Демоны внутри. Тёмный трон

— Тише, юнец, тише, — Заган положил руку на голову ребёнку и, острожно потрепав, позволил оббежать пару раз, а потом и вовсе ухватиться за плащ и проехаться следом до самой лестницы, ведущей на второй этаж. — Безликий, у меня дурные новости с Запада. Когда его светлейшество вернётся, то попроси его прибыть в кабинет Велиала. Нам всем нужно обсудить кое-что очень важное.

Слуга Люцифера молча кивнул, пропуская Загана наверх. Мне король практически не уделил внимание, пройдя мимо. Попросил лишь вести себя благоразумно, видимо, решив, что Риа вполне в состоянии справиться со мной в случае чего.

— А они обычно горячие? — поинтересовалась я у телохранителя, когда король скрылся в коридоре. Люций как раз вытащил одну из вазы и теперь пытался уложить на мраморные ступеньки так, чтобы лепестки и листья были красиво согнуты. Потом ему надоело возиться с ними, и он сунул цветок обратно и побежал дальше искать объект для рисования.

— Подарок короля Баала, — ответил Риа, делая шаг в сторону, тем самым ещё больше отдаляясь от цветов. — Растут рядом с рекой. Заган прав, подарки Баала лучше не трогать лишний раз.

Я хотела было спросить, почему вдруг такое отношение бесстрашного ассасина к королю Баалу и каким Кругом тот заведует, но Люций схватил меня за ладонь и повёл вниз по лестнице, обещая показать своё тайное укрытие: там мы наверняка сможем найти, что нарисовать.

Убежище, конечно, с трудом могло называться тайным: просто под лестницей, в узкой щели между перекрытиями, колонной и стеной был спрятан мешок с настоящими, по мнению ребёнка, сокровищами, среди которых оказались перья каких-то птиц, несколько колец и заколка для волос, украшенная драгоценными камнями, ранее принадлежавшая, видимо, Лилит. Ещё там оказался ветхий блокнот. Люций протянул его мне, шёпотом сообщая, что никто о нём не знает, но мне он разрешает посмотреть, что внутри.

Мне показалось, что если я его раскрою, то бумага в нём превратится в пыль, но, то ли сыграла роль магия владельца, то ли качество поистине было хорошим, вмешательство в свою жизнь записная книга выдержала. На её страницах оказалось множество набросков, сделанных углём: от животных и пейзажей до Люция, который на одной странице размахивает деревянным мечом, а на другой держит охапку колосьев.

— Это блокнот Наба. Он забыл его у меня, — объяснил Люций, показывая пальцем на набросок, где Велиал сидит с книгой у камина, а Люций играется у него в ногах. Для себя отметила, что Велиал с тех пор почти не изменился, разве что черты лица теперь стали чуть острее.

Хотя нет. Я пролистала ещё несколько рисунков и поняла, что на всех эскизах, где Велиал явно видел, что Набериус его рисует, он смотрел совсем иным взглядом. Его друг каким-то образом через простой угольный эскиз смог передать настроение своих моделей, и там Велиал выглядел куда более жизнерадостным, чем я знаю его теперь.

После пары листов изящные эскизы сменились какими-то каракулями, и я сразу поняла, что тут замешан Люций.

— А это я нарисовал его! — честно признался ребёнок, смутившись. Набериус на рисунке едва ли походил на человека. Да и на падшего он не походил: очаровательная детская мазня, в которой угадывались части тела, но никак не тот, кто был нарисован. — Но тут он получился лучше, — на другом рисунке была клякса с двумя отростками, видимо, крылья. Можно было предположить, что если на первом рисунке была антропоморфная форма, то на второй — реальный облик падших. Но это были лишь мои догадки.

— Я думаю, ему понравились портреты, — улыбнулась я.

Почему-то казалось, что Люций должен был рисовать куда лучше, чем на самом деле, и меня постигло некоторое разочарование, когда выяснилось, что это вовсе не так. На мою сомнительную похвалу Люций лишь вздохнул, а потом взял у меня блокнот, прижал к груди и, отойдя от меня, молча уселся в углу. Безликий последовал за ним. Я подумала, что мне тоже стоит быть рядом, но Риа не позволил, положив руку мне на плечо.

Мне даже не надо было спрашивать, почему мы оставили их: я снова сделала Люцию больно. Набериус не увидел рисунков своего воспитанника, потому что не вернулся. И если Велиал бережёт память о своём близком друге лишь в своей голове, то Люций разделил тогда эту потерю с бумагой.

*

Ишет едва ли обращали внимание на меня и присутствующих, прижимаясь к Роберту. Тому такое тесное общество с бывшей любовницей не нравилось, но те ничего слушать не хотели. Я же могла занять себя тем, что разглядывала суккубов в их истинном обличии, в уме ища различия между ними и падшими.

Например, к моему немалому удивлению, у Ишет был хвост, гибкий, отчего тут же вспоминался демон-обезьяна в доме Витса, которого поймал Роберт. Но хвосты суккубов, в отличие от демонических, были лысыми. Понятия не имею, существуют ли ещё какие-либо виды демонов, но почему-то закрадывалось подозрение, что суккубов создавали явно не из тех, что видела я. Ишет пользовались хвостами на манер третьей руки, обвивая ими Роберта то за ноги, то за пояс.

— Хозяин, — шептали они так томно, что даже мне становилось жарко. — Может, всё-таки вернётесь? Лилит теперь нет, и у нас настоящий сумасшедший дом творится. А вы такой умный и всё-всё знаете…

— Нет, — отвечал Роберт, не зная, куда ему уже деваться от любвеобильного демона. — Мне сейчас точно не до всего этого.

От поползновения на его честь советника короля спас Заган, который окликнул Ишет, заставляя её обратить внимание на него. Мы сидели за столом и ужинали, когда Роберт буквально ввалился в столовую, пытаясь отбиться от суккубов. Интересно, когда они успели появиться во дворце?

С одной стороны меня забавляло такое общение библиотекаря и совершенно потусторонней твари, с другой стороны мне это не нравилось. Конечно, Роберт вправе сам решать, с кем ему быть, но казалось, что для него я просто очередная игрушка, коих у него за века было огромное множество.

— Асмодей, уйми своих шлюх, — мрачно попросил Марбас, что немало меня удивило, ведь при моей первом знакомстве с суккубами он был с ними куда более ласков, если это слово вообще можно использовать по отношению к наёмнику. — Иначе я их сам уйму, но им это не понравится.

Если сравнивать настроение наёмника с тем, каким он был большую часть нашего знакомства, можно было смело сказать, что сейчас он пребывал не в настроении: огрызался больше обычного и вовсе не с целью унизить кого-либо, как ему нравилось, а просто не хотел, чтобы к нему лезли. После переворота Марбас казался уставшим, раздражённым и невыспавшимся, хоть и пытался постоянно демонстрировать обратное, но такое резкое изменение в поведении было слишком заметно. Далеко не сразу начало закрадываться подозрение, что всему виной Седит, всё ещё не пришедший в себя после заклятия Аваддона: стоило Велиалу задать в очередной раз вопрос о его состоянии, и Марбас на мгновение замер, после чего уклончиво ответил, что, возможно, всё не так плохо. Казалось, он сам не верит в свои слова.

Тем временем Ишет продолжала крутиться вокруг Роберта, едва ли обращая внимания на просьбу ассасина и Загана. Даже когда библиотекарь сел за стол, она встала по обе стороны от его стула, к счастью, продолжая разговор шёпотом. Роберт то и дело шикал на неё, бросая в мою сторону смущённые взгляды. Ишет же смотрела на меня с едва прикрываемым раздражением.

Заган, поняв, видимо, что суккубу не до него, вернулся к прерванной беседе с Велиалом. Я мало что понимала из их разговора, разве что король Оробас по какой-то сомнительной причине решил потеснить Пурсона и Балета, чем вызвал серьёзное недовольство с их стороны, и это едва ли не грозит обернуться самой настоящей войной, коих в Геенне не было уже десятки тысяч лет. Прошлая война, в которой участвовали правители шестого и седьмого Кругов, закончилась лишь потому, что в неё вмешались все остальные правители. Начали же её из-за земель Набериуса, которые нынче служат буферной зоной и официально принадлежат правителям Тёмного трона, а на место маркиза никто не решился прийти: охрана границ оказалось слишком сложным занятием, поэтому короли сами выделили подданных для защиты, отказавшись от чьей-либо помощи.