Демоны внутри. Тёмный трон

— Тут не детские игры, девочка. Мы не будем уговаривать их идти нам навстречу. Думаешь, на поле боя они бы начали проявлять к нам жалость и уговаривать принять их сторону? — Баал сделал жест рукой в сторону пленников. — Они — изгнанники из Эдема. Чтобы быть изгнанным из Эдема, именно изгнанным, а не убитым, нужно совершить что-то очень серьезное. Они станут для падших или сгустком энергии, или, возможно, но маловероятно, пополнят наши ряды. Однако говорить, что они натворили, эти божьи твари не хотят, а доверять первым попавшимся — особенно изгнанным из войск противника — это не дело, так и мечом по шее схлопотать можно.

— Его величество Баал прав, у вас последний шанс рассказать, что произошло, — Роберт вернулся ко мне. — Потом будет вынесен приговор.

— Как вы не понимаете! — молодой ангел вскочил на ноги. Ему в грудь тут же уперлось несколько копий, напоминая о предупреждении Марбаса о смерти, которая ожидает нарушителя порядка. — Мы говорим правду! Вы хоть знаете, что там происходит, что творится в Эдеме?

— Что творится в Эдеме? — передразнил Вине плаксивым голосом. — Хоть что-то наконец начало происходить? Неужели нечто нарушило ваше вековое спокойствие?

— Судный день! Они собираются и камня на камне не оставить в Геенне и Гайе! — от этих слов я вздрогнула. — Уничтожить всё!

Повисла звенящая тишина. Короли настороженно и с некоторым подозрением уставились на ангелов.

— И причем здесь тогда Нозоми? — голос Велиала разорвал это ужасное молчание.

— Именно из-за неё Отец и разгневался. Если бы мы её доставили к нему, то скорее всего этого бы ничего и не было, но мы посчитали, что если мы не будем её искать, то возможно так получится не развязывать войну, и мы сможем спасти людей от гибели, — лицо ангела было несчастным, полным страданий и внутренней боли. — В Эдеме стало известно, что Дитя забрал с собой ты, Велиал. Ангелы не смогут незаметно попасть в Геенну, особенно после того, как на границе встали подчинённые Марбаса.

— Зачем она понадобилась Отцу? Что в ней такого, чтобы превращать два мира в пепел? Да, она полукровка, как Асмодей, но из-за него не было столько шума, как вокруг неё, — Велиал едва уловимо подался вперед.

Ангелы переглянулись, словно хотели что-то обсудить, найти среди друг друга того, кто в курсе происходящего. Складывалось впечатление, что они даже не знают, зачем им отдали какой-либо приказ: выполняют его бездумно, следуя правилам и инстинктам, как рабочие пчёлы или муравьи. И от этого становилось жутко. Они походили на религиозных фанатиков, которые всецело доверились своей мессии, его ученьям, и скажи он им убить себя, те без колебаний поступят так, как приказано.

— Мы не знаем, — наконец ответил стоящий на коленях рядом с молодым собратом ангел. — Нам не говорили, зачем она понадобилась Отцу, но если…

— Знаем, знаем, — прервал его Оробас. — Если сказали, то хоть тресни, выполняй. Мда, мозгов у вас не прибавилось с годами. Идиоты.

Люций спрыгнул со своего места и подошёл к ангелам на опасно близкое расстояние.

— Я вот тебе верю, — пропел он, покачиваясь из стороны в сторону. — Твои слова правдивы, хотя и звучат невероятно.

Он не доставал ангелу даже до груди, поэтому стоял, задрав голову. Ангел растерянно смотрел на ребёнка, не зная, что ему сказать.

— Ты уверен? — Велиал вздохнул. Я чувствовала его усталость. Энергии у него конечно много, но он не тратит её на поддержание своей физической формы. Конечно, возникни чрезвычайная ситуация, он бы тут же привёл себя в порядок, но сейчас он больше занят бумажными делами, а для этого от тела много не надо.

— Да, — Люций склонил голову набок. — Это вполне ожидаемый ход со стороны Отца. Кому как не мне это знать. Он всегда любил уничтожить то, что не в силах подчинить или исправить.

— Откуда тут дети? — наконец прошептал старший из ангелов. — Что вы тут творите? Неужели вновь мешаете свою кровь с человеческой?

— Нет, — Люций начал медленно обходить пленников и стражу по кругу. — Есть закон, по которому падшие не могут вступать в отношения с людьми с целью произведения потомства. На ангелов наложен такой же запрет. И каждый дурак его знает.

— Тогда кто ты такой?

Люций вновь остановился напротив подсудимых.

— Ангел господень, такой же как и вы и все тут находящиеся, за исключением Нозоми и Асмодея, — он развел руками.

— Как-то сомнительно звучит, больше похоже на какой-то ваш очередной цирк, — ангел, похоже, начал терять терпение. — Почему здесь нет Люцифера? Вы хотели правды, вы её получили, почему вы отказываетесь выполнить нашу просьбу? Если хотите играть в богов и вершить суд, то делайте это справедливо!

Люций развернулся и на одной ножке проскакал к трону.

— Нозоми, знаешь такую шутку «Тук-тук»?

— Я не уверена, что… — начала было я, пытаясь намекнуть Верховному правителю, что сейчас не время для игр.

— Нозоми, тук-тук! — Люций не дождался моего нравоучения.

— Кто там?

— Люцифер! — мальчик совершенно неожиданно полыхнул пламенем, и теперь на его месте стоял тот самый падший, что бросил вызов Богу.

— О, ты решил заняться наконец вынесением приговора, как я погляжу, — Велиал с усмешкой посмотрел на духовного главу Геенны. — А я уж заждался.

Сказать, что у ангелов отпала челюсть — это ничего не сказать. Похоже, всё это время они были абсолютно уверены, что Люцифера в зале нет, и их просьба о его присутствии на суде попросту игнорировалась.

— Я уже говорил, что всё ясно и без всех сказанных тут слов. Хотя признаться честно, информация о Судном дне была некоторой изюминкой сегодняшнего процесса, — он материализовал и расправил перепончатые крылья, словно они затекли. Шесть штук, создающие самый настоящий кокон вокруг своего хозяина. На мгновение я попробовала представить, как бы они выглядели, если бы были покрыты белоснежными перьями.

— Как это может быть, что хоть ты, изгнанник, и был в образе ребенка, я при этом не чувствовал твоей силы? — теперь на ноги вскочил уже старший из ангелов.

— Скажем спасибо Отцу, который внес некоторую сумятицу в моё самосознание, и порой она очень досаждает мне и окружающим, хотя навряд ли ты понимаешь, о чем я, Ханиэль. Однако, — в руку падшего скользнула алебарда, — как я погляжу, Зефона это ничуть не удивило.

— Ваше светлейшество, ангелы плохо изображают эмоции, — попыталась вступиться за них я.

— Удивление они как раз изобразить могут. Если бы ты внимательно следила за всем, что происходит, а не мечтала бы о том, как отсюда побыстрее сбежать, то заметила бы, что стоило им услышать твой новый титул, как их лица приобрели точно такое же выражение, как и в тот момент, когда Люцифер принял свой нынешний облик. И нечто похожее они испытали при его появлении тут, — Балет щелкнул пальцами, и на кончике указательного на мгновение загорелся язычок пламени, который он теперь перематывал на пальцах, как некоторые люди играют монетой, тренируя ловкость.