День империи

Когда Виктор остановился напротив, Тарантул медленно обернулся и посмотрел куда то сквозь него, словно тот был сделан из прозрачного стекла. В эти секунды казалось, что важный гость, пришедший для переговоров, интересует его меньше всего на этом свете.

– О мой прекрасный, чудный мир. Веками люди стремились быть счастливыми, но им это не удавалось, не смотря на то, что они прикладывали для этого столько средств и усилий. Они не знали, что счастье - это бесконечный, дивный сон, который длится всю жизнь и никогда не прерывается. Я нашёл рецепт высшего блаженства. Я создал мир, в котором больше нет боли и насилия. Мои люди чувствуют себя кинозвёздами и миллионерами. Они разъезжают на шикарных автомобилях, ходят по дорогим ресторанам и одеваются у лучших модельеров. Они общаются, веселятся и занимаются любовью. Что им до того, что их тела здесь страдают, болеют и сгнивают заживо? Они об этом просто не подозревают. Их души живут в раю, и большего им уже просто не нужно.

– Они не могут быть счастливы по настоящему, ведь для этого у них нет самого главного - свободы.

– Что ты вообще знаешь о жизни, наивный? Кому нужна эта твоя свобода? Свобода - это тяжкий груз. Это необходимость постоянно делать нелёгкий выбор на своём пути, это сомнение, неуверенность и гнетущий страх перед ошибками, которые ты уже совершил и которые ещё только можешь совершить в будущем. Людям не нужна такая свобода. Им нужно, чтобы кто-то постоянно заботился о них и принимал за них правильные решения. Зачем им эта бессмысленная головная боль? Они с радостью отдадут мне свою жалкую свободу, получив взамен новую прекрасную жизнь, состоящую из сплошных радостей и наслаждений.

– Я мог бы не согласиться с такими суждениями, но я пришёл сюда вовсе не для этого. Мы очень разные, но это не должно помешать нам объединиться в борьбе против нашего общего врага - фаталоков. По одиночке мы просто не выживем.

Тарантул несколько секунд, не отрываясь, смотрел на своего гостя, после чего его лицо вдруг исказилось в гримасе ненависти и презрения.

– Да кто ты вообще такой, чтобы заявляться в мой дом и предлагать мне такое?

– Моё имя - Виктор Морган.

– Я хорошо знаю твоё имя, негодяй. Я спросил - кто ты и, что из себя представляешь, раз уж ты осмелился придти ко мне и заявить своё право на моё селение и на власть, принадлежащую мне по праву? Я не хочу объединяться с таким как ты. Куда бы ты ни пошел, ты везде сеешь лишь беспорядки и анархию. Ты призываешь рабов поднять оружие против своих законных хозяев. Ты сверг моего хорошего знакомого и единомышленника Жея О'Жея и заставил его, словно беглеца, скитаться вдали от своего дома. Твои представления о свободе для меня отвратительны. Ты говоришь мне об объединении, а сам только и думаешь о том, чтобы поскорее занять моё место. Но я вовремя разгадал твои грязные планы. Я хорошо подготовился к этой встрече,- Тарантул вдруг едва заметно махнул своей костлявой рукой и из темноты, словно привидения, одновременно со всех сторон вышли два десятка его солдат, вооруженных ружьями и автоматами,- На этот раз, похоже, твоя нахальная самоуверенность тебя и подвела. Ты проиграл, герой. А теперь на колени и моли меня о пощаде. На колени... все!!!

В тишине, один за другим, послышались щелчки автоматных затворов. Виктор посмотрел по сторонам. Все его соратники уже склонились перед Тарантулом и только лишь он один гордо стоял во весь свой рост и без страха смотрел в глаза палача и тирана.

– Я никогда и не перед кем не собираюсь падать на колени.

– Как знаешь...

Как только Тарантул произнёс последнее слово, его солдаты тотчас открыли огонь по безоружным, лежащим на земле людям. Десятки выстрелов в тот миг, как будто, слились в один непрерывный и монотонный грохот, изредка нарушаемый криками раненных и умирающих. Когда всё закончилось, Виктор по прежнему, словно статуя, продолжал стоять посреди тёмного и мрачного заводского цеха. На нём не было ни царапины, в то время как мёртвые тела его друзей валялись вокруг, изрешеченные пулями рабовладельцев.

Вид крови, казалось, возбудил Тарантула и зажёг в нём давно потухшую искру жизни. Он вскочил со своего места и сделал шаг вперед. Глаза его вспыхнули дьявольским огнём и он злобно улыбнулся, обнажив два ряда белых, острых зубов.

– А ты смельчак, герой. Обычно смелость губит людей, но на этот раз, похоже, она тебя спасла. Если бы ты сразу упал на колени, то теперь был бы уже таким же трупом, как и все они. Впрочем, пусть это тебя особенно не обнадеживает. Я лишь даю тебе отсрочку на несколько часов. Герой достоин особой смерти. Ты её заслужил, но запомни одно - вскоре ты будешь завидовать мертвым, как никто другой на этом свете.

– Ах ты гнусный, больной подонок!..

Виктор уже было сжал кулаки и двинулся на Тарантула, но ещё раньше, словно стая воронья, на его со всех сторон налетели рабовладельцы и тотчас сбили с ног и повалили на землю. Кто-то изо всех сил ударил прикладом в затылок. Когда Виктор потерял сознание, Тарантул, наконец, без страха подошёл к нему, присел рядом на корточки и, схватив своей костлявой рукой за волосы, приподнял его голову и посмотрел в закрытые веками глаза.

– Зря ты вообще сюда пришёл, малыш. Если бы ты только знал цену, которую мне заплатят за тебя и того кто назначил эту самую цену, ты бы до конца жизни просидел в Беверли Хиллз, боясь даже на шаг выйти за пределы своей крепости.

Когда солдаты увели под руки бесчувственного пленника, Тарантул снова остался один посреди огромного, уснувшего завода. Взгляд потускнел, а лицо, потеряв свои краски, как и прежде, стало бледным и безжизненным. Он уселся за рабочий стол и, словно статуя, застыл на одном месте, погрузившись в какие то свои особые, глубинные размышления. Так продолжалось около получаса, пока громкие шаги охранника в коридоре внезапно вновь не прервали его покой и одиночество.

– Господин, к вам снова посетители.

– Кто они?

– Посланники от Людовика 14.

– Чего они хотят?

– Они сказали, что будут говорить только с вами лично.

– Хорошо... пусти их. Послушаем, что хочет от меня король-солнце.

Гости не заставили себя долго ждать. Через несколько минут пятеро вооружённых людей спешно вошли в помещение цеха и, остановившись перед Тарантулом, слегка поклонились ему в знак приветствия.

– До его высокопревосходительства, короля-солнце, достойнейшего из достойных и императора всего Подземного Центраполиса Людовика 14 дошли слухи о том, что вы держите у себя его злейшего врага, лидера бунтовщиков Виктора Моргана.

Услышав это, Тарантул тотчас мысленно выругался сам про себя. Все знали, что у Людовика существует целая сеть шпионов по всему городу, но известие о том, что у него есть свои глаза и уши в его рядах, стало для него полной неожиданностью.

– Допустим, это так.

– В таком случае король требует его немедленной выдачи и сопровождения в Версаль для проведения там церемонии публичной казни через повешенье.

– За его труп уже назначена цена.

– Король готов предложить больше.

– И что же это будет за награда?

– Гарантии того, что ваше поселение и дальше сможет продолжать своё существование.

– Смелое высказывание. Передайте своему королю, что у меня достаточно солдат для того, чтобы защитить себя и свой дом.

– Нам незачем будет прибегать к войне. Версаль может просто перестать закупать у вас цветок грёз и поставлять взамен него продукты. Никто из лидеров других рабовладельческих селений не осмелится начать торговлю с вами вопреки воле Людовика 14.Очень скоро все ваши люди просто вымрут от голода и тогда мы сможем с лёгкостью подчинить себе эту свалку без единого выстрела.

Тарантул поднялся со своего места и его холодный взгляд злобно скользнул по лицам послов. Затем он отвернулся, подошел к ближайшей к нему стене и, упершись в неё обеими руками, несколько минут принимал решение.

– Хорошо. Я приму ваши условия. Мой идеальный мир, который я так долго создавал собственными руками, несомненно, важнее одного человека. Забирайте его и делайте с ним, что хотите. Его судьба всё равно уже предрешена.

Виктор открыл глаза. Все вокруг было словно покрыто густой, белой пеленой. В теле ощущалась слабость и дрожь, а голова нестерпимо болела размеренной, тупой болью. Некоторое время ему понадобилось для того, чтобы осмотреться по сторонам и вспомнить, что с ним произошло.