко многому привычные, дождь тут обыденность, но нам, как правило, дают время просохнуть, а в тот год дождь как зарядил в конце августа, так и не мог остановиться до ноября, когда зима началась. То льёт, то капает, то моросит, то просто шуршит за окном. Вот тогда и появился Подлый Охотник – в самом начале сентября. Под дождём. Его сначала хотели назвать Мокрым, но Подлый лучше отражает суть – он подкрадывался сзади и убивал выстрелом в затылок. Один выстрел в затылок. Из одного и того же пистолета. И убивал только мужчин. Моего отца Подлый Охотник убил в парке, следующего – в арке, потом были улицы, переулки, даже подземные переходы. И никаких следов. Видеокамер тогда было не очень много, но ни на одной из них он не засветился. Девять жертв в первый месяц, шесть во второй. А потом Охотник исчез. Просто перестал убивать.
– Подозреваемые у полиции были?
– Об этом лучше спросить у Гордеева.
– Да, извини.
Ника кивнула, помолчала и продолжила:
– История Подлого Охотника для меня личная… в каком-то смысле. Поэтому я помню детали. Не смогу перечислить последовательность убийств, но первое и последнее я запомнила. Дело было громким, поэтому странно, что твои дружки-полицейские о нём не вспомнили.
– Я сам полицейский, – буркнул Феликс.
– И как ощущения? – осведомилась девушка.
– Иногда хочется задержать кое-кого.
– У тебя здесь нет полномочий.
– Есть. Я в командировке.
– А я надеялась, что ты хоть здесь побудешь обычным человеком.
– Разочарована?
– Тебя жалко.
Переговорить Нику не было решительно никакой возможности. Вербин понял это ещё несколько дней назад, но продолжал поддевать девушку: ему приятно было с ней общаться, в том числе – в таком ключе. Кроме того, лёгкая пикировка не мешала ему заниматься делами.
– Увидел что-нибудь?
– Ещё нет.
Феликс открыл фото «Мёртвой» на планшете, Ника – на телефоне, и теперь они сравнивали картину Абедалониума с реальностью, словно играя в «Найди отличия».
– Ты уверен, что должна быть подсказка?
– Обязательно.
– Почему?
– Потому что мы определили преступление – благодаря дырке в полотне, но не получили от Абедалониума никакой дополнительной информации о преступнике.
– Он хочет, чтобы мы сами догадались, – поняла девушка.
– Да, – отозвался Вербин, не отрываясь от планшета. – Но мы не можем догадаться, потому что нам не о чем догадываться, у нас нет деталей пазла: Подлый Охотник не оставлял следов. Значит, подсказка должна быть на картине.
– Пойдём выпьем кофе? – неожиданно предложила Ника, убирая телефон. – Мне холодно.
– Это моя фраза, – пошутил Феликс.
– Нет, моя, – рассмеялась в ответ девушка. – Приезжая в город, вы всегда надеваете на себя всё, что взяли, поэтому не мёрзнете.
День сегодня получился не особенно солнечным и ветреным, что и заставило Нику искать тепла.
– Сейчас пойдём, – пообещал Вербин. – Но сначала пересчитай окна четвёртого этажа на картинке и в реальности. – Вербин повернул к девушке планшет. – Только внимательно.