День, когда он сошел с ума

– Я решительно настроен выяснить почему. Почему моя дочь должна была умереть?

– Мы даже не знаем, он ли это сделал на самом деле. Хотя, по правде говоря, кто еще это мог быть? Но как? Он находился здесь все это время, вот уже… сколько? Два дня?

– Я знаю, что это был не он. Должен быть кто-то еще. Но это не мое дело, за это отвечает ваше подразделение. Мое дело – это понять, что он думает, как он действует, почему он это делает и, когда придет время, достаточно ли в нем здравого смысла, чтобы провести всю жизнь за решеткой.

Глава 21

26 декабря 2013 года.

Бостон

Доктор Дженкинс попросил санитара привести заключенного в один из кабинетов для проведения психологической оценки. В таких помещениях были только прикрученный к полу стул, стоявший в центре комнаты, стол без ящиков, размером с письменный и пара мягких стульев.

Через некоторое время санитар вернулся и сообщил, что все готово и заключенный ждет его в кабинете 3Е.

– Стелла, полагаю, вы захотите пойти со мной.

– Конечно, доктор.

– Не думаю, что мы чего-то добьемся. С того момента, как он прибыл сюда, он так и не заговорил. Но мы не можем больше тянуть. Звонил судья, который отвечает за следствие по этому делу. Он требует предоставить психологический анализ как можно скорее, даже если он будет основан на моих впечатлениях, а не на его мыслях и словах.

– Как можно определить, вменяем человек или нет, если он не говорит? – удивилась Стелла.

– Первым шагом должен быть анализ его поведения. Как действовать далее – пока неясно.

– Может быть, вам удастся убедить его писать.

– То, что человек не говорит, не означает, что он не может кричать, верно?

– Что вы задумали, доктор?

– Думаю, вам известно, что такое шоковая терапия. Ее эффективность в лечении психологических заболеваний не доказана, за исключением разве что повышенной агрессии. Однако в качестве угрозы это очень эффективное средство.

– Вы хотите подвергнуть его электрошоку, если он не заговорит? Это незаконно, доктор, вы можете потерять работу.

– Стелла, вы же были со мной, когда я получил эту посылку и открыл коробку. Или вы успели забыть? Не знаю, этот ли сукин сын убил мою дочь. Я даже не могу представить, как он мог это сделать, но что мне точно известно – этот человек, сумасшедший он или нет, знает, что произошло, и имеет к этому какое-то отношение. Я применю электрошок, будет он говорить или нет. Мне нужно знать, что я могу на вас рассчитывать.

Что-то глубоко внутри него изменилось. Несмотря на очевидный авторитет и дисциплину, которую он установил среди персонала, все его действия были примером для подражания. Он выполнял каждый пункт протокола, четко следовал расписанию и установленному порядку. Когда он только попал в мир психологии и еще не успел зарекомендовать себя как одного из лучших специалистов страны, он пообещал себе, что изменит некоторые подходы к лечению душевных болезней. Это было то время, когда стандарт, определявший психические расстройства и методы их диагностики, был пересмотрен. Внесенные поправки спровоцировали рост числа людей, признанных душевнобольными. Антидепрессанты полились рекой. Скрупулезность и неравнодушие позволяли доктору Дженкинсу игнорировать новые веяния. Он исполнял свою работу в пример многим психиатрическим клиникам. Он никогда не нарушал правил и теперь рисковал своей карьерой из-за таинственного пациента, который по воле судьбы оказался в его клинике и который наверняка был как-то связан с тем, что его дочь была убита и обезглавлена.

– Можете на меня рассчитывать, доктор, но подумайте как следует. Ваша карьера обречена, если все это выйдет в свет.

– Мне больше нечего терять, Стелла.

Директор достал из кармана записку с именем дочери. Она все еще была у него. Ему удалость скрыть ее от криминалистов, пока они изучали каждый миллиметр коробки в его кабинете. Стелла посмотрела на нее и последовала за директором по коридору в сторону палаты, где ждал заключенный.

– Вам следовало бы передать ее криминалистам. Она могла бы помочь выяснить, что произошло.

– Я сделаю это позже. Сейчас я хочу показать ее заключенному. Я во что бы то ни стало должен заставить его говорить.

Они подошли к кабинету 3Е. Белая железная дверь ничем не отличалась от всех остальных. Рядом стояли два медбрата, которые поздоровались с директором, увидев его и Стеллу.

Перед тем как войти, директор на секунду остановился на пороге. Он глубоко вдохнул и закрыл глаза, пытаясь забыть свои чувства. Стелла стояла на шаг позади него и на мгновение задумалась, действительно ли она хочет встретиться с человеком, который, вероятно, был повинен в смерти и обезглавливании двух человек.

Директор взглянул на Стеллу и, не сомневаясь более ни секунды, открыл дверь.

Заключенный сидел на металлическом стуле, руки его были привязаны ремнями. С опущенной головой он смотрел на стол перед собой и даже не заметил, как вошли директор и Стелла.

Доктор сел и приказал агенту сделать то же самое. Пока директор молча усаживался, он не отрывал глаз от заключенного, пытаясь наладить с ним прямой зрительный контакт, как он множество раз делал с другими пациентами. Заключенный не двинулся. Он продолжал смотреть на стол с опущенной головой.

– Полагаю, ты знаешь, почему я здесь, – произнес директор.

Заключенный смотрел вниз, не обращая на него никакого внимания.

– Ты меня слышишь?

Заключенный вздохнул. Он поднял на него голубые глаза и улыбнулся. Он держал себя очень расслабленно. Его идеальная белая улыбка поразила Стеллу. Она была удивлена, впервые увидев взгляд подозреваемого.

– Вижу, что ты меня слышишь. Слушай. Мне нужно, чтобы ты заговорил. Если нет, ты проведешь остаток жизни за решеткой, и, уверяю, там ты будешь большой знаменитостью. Последний наш пациент, который попал в тюрьму, закончил жизнь самоубийством через три дня.

Заключенный, не моргая, смотрел на директора. Его улыбка сменилась серьезным выражением лица.

– Видишь ли, – вмешалась Стелла, – нам нужно, чтобы ты рассказал, что чувствуешь и что привело тебя к убийству девушки.

Заключенный не обратил на нее внимания. Он продолжал неотрывно смотреть на директора.

– Не хочешь говорить? – сказал директор с угрожающим видом. – Этот центр один из немногих в стране, где еще осталось оборудование для проведения шоковой терапии. Мы не использовали его уже около трех лет. Думаю, самое время проверить, все ли с ним в порядке.

Заключенный улыбнулся и наконец, к большому удивлению агента Хайден и директора, произнес:

– Мне жаль, что ваша дочь должна была умереть, доктор Дженкинс.

Во взгляде директора появился страх. Агента Хайден снова охватил ужас, который она испытала всего несколько часов назад. С момента ареста заключенного это были первые произнесенные им слова, и они удивили директора. Несколько секунд он молчал, обуреваемый мыслями, и затем спросил:

– Откуда ты знаешь?

Выражение лица заключенного изменилось: он соболезновал директору. И продолжал смотреть на него, игнорируя этот вопрос. Его взгляд был понимающим, но в то же время дерзким.