День, когда он сошел с ума
Шрифт:
– Ты подал вино из картонной упаковки в День благодарения?
– Мы с твоей сестрой весь вечер провели, переливая его в бутылки Риоха и пытаясь как можно незаметнее снова закрыть их пробкой, – с улыбкой ответил Стивен, признавая свою шалость.
Если Кейт не было рядом, Стивен стремился быть с дочерями на одной волне. Он, забывая об обязанности исполнять роль ответственного и строгого родителя, старался смешить их и радоваться тем редким мгновениям, которые ему удавалось провести с ними.
– И никто ничего не заметил? Помню, вы довольно долго говорили о винах, но, если честно, я особо не слушала.
–
– Ха, ну, тогда думаю, мистеру… как там его… Графиту? Придется по вкусу хорошее вино из коробки.
– Ха-ха, Лафит, а не Графит. Нет, с ним я не могу так поступить. Он один из самых ценных клиентов нашего бюро, – ответил Стивен. – Так или иначе, наверняка продавец, который не отрывает от тебя глаз, будет очень рад помочь нам сделать выбор.
– Что?! – воскликнула Аманда, покраснев.
Глава 19
Грузовик мчался на полной скорости по узкой грунтовой дороге на юг, к главной магистрали, окружавшей национальный парк Ла-Мориси. При каждой смене передач мотор грохотал. Этот грузовик он приобрел пару лет назад, когда начал жить в одиночестве. В кузове все еще лежали остатки бревен, купленных ранней зимой в деревне, расположенной неподалеку.
Красный, проржавевший от инея «Форд» с наполовину провисшим бампером так резко входил в каждый поворот, что галька вылетала из-под колес. Выехав на главную дорогу, проходящую по национальному парку, он отправился на запад, огибая красивое озеро, окаймленное деревьями. Водитель грузовика безутешно рыдал. Левой рукой он вел машину, а в правой сжимал листок желтоватой бумаги, на который он то и дело бросал взгляд.
– Чем эта девочка заслужила смерть? – шептал он снова и снова слабым, едва слышным голосом.
Он продолжал ехать по дороге между деревьями, пока не доехал до пригорода Квебека. В слезах он остановил грузовик на полуразрушенной заправке, которая определенно видела лучшие времена. Он надел капюшон толстовки и, с силой толкнув дверь, вошел в магазин.
– Бензина на сорок долларов, пожалуйста, – сказал он молодому человеку на кассе.
В его хриплом, почти старческом голосе слышались грусть, усталость, печаль и страдание.
– Хотите свежую газету? Это подарок каждому, кто заправляется больше чем на тридцать долларов, – спросил продавец, впрочем, не особо надеясь, что его предложение будет принято.
Человек в капюшоне положил на стойку сорок долларов и вышел, не говоря ни слова. Он подошел к телефонной будке, стоявшей у колонок, снял трубку и опустил несколько монет. Мужчина набрал номер, и на его глазах снова выступили слезы. Он тяжело вздохнул, закрыл глаза и поднес телефон к уху.
Спокойный голос ответил незамедлительно:
– Седьмая авеню, 904. Шестой этаж, Е, – произнесли на другом конце линии.
Человек в капюшоне повесил трубку и направился к грузовику. Он обернулся, снова посмотрел на будку и остановился. Потом
подошел, достал несколько монет, оставшихся со сдачи, и бросил их в аппарат. Затем поднял трубку и набрал номер.Через несколько секунд прозвучал первый гудок. Мужчина сделал глубокий вдох. Второй гудок. Задержал дыхание. Он знал, что этот момент близок. Человек на другом конце ответит, и обратного пути не будет. Третий гудок. «Возьми, пожалуйста», – подумал он. Четвертый гудок. «Ну пожалуйста». Пятый. Он убрал телефон от уха и уже был готов повесить трубку, как вдруг издалека услышал:
– Да? Кто это?
Мужчина быстро поднес телефон обратно к уху и стал слушать.
– Алло? Там есть кто-нибудь?
Карие глаза вновь наполнились слезами. Он не дышал и только слушал голос на другом конце.
– Это ты? Пожалуйста, если это ты, скажи что-нибудь. Я лишь хочу знать, что с тобой все в порядке.
Он глубоко вздохнул, приготовился говорить, но не смог. Ком в горле не давал ему произнести хотя бы слово. С другой стороны линии он услышал тихий плач и всхлипы:
– Пожалуйста, Стивен, я знаю, что это ты. Возвращайся домой, – взмолилась Кейт.
Он собрался с силами, сглотнул и прерывающимся голосом произнес:
– Скоро все это кончится.
И положил трубку, прежде чем Кейт успела что-то сказать.
Глава 20
Как только пресс-конференция закончилась, доктор Дженкинс и Стелла вернулись в здание. За то время, что они провели на улице, стоя перед журналистами, директор успел промокнуть. Сейчас они направлялись по одному из главных коридоров в сторону рабочего кабинета.
Директор шел, будто не замечая присутствия Стеллы. Казалось, мир вокруг него исчез и остался только этот коридор.
– Я очень сожалею, доктор Дженкинс, – сочувствующе сказала Стелла.
Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил ей.
– О чем сожалеете? – спросил он, даже не повернувшись к ней.
– Сожалею о том, что произошло с вашей дочерью. До сих пор не могу поверить.
– Я тоже, – ответил он, не моргая.
– Вижу, что вы очень сильный человек.
– У меня много вопросов. Слишком много. И мне нужны ответы. Я мог бы провести ближайшие месяцы дома, безутешно оплакивая дочь, пока вы или кто-нибудь другой занимались бы этим делом. Но что-то подсказывает мне, что у меня еще будет время для слез. Я не могу отдавать ответственность за смерть моей дочери в руки другого человека. Я должен сам взяться за него.
– Я тоже хочу, чтобы этот мерзавец заплатил за то, что сделал, и провел остаток жизни за решеткой. Такое поведение делает вам честь. То, как быстро вы приняли случившееся, не может не впечатлять.
– Я это не принял. И не хочу принимать. Это самое большое горе, которое только может произойти с человеком.
– Со стороны кажется, что вы решительно настроены сделать это.
Стелла смотрела на директора с восхищением. После такой трагедии он всего за несколько часов взял себя в руки. Возможно, это была душевная броня, воображаемая темница, где он держал в плену свои чувства.