День дурака

– Закурить есть?

– Ни закурить, ни выпить, ни пожрать, - отозвался Степа, подходя ближе.

– Откуда ты, такой нарядный? – полюбопытствовал новый знакомый, - кстати, я Антон.

– Степан, - Вязов пожал протянутую руку, соображая, что можно рассказать, а что является информацией для служебного пользования, - из Калинова. Шел с работы. Ну и пришел… Кажется, не совсем туда.

– Ага, - кивнул Антон, - В целом сходится. Одна поправка. Я – летел. Сначала навигация взбесилась, потом мотор чихнул. А потом… - Летчик запнулся и с явным сомнением посмотрел на Вязова.

– Говори, - поощрил Степа, - я тут в последнее время такого насмотрелся, что удивить меня очень проблематично.

– И Летучую Крепость видел?

– Кого?..

– Летучую Крепость, - как-то обреченно повторил Антон.

– Самолет что ли? В-17?

– Яйцо. Здоровое. Железное. Точнее, пол-яйца. Метров пятьдесят в диаметре. Или мне она с испугу показалась такой здоровой? Закончил маневр, вырулил, осмотрелся, а тут… Висит, понимаешь, в облаках такая хрень - и пушечными портами на меня щерится. У меня руки дернулись, машинка в штопор… Едва у самой земли выровнял. Думал – все, пушной зверь пришел, воротник принес. Не веришь?

– Верю, - отозвался Вязов, - Верю, Антон. Скажу больше. Я даже знаю, как эта штука называется. Это Росумэ. Летающая Крепость Вечных Королей. И ни хрена у них там не пушки, а лазеры, - по мере того, как он говорил, глаза летчика становились все больше и почти вылезли на лоб. Он бы давно схватился за мобилку, чтобы вызвать добрых санитаров. Да только мобилка уже больше суток молчала, санитары остались где-то в прошлой жизни, а громадное, железное полуяйцо с пушечными портами он видел своими глазами.

Тут одно из двух: либо санитары нужно им обоим… Либо она действительно летает.

– И… что она здесь делает?

– А вот это я и сам бы хотел знать, - задумчиво проговорил Вязов, - но вот как это выяснить? Разве что залезть и спросить.

– Да ну тебя к черту, - отмотался летчик, - я до сих пор как вспомню, так жопа мокрая.

Вязов покивал, соглашаясь. И, нелогично, спросил:

– В каком направлении эта дура висела, скажешь?

– Раздвоенный хребет видишь? Да, вот тот, на перевернутый зуб похож. Вот как раз между пиками и висела.

– Между прочим, там и сейчас облака…

– А в облаках – эта зараза, - кивнул Антон, - свой собственный зуб даю!

– На кой мне твой зуб. Оставь себе. А мне… ну, компас не поможет. Если эта штука, как ты говоришь, железная – я сам все зубы заложу, что тут магнитная аномалия. Поэтому у тебя и навигация отказала.

– Да понял уже, не дурак.

– Ладно… Ты что, вообще, делать думаешь?

Антон почесал бровь и растерянно взглянул на нового знакомого.

– Без понятия. Если честно, думал – посижу тут, вдруг оно само как началось, так и закончится.

– Хороший план, - похвалил Вязов, - главное – энергосберегающий. Значит так, ты, Антон, как задумал – так и делай. Только, если через пару дней не «рассосется», и я не вернусь… попробуй завести свой агрегат и добраться до Арса. Это городок такой маленький, ты его ни с чем не спутаешь, он тут один. А как доберешься, спросишь Уста Дракона.

– Кого? – вылупился Антон.

– Уста Дракона, - терпеливо повторил Вязов, - Он тебе поможет. Наверное, с ними и домой вернешься. Только по земле не ходи. Здесь война, Арс в осаде.

– А ты?

– А я попробую подняться. Чем черт не шутит, когда Бог спит. Может, чего и увижу… интересное.

– Я с тобой!

– Нет, Антон, не стоит. У тебя в твоей этажерке керосин еще плещется?

– Ну, есть немного.

– Значит, нельзя ее без присмотра бросать. Может быть, понадобится.

– В смысле?

– Пока безо всякого смысла, - открестился Вязов, - так, исключительно туманные предчувствия, основанные на интуиции. Но своему загривку я привык верить, он у меня просто так не чешется, только к грандиозному шухеру. А сейчас он не просто чешется – свербит так, что сил нет. Так что карауль эту табуретку как алмазный фонд. И – жди меня. Если через пару дней не вернусь… ну, ты знаешь, что делать.

Еще километра через три Степа проклял свой героизм и чувство долга такими словами, которые не употреблял уже лет пятнадцать. Три километра в гору – это совсем не то, что те же самые три км по утоптанной лесной тропинке. Одолев на четвереньках очередной участок пути, Вязов присел отдышаться на небольшой выступ, который показался ему крепким, и глянул вниз. Кукурузник Антона ярко выделялся на общем буро-зеленом защитном фоне яркой заплатой. Самого летуна было не разглядеть. Зато отлично просматривалась дорога, лесная опушка и, чуть правее, пологая излучина Ресы. Какие, к черту, перевалы? Так он уйдет к тем самым пирамидам, которые тут, если верить палачу, еще только заложили…

Сзади темнел зев пещеры.

Степа посмотрел вверх. Козья тропа, которой он то ли шел, то ли полз, как офигевший мартовский кот, вроде бы продолжалась. И коту бы вполне подошла. Может быть, ее даже одолел какой-нибудь особо продвинутый горный баран. На свой счет Степа не обольщался – без снаряги, даже без веревки – верная смерть, и к бабке не ходи!

С другой стороны, заблудиться в пещере – тоже мало радости. Хоть бы какую-нибудь путеводную нить!

Степа посмотрел вниз. И вдруг заржал в голос. И нервы тут были совершенно не при чем. Потому что, практически, прямо от порога в глубину пещеры тянулись… трамвайные рельсы. Самые обыкновенные рельсы от самого обыкновенного городского трамвая.

– Эй, наверху! – Вязов поднял глаза к небу, где не было ни единого облачка, видимо, все они кучковались у «зуба», прикрывая железное полуяйцо, - Может быть, еще и расписание подскажете? Долго ждать на этой остановке?

Где-то под ногами родился пока тихий, но тревожный гул. Земля завибрировала, передавая дрожь подошвам, и Степа вдруг вспомнил, что орать в пещерах как бы ни к чему.

– Понял, - кивнул он, - пешком пойду. – И на всякий случай добавил, - Спасибо.

Небо, похоже, больше не сердилось. Гул прошел. Земля под ногами была абсолютно твердой.

Степан встал и потихоньку пошел, углубляясь в темноту, и стараясь не думать о том, что загадочные рельсы могут растаять так же внезапно, как и появились. Или о том, что здесь вдруг появится трамвай, несущийся с крейсерской скоростью. Через пару десятков шагов темнота стала абсолютной, хоть глаз коли. Вязов сбавил темп и вытянул руку вперед.

По случайности, или по наитию, в его руке оказалась зажата «Перунова стрела». Поэтому горы расступились и пропустили его. А сам он даже не заметил препятствия.