Демон, живущий во мне

— Ладно, дай я сам угадаю. Ты соврала о том, что случилось с Селиной.

— Я — и соврала? — Эдем хихикнула, но в этом смехе не было веселья. — Забавно. Лжец лжеца видит издалека, так что ли?

Дэррак вздохнул:

— Мы в словесные игры будем играть, или ты все-таки расскажешь, какого черта вчера произошло?

— Обожаю словесные игры. Кроссворды, скраббл, города. Выбирай.

— Это Селина тебе дала? — Дэррак кивнул на соль.

— Нет. Малкольм.

— Что? — Дэррак стиснул зубы. — Он снова на тебя напал?

Не совсем та реакция, какой ожидала Эдем.

— Нет, как раз наоборот. Дрифтер, которого вчера ты обещал разорвать на кусочки, перепрыгнул в другое тело и попытался меня убить. А Малкольм меня спас.

— Убить? — глухо переспросил Дэррак. Голубые глаза потемнели. — С тобой все хорошо?

— Я же стою здесь и вроде бы у меня все на месте.

— Но что-то не так. Совсем не так. — Дэррак пристально глядел на нее, и на его лице все больше проступало расстройство. — Пожалуйста. Скажи, что вчера случилось? Что эта злобная сука наплела обо мне?

Эдем дышала так часто, что легкие, казалось, вот-вот разорвутся.

— Вообще-то она сказала, что ты злой и невероятно сильный бывший инкуб, а ныне архидемон, и для того чтобы снять проклятие, тебе надо вырвать ей сердце, а все, что ты мне наговорил, было ложью, чтобы заставить меня делать то, что тебе надо. Это если в двух словах.

Лицо Дэррака застыло.

— Что еще она сказала?

— Что она пыталась убить тебя, чтобы защититься и искупить грехи. Но ей не удалось.

— О да, точно, ей не удалось.

Эдем не отрывала глаз от Дэррака, которого этот краткий пересказ событий вчерашнего вечера скорее огорчил, чем разозлил.

— Скажи, что она лгала.

Дэррак протяжно выдохнул:

— Это все, что потребуется? И ты снова мне поверишь? — Он стиснул челюсти. — Знал, что не стоит подпускать тебя к ней так близко.

— Ты ничего не отрицаешь.

— Нет, не отрицаю.

Сердце Эдем сжалось.

— Ты говорил, что тебя отправляли на землю, чтобы отлавливать мерзавцев, которые сбежали из преисподней. Что ты защищал людей. Это было ложью?

Сглотнув, он качнул головой.

— Вот я и попался.

— Что?

— Я тебе врал, — тихо сказал он. — А Селина сказала правду. Я архидемон. Ну, по крайней мере, был им.

Мурашки разом помчались по рукам. Эдем никак не ждала, что Дэррак это признает. Она как-то больше рассчитывала, что он начнет отнекиваться.

Ей с трудом удавалось дышать.

— Пламя, которое я видела в твоих глазах... Это часть твоего демонского лика?

— Да.

— А хорошими могут быть только те демоны, которые раньше были людьми.

Дэррак стиснул зубы.

— Кажется, кто-то успел выполнить домашнее задание. — Ругнувшись, он отвернулся. Когда он вновь встретил взгляд Эдем, его глаза пылали огнем. — Знаю, как это выглядит. Довольно паршиво. Но я больше не буду тебе врать. Я лгал лишь в самом начале, потому что не хотел, чтобы ты меня боялась.

Край плиты больно врезался ей в спину, но кухня была совсем крохотной, а Эдем не хотела стоять к демону ближе, чем стоило.

— Нет, ты врал, чтобы я тебя не изгоняла.

— Ну да. И это тоже. Но я не хотел причинять тебе вреда. Клянусь.

— Клянешься? — недоверчиво переспросила Эдем. — Ты – и клянешься? На чем же? На Библии?

Он устало выдохнул:

— Не знаю, что можно сказать, чтобы ты поверила.

— Не надо ничего говорить. А знаешь, что самое безумное? Даже когда Селина мне все рассказала, я ей не поверила. Не до конца. Но теперь... Все кончено, Дэррак. Все кончено.

— И что это значит?

В горле Эдем пересохло.

— Именно то, на что похоже.

Дэррак кивнул:

— Знаешь, раз уж планируешь изгнать демона, не стоит ему сообщать об этом с глазу на глаз. Будет гораздо эффективнее, если это окажется для него сюрпризом. — Сглотнув, он снова перехватил взгляд Эдем. Его глаза вновь приобрели свой обычный ледяной оттенок. — Знаю, что ты больше не поверишь ни одному моему слову, но я все равно попробую.

— Попробуешь что?

— Я был очень сильным демоном и долгое время делал все, что только приходило мне в голову. Ты же хочешь услышать всю правду?

— Сильнее, чем представляешь.

— Я изменился.

— Да неужели?

Он покачал головой.

— Триста лет я был заперт в ловушке смертных тел. Знаешь, что это со мной сотворило?

— Превратило тебя в лживого злобного ублюдка?

Он негромко фыркнул:

— Кроме этого.

— Что же?

— Это изменило меня. Заразило человечностью.

— Человечностью? — Эдем сжала кусок соли так сильно, что на нем наверняка должны были отпечататься пальцы.

— Именно. Я не знал, что значит быть человеком — любить, бояться и желать чего-то не только для себя одного. Это вливалось в меня капля за каплей от каждого, в кого я только вселялся. И теперь я чувствую все это. Даже то, чего не хотелось бы.

Эдем не думала, что Дэррак может поразить ее еще сильнее. Что ж — ошибалась.

— Но... ты же говорил, что вселялся в плохих людей. Или это тоже было враньем? Как ты можешь утверждать, что впитывал их человечность, если они были такими подонками, как ты рассказывал?

— Насчет этого я не врал. Только не имело никакого значения, хорошими они были или дурными, ведь прежде всего они были людьми. Этого хватило самого по себе.

Эдем прижала ладонь ко лбу. В ее аптечке — да и во всем мире — не хватило бы аспирина, чтобы унять вдруг разыгравшуюся головную боль.

— Но ты же был архидемоном. С чего тебе вдруг переживать, какими они были?

— Сперва мне было плевать. Архидемоны всегда считали людей всего лишь насекомыми. Тварями, не достойными жизни. Вредителями, с которыми можно поиграть, а потом раздавить. — Дэррак вздрогнул, когда лицо Эдем исказилось в гримасе ужаса. — Но затем я начал меняться. Пусть медленно, но это происходило. Моя прежняя сущность архидемона стала для меня недоступна.

Эдем покачала головой:

— Недоступна?

— Я прекрасно помнил, кто я и что творил, но, казалось, это кто-то другой развлекался и играл в столь жуткие игры. Тогда я не был таким уж славным парнем. Не одна только Селина призывала меня, чтобы заключить очередную мерзкую сделку, но ей единственной удалось избежать моего возмездия.