День города

Открыв заднюю дверцу, Демидов окунулся в кондиционированную прохладу просторного салона, уселся на обитое светлой кожей сиденье.

– Покатай-ка нас Ринат, – обратился Орловский к бритому затылку шофера. – Давай, что ли, к Шмаровке для начала. Через Космонавтов езжай, там хоть дорога поновее.

– Ну так что, Вадим Сергеевич, – спросил он, когда машина, отъехав от проходной, затряслась на привычных Шмаровских колдобинах. – Как работается на комбинате? Как отношения с начальством, с сотрудниками?

– Не жалуюсь.

Демидов решил не помогать собеседнику, активно поддерживая беседу, пока не поймет, что, собственно, мэру от него нужно.

– Ваш выбор трудоустройства после возвращения в город мне понятен. Вы же офицер-танкист, закончили, если не ошибаюсь, Омское училище?

– Не ошибаетесь.

– Вот-вот. Наверняка любой дизель знаете, как свои пять пальцев, а уж с нашими-то калымагами городскими разобраться для вас вообще не проблема.

Орловский помолчал, искоса поглядывая на собеседника. Демидов безразлично смотрел в окно, терпеливо ожидая продолжения.

– И все же, Вадим Сергеевич, – участливо поинтересовался мэр. – Не слишком ли низкую планку вы себе поставили – мастер ремонтного цеха автокомбината? Неужели амбиции не мучают?

– А я никогда не страдал особыми амбициями.

– Ой-ли, Вадим Сергеевич? – лукаво сощурился Орловский. – Человек, не страдающий амбициями, никогда не организовал бы бизнес такого уровня, какой был у вас в Краснодаре. И ведь что характерно – без связей, без опыта, лишь с небольшим стартовым капиталом от партнеров. А какой в итоге получился проект, какой масштаб, сколько вовлечено людей, как все четко работало! И все это – без амбиций? Простите, не поверю.

Удар оказался сильным и, главное, неожиданным. По глубокому убеждению Демидова ни один человек в Шмарове не был информирован о его бизнес-прошлом. Даже друзья-одноклассники, знавшие Вадима с детства, имели весьма смутное представление и периоде его жизни между увольнением из армии и возвращением в Шмаров.

Он медленно повернул голову, посмотрел на собеседника скучающим равнодушным взглядом.

– Вы знаете про Краснодар. И что?

– А то, Вадим Сергеевич, что я хочу вам помочь. Я ведь знаю не только про Краснодар, поэтому твердо убежден, что на автокомбинате вам не место.

Машина неспешно двигалась по улице с громким названием Проспект Космонавтов. Слева тянулся огороженный невысоким чугунным забором крутой обрыв, с которого открывалась панорама на зеркальную гладь Шмаровки, на раскинувшийся от реки до горизонта густой лесной массив. Вдоль забора пролегала выложенная плиткой с вкраплениями цветной мозаики неширокая дорожка. Это место власти попытались превратить в городской променад (о чем свидетельствовали редкие скамейки, урны и даже полукруглая, нависающая над обрывом каменная беседка, выполняющая роль смотровой площадки) – место для расслабленных вечерних прогулок горожан, но, судя по привычному безлюдью, идея не пришлась по вкусу шмаровчанам.

С правой стороны дороги из-за стены разросшихся кустов, выглядывали дощатые заборы частного сектора. Чуть дальше, там, где «цивилизованный» променад заканчивался, берег становился более пологим и был весь, почти до самой воды плотно и хаотично застроен старыми деревянными домами. Там начинался район, протянувшийся от реки до бетонного забора зоны, не имеющий официального названия и именуемый в народе Зековкой. Это была территория компактного проживания вольнонаемных сотрудников колонии, освободившихся и оставшихся в городе зеков, сезонных рабочих-шабашников и городских бичей.

– Ну-ка, Ринат, притормози тут. Мы с Вадимом Сергеевичем, пожалуй, выйдем подышать.

Медленным прогулочным шагом, словно о чем-то глубоко задумавшись, Орловский в сопровождении по-прежнему молчаливого Демидова двинулся по дорожке, зашел в беседку, облокотился на парапет. Достал из кармана пачку сигарет, сказал обреченно:

– Который год уже не могу бросить. Конечно, курящий мэр в наше время – как-то не комильфо, приходится скрывать от всех, чтобы избиратель не узнал. Как мальчишка какой прячусь.

Он закурил тонкую коричневую сигарету, шумно выпустил дым в сторону открывающегося взгляду идиллического пейзажа.

– Так вот, Вадим Сергеевич, – начал он, задумчиво глядя вдаль, на освещенный заходящим солнцем лес. – Вы человек деловой, и я буду с вами предельно откровенным. Год назад вы прибыли в Шмаров после многолетнего отсутствия. Бывший школьный приятель – главный инженер автокомбината помог вам с трудоустройством, и вы заступили на малопочетную и низкооплачиваемую должность контрольного мастера в ремонтно-агрегатный цех. Работаете ровно – без особого рвения, но и претензий к вам у начальства нет. При этом почти ни с кем не общаетесь, ведете крайне замкнутый образ жизни и, простите за откровенность, тихо спиваетесь в одиночестве. Я пока все правильно излагаю?

Демидов коротко усмехнулся, но глаза его оставались все такими же равнодушно-сонными, а голос прозвучал с ленивой тягучестью.

– Какая, оказывается, увлекательная работа у современных мэров провинциальных городков – собирать досье на законопослушных избирателей. Впрочем, пока все более-менее верно, продолжайте.

– То, что я сейчас рассказал, не представляло бы никакого интереса – таких людей в стране миллионы, если бы в нашем случае речь не шла о человеке, который сначала делал весьма успешную карьеру в армии, участвовал и даже получил легкую контузию в Югоосетинском конфликте, после чего его карьерные перспективы выглядели еще более радужными, однако вскоре вместе с бывшими сослуживцами решил открыть бизнес, уволился в запас и в рекордно короткие сроки стал довольно успешным предпринимателем и руководителем коллектива более чем в пятьсот человек.

Орловский помолчал, сделал последнюю затяжку, огляделся в поисках урны и, увидев ближайшую в нескольких десятках метрах, просто выкинул окурок за парапет.

– Я понимаю, Вадим Сергеевич, причину случившейся с вами столь резкой перемены. Внезапный крах такого, казалось, успешного дела, вызванный необъяснимым предательством партнеров, жуткое происшествие с дочерью и почти сразу мерзкая история с женой – такие проблемы, тем более свалившись одна за другой с короткими интервалами, надломят даже очень сильного человека. Но прошел год. Год – достаточный срок для того, чтобы отойти даже от самых сильных потрясений и вернуться к нормальной жизни. Я предлагаю вам вернуться, Вадим Сергеевич.

Чтобы скрыть легкую панику, вызванную неожиданной и шокирующе-детальной осведомленностью мэра о его жизни, Демидов подпустил в голос ядовитого сарказма и медленно произнес, слегка придвинувшись к собеседнику и глядя ему прямо в глаза:

– Знаете, что я вам скажу, Алексей Леонидович? Меня, конечно, глубоко впечатлила ваша информированность о моих скромных обстоятельствах, я так же весьма польщен вашей заботой, но дело в том, что вы очень точно охарактеризовали мое любимое вечернее времяпровождение, которым мне не терпится заняться и сегодня. Поэтому очень просил бы вас обойтись без длительных предисловий и прямо сказать, что вы, собственно, от меня хотите.