Демоны внутри. Тёмный трон

— Итак, дуэль, — рассмеялся глава Братства, переводя взгляд на меня. — Леди выбирает способ, каким наши петушки будут улаживать свои разногласия.

Все, включая спорящих, выжидающе уставились на меня. Я, сделав глоток для храбрости, хмыкнула:

— А что есть?

— Всё, — хищно улыбнулся Марбас. — Любой способ, какой только пожелаешь.

— Я понятия не имею о причинах их споров, поэтому пусть он будет наименее травмоопасный и несмертельный, — я назидательно подняла палец, едва сдерживая хихиканье. — Но глупый, чтобы им было в итоге стыдно за такое поведение.

— Малыш знает толк в унижениях, я погляжу, — отозвался кто-то сбоку, но я не успела понять, кто именно это сказал.

— У вас же праздник сегодня. Какой смысл кому-то сдыхать? — пожала я плечами, делая шаг к спорящим ассасинам. — Тогда… — я постаралась придумать наиболее идиотскую дуэль. — Будете танцевать.

— Чего?! — не понял моей мысли, а может сделал вид, что не понял, один из них, впершись в меня взглядом алых глаз. Его лицо казалось мне смазанным, словно его фотографировали на выдержке, а он дёрнулся. Всё никак не получалось его рассмотреть, но вскоре я оставила попытку это сделать.

— Танцевать, говорю, — засмеялась я. — Брэйк-данс, хип-хоп, вальс… Проигравший выпивает порцию… Э-э-э… Что у вас самое крепкое тут?

— Травяная настойка Уфира, — сразу нашёлся кто-то из присутствующих. — Там целая бочка этой дряни стоит под столом. Градусов восемьдесят будет, если не все девяносто.

— Омерзительно, — с нескрываемым восхищением посмотрел на меня Марбас. — Ты нравишься мне всё больше. Окей, господа придурки, делаем ставки!

— Может всё-таки мы по старинке выясним? — скромно поинтересовался второй из спорящих, как мне показалось, с надеждой в голосе.

Только сейчас я поняла, что у них совершенно нормальные, неискажённые магией голоса. Ни один изданный ассасинами звук не резал ухо, ну разве что свист Марбаса. То есть всё братство вокруг не скрывает от меня своих лиц. Поняв это, я замерла и ещё раз окинула присутствующих взглядом. Почему? Почему они так себя ведут?

— Солнышко, ты что, на измене? — наёмник, закончив разбирательство со своими подчинёнными, уже успел отвести меня в сторону, давая пространство для совершенно идиотской дуэли, затейницей которой выступила я. Не то, чтобы мне было стыдно, но некоторый дискомфорт на задворках сознания присутствовал.

То, что моё местоположение в пространстве изменилось, я даже не сразу заметила. Стоило моему несчастному мозгу осознать ещё и это, я совсем стушевалась и видимо повела себя ненормально, потому что меня обхватили руками и удержали на месте:

— Тише, тише, — шептал Марбас мне на ухо. Я чувствовала его ладонь на моём затылке — он не давал мне сбежать невесть куда в попытке спрятаться. — Ну ты чего? Что тебя так напугало?

— Их лица… — ответила я, испуганно прижимаясь к нему и обхватывая руками, боясь, что он исчезнет в толпе, как некоторое время назад сделал Седит. — Что-то не так…

— Всё нормально. Настолько, насколько может быть в твоей ебанутой ситуации. Ты просто частично потеряла связь с реальностью. Половина того, что ты видишь — искажена твоим сознанием. Всё, что кажется тебе странным — не существует или не является таким. Ты меня понимаешь?

Я кивнула, продолжая обнимать наёмника. Он не сопротивлялся, позволяя мне сжимать себя со всей данной природой силой, не возмущаясь на то, что я что-то ему передавила. Мне хотелось плакать. А потом смеяться из-за того, какая я слабая и мнительная, раз иду на поводу у своей же фантазии. А потом хотелось ругать себя за то, что я вообще допустила всё это. И за то, что я сейчас делаю с Марбасом. В смысле, обнимаю его и позволяю ему обнимать меня.

Вокруг нас на мгновение всё смолкло, а потом кто-то, сначала неуверенно, настолько, что я даже не поняла что происходит, начал петь. Словно пробуя свои силы, голос с каждым словом становился всё громче. К нему присоединился женский. Слова были мне непонятны, но от неё было и грустно и спокойно одновременно. Неожиданно для себя самой мне захотелось присоединиться к этим голосам, которых становилось всё больше и больше.

— О чём они поют? — спросила я оглядываясь на окружающих. Шум, который царил ранее, сменился на пение, которое разливалось вокруг меня и молчащего Марбаса.

— О павших братьях. И наших прекрасных королях, — ответил он. — Эпичненько.

— И печально, — согласилась с ним я. — Неужели вы помните всех, кто был в Братстве? Наверно вас было раньше ещё больше.

Марбас не ответил на мой вопрос, а просто стал шептать мне на ухо, переводя песню, от чего у меня по спине пробежали мурашки. Она действительно была полна самоиронии. Во всяком случае мне казалось, что это именно самоирония, потому что они были лишены страха смерти.

— … Кровь и сталь поют о славе — только, мальчик, не твоей, не солдата, не убийцы, это слава — королей…

Когда всё стихло, словно боясь снова чем-то меня напугать, Марбас отвёл меня за уже разведённый кем-то огромный костёр, на котором жарили на вертеле какое-то крупное животное, за поваленные брёвна, предназначающиеся для празднующих. Оказалось, что у самых кустов в огромном множестве были разбросаны подушки. Вокруг не было никого. Ассасин усадил меня в тени костра, сам же сел рядом, попивая что-то из своего стакана, перехваченного где-то по пути.

— Никогда больше так не буду… — прошептала я, сжимаясь в комочек, и мне показалось, что я расслышала его тихое хихиканье.

— Просто эта штука явно не для тебя, — Марбас похлопал меня по спине, вынуждая посмотреть на него. — Тем более в такой конской дозе. Это вообще-то стимулятор для военных, а не ЛСД для маленьких девочек. Ну, для тех ангелов, кто не был создан воином. В приподнятом настроении убивать сподручнее, знаешь ли, — он сделал ещё глоток и подмигнул мне. — Для людей же это смертельный яд, выжигающий мозг. Я и представить себе не мог, что на тебя эта херня так повлияет. Если вдруг решишь ещё раз провести подобный эксперимент, то советую для начала проконсультироваться со специалистом.

— Да не собираюсь я! — рявкнула я и, неожиданно для себя, ударила наёмника изо всех сил. Даже не поняла, куда в итоге угодил мой кулак, но запястье резануло от боли. Я коротко вскрикнула, застонала, схватившись за руку, но через мгновение боль исчезла, словно её никогда и не было.

— А ещё эта бодяга, ко всему прочему, отменное обезболивающее, — подтвердил мою догадку ассасин, потирая челюсть, видимо я заехала ему прямо в лицо. Лучше бы била раскрытой ладонью, а то так и зубы можно выбить.