День гнева

Татьяна скосила взгляд. НикИв висел рядом, скептически разглядывая Шуню.

Не спрашивая разрешения, Татьяна Викторовна вытащила яйцо из блокиратора, открыла, и тамп тут же переполз к ней на плечо, зарылся в волосы и затих, тихонько похрюкивая и путаясь в локонах щупальцами. С затаённой нежностью она накрыла его ладонью.

Профессор поморщился.

— Жду вас внизу!

И исчез в ту же секунду. Татьяна не успела ни спросить, как ей вернуться, не разбившись до смерти, ни разозлитьс­я на него за то, что он бросил её на такой высоте.

Она перевела взгляд вниз — изображение сдвинулось да долю секунды — это организм возвращался в режим обычного функционирования. Но на грани между здесь и там глазам предстало странное зрелище: разноцветные заросли шевелились, будто гигантские водоросли неведомого океана. Их неспешное движение неожиданно явилось ключом к пониманию природы этого места, у которого на самом деле не было ни стен, ни пола, ни потолка. Да и яиц-гибернаторов на цветастых лентах-конвейрах не было — разум, испуганный открывшимся знанием, пытался облачить его в знакомые формы, тасуя образы, как карты, подстраивая картинку под ту, которая не заставит владелицу сойти с ума от осознания происходящего... Тампы существовали прямо в центре собственных временных воронок, направленных из прошлого в будущее. Смешные шерстяные комочки никогда не являлись для своих владельцев домашними зверьками, предметами сакрального культа или игрушками. Они представляли собой дистанционную, самостоятельную часть головного мозга ту, отвечающую за сбор и хранение информации!

«Вниз!» — мысленно приказала пространству Татьяну, и тут же ощутила пол под ногами. Стоящий на пороге НикИв готовился выходить из хранилища, но она остановила его резким вопросом.

— Вы сторонник правильного функционирования? Так?

Тот развернулся, взглянул на неё удивлённо.

— Так.

— Это хранилище предназначено для истинных тампов?

— Да.

— Попадание сюда псевдотампа нарушит процесс правильного функционирования, я права?

Профессор посмотрел на неё искоса и промолчал.

— Исходя из этого, — в запале продолжила Татьяна Викторовна, — я могу сделать два вывода. Первый — вы не придерживаетесь собственных правил, если поместили сюда псевдотампа, тем самым нарушив чистоту процесса. И этот вывод я сразу отметаю. И второй — Шуня — не псевдотамп! Он… настоящий?­

Ошеломлённая собственным открытием, Татьяна изумлённо уставилась на НикИва.

Тот поманил её за собой. Дождался, пока она выйдет, и прозрачные створки закроются за её спиной. Татьяна невольно оглянулась на помещение, чуть было не ставшее тампу пожизненной тюрьмой, и поняла, что оно пусто. Не было ни разноцветных конвейеров с боксами, ни мерцания временных воронок, лишь пустота, сродни пустоте космоса.

— Вы знаете, кто изобрёл ннанэк, Лу-Танни? — вдруг спросил НикИв.

Она пожала плечами. Пересадила Шуню на ладонь, внимательно разглядывая. Тамп тут же обернулся вокруг её запястья.

«Если бы вы разбирались в них, как разбираются ту…»

Слова Ту-Ропа: «Тампы на продажу — не более чем игрушки. Их рефлексы вариативны, но конечны. Они действуют по ситуации, только и всего. Ни одному такому тампу не придёт в голову залезть в тарелку и притвориться речной тыквой!», и его полный непонятной тоски взгляд, направленный на розово-голубой «аксон», кружащийся под потолком Лазарета…

Белоснежный великан с Майрами! Он обманул её, зная с самого начала, что не игрушку выбирает для доктора Лазарета сектора Див, но настоящего, живого тампа, когда-то принадлежащего настоящему ту. Ту, которого уже давно нет на свете! И как же она не вспомнила эти его слова, когда Шуня однажды точь-в-точь повторил шутку с гангами, хотя Ту-Роп утверждал, что псевдотамп на это неспособен?!

— Ннанэк изобрели урождённые жители этой планеты, которых ту, а вслед за ними все остальные расы, стали называть тампами. Основная идея игры — эффективное действие субъекта в трёх ипостасях времени: прошлом, настоящем и будущем, результатом которого становится превращение субъекта времени в объект. Для других рас она была подменена идеей обычного передвижения в трёхмерном игровом пространстве. Вы играете?

Татьяна вздрогнула от неожиданного перехода. Сказать бы «нет», да все мифы и легенды родной планеты призывают сделать обратное, иначе…

— Плохо! — честно призналась Татьяна Викторовна. — Лу-Тан был мастером игры.

— Полагаю, — усмехнулся ВикИв, жестом приглашая Татьяну в один из телепортов, — он просто догадывался об истинном смысле игры. Давайте устроимся с комфортом и за игрой продолжим беседу. Есть не только кое-что, о чём вы хотели бы — или вам следовало бы — знать. Но, и это меня удивляет, есть кое-что, о чём знать хотел бы я сам!

За переборкой телепорта показалась комната, знакомая Татьяне. Над невидимым «диваном» висела в воздухе, поворачиваясь вокруг своей оси, мерцающая пирамидка ннанэка.

* * *

— Нет ценности во вселенной величайшей, чем разум!

Профессор развернул виртуальную пирамидку и активировал фишки. Татьяна с ужасом смотрела на то, что он делает. Соврала ведь — не то что «плохо играет в ннанэк», а вообще никогда не играла, лишь наблюдала за Учителем в минуты отдыха, пытаясь понять непостижимые для себя правила.

Фишки представляли собой светящиеся шарики, разлетевшиеся в произвольном порядке по плоскостям пирамидки. Вспомнив слова НикИва об изобретении игры, Татьяна попыталась представить многомерную конструкцию времени, в которой существовали тампы — каждый одновременно во всех её ячейках. От феерической картины зарябило в глазах, и она перевела взгляд на Шуню. Тот растянулся у неё на колене, довольно встопорщив шёрстку и болтая щупальцами. И вид имел презабавнейший! Татьяна не выдержала и, улыбнувшись, пощекотала его пальцем. Тамп тут же обвился вокруг её запястья меховым браслетом. И отчего природа объединила в маленьком существе смешное и вечное?

— Но что такое разум без опыта? — продолжал вещать НикИв. — И на чём построен опыт? На многочисленных повторениях ситуаций, в которые попадает субъект. Опыт закрепляется в геноме, проявляется рефлекторно и существует, не меняясь, сотни и тысячи циклов. И лишь в некоторых существах однажды подвергается осмыслению — в этом и проявляется Разум! Однако основа основ любого — осмысленного или нет — опыта — его цикличность! Без выстроенной цепочки повторений не будет осмысления, без осмысления — не будет проявлен Разум субъекта. Без выстроенной цепочки осмысления опытов единичных существ не будет проявлен Разум расы!

Профессор подтолкнул одну из фишек на нижней плоскости, и она начала плавно перемещаться на верхнюю плоскость, где встретилась с другой фишкой. Та от удара поднялась выше — на последнюю плоскость пирамидки, первая продолжала следовать за ней на некотором отдалении. Однако вместо того, чтобы вылететь за пределы игрового поля, вторая фишка неожиданно изменила вектор движения, начав опускаться вниз.

Татьяна Викторовна смотрела на ннанэк, как баран на новые ворота. И ощущала, что с каждым словом НикИва вязнет в метафизическом полотне, которое он ткал неспешным разговором.