День, когда он сошел с ума
Шрифт:
– Откуда ты знаешь, что моя дочь умерла? – повторил доктор.
– Немногое может заставить такого мужчину, как вы, рухнуть на колени перед железной дверью.
Слова заключенного поразили директора. В какой-то мере он не сомневался в том, что подозреваемый умен. Стелла следила за их разговором, не вмешиваясь. Она чувствовала себя лишней в этой комнате. Вот-вот должна была разразиться битва двух эго, и она не хотела принимать в ней участие.
– Скажи, что ты не имеешь никакого отношения к смерти моей дочери.
– Я очень сожалею о смерти Клаудии.
Имя Клаудии эхом раздалось по кабинету. Директор резко встал, кинул свой блокнот и наклонился над столом так, что между
– Откуда ты знаешь ее имя?! – удивленно крикнул доктор.
– Мне очень жаль.
– Почему Клаудия должна была умереть?! – закричал директор, теряя самообладание.
После этого директор удалился в комнату для персонала, чтобы оплакать свою дочь, а ФБР и полиция тщательно осмотрели его кабинет и остальные посылки. Несколько часов они изучали коробку, пытаясь найти отпечатки пальцев или следы ДНК, но не нашли абсолютно ничего. Зловещий подарок был упакован в стандартный картонный короб (шестьдесят сантиметров в длину, пятьдесят в ширину и сорок в высоту), какие продавались в каждом почтовом отделении Соединенных Штатов и Канады. Голова была завернута в вакуумный пакет с герметичной застежкой, какие бесплатно раздают в самых крупных супермаркетах страны для хранения фруктов. На нем не было ни отпечатков, ни каких-либо других следов, которые могли бы хоть как-то помочь установить личность отправителя. Единственная зацепка – штамп почтового отделения Квебека, однако, по словам ФБР, из этого мало что можно было извлечь, так как в провинции насчитывалось более трехсот отделений. Трек-номера на посылке также не было, так что отследить ее путь до того, как она достигла пункта назначения, не представлялось возможным. Когда агенты ФБР пришли к директору, чтобы рассказать ему о том немногом, что им удалось найти, и о тех ничтожных зацепках, что у них были, он с криками выгнал их вон, обвинив в некомпетентности. Тогда он пообещал себе, что это был последний раз, когда он потерял самообладание, что он сам возьмется за расследование дела и выяснит, почему его дочь была убита. Именно тогда он и направился к выходу из клиники, чтобы взять пресс-конференцию в свои руки.
– Что вы хотите знать? Почему умерла Клаудия или откуда я знаю ее имя?
Стелла схватила директора за руку, пытаясь успокоить его. Она приблизилась к нему и прошептала что-то на ухо. Несколько мгновений спустя они вышли из кабинета, закрыв за собой дверь. Уже в коридоре директор сказал:
– Со мной все нормально, Стелла. Этот человек играет. Как я могу быть спокоен, когда он упоминает имя Клаудии?
– Думаю, вы понимаете, что я не могу допустить, чтобы вы совершили какую-нибудь глупость. Да, вы правы, он играет с вами и хочет разозлить. Возможно, вы не тот человек, которому следовало бы разговаривать с ним.
– Вы же понимаете, что для того, чтобы я мог передать право на проведение психологической экспертизы вам, вы должны быть сотрудником нашей клиники.
– Я не говорю, что вы должны передать его именно мне. Я лишь хочу сказать, что вы огорчены смертью дочери, а потому ваше душевное состояние может повлиять на заключение.
– Этот выродок спланировал все заранее. Он знал, что именно я буду вести дело! Он понимал: чтобы вывести человека из игры, нужно ударить в самое уязвимое место. В его родных. В моем случае это дочь! Я не оставлю это дело. Клаудия заслуживает, чтобы я сделал это ради нее.
На секунду на его глазах выступили слезы. Пораженная, Стелла не знала, как реагировать. Она с сочувствием смотрела
на него.– Я один. У меня больше никого не осталось, – с горечью в сердце сказал директор. – Моя жена исчезла семнадцать лет назад, через несколько месяцев после рождения дочери. Я не знаю, что с ней произошло. Для полиции это так и осталось тайной. Самое страшное – не столько потерять любимого человека, сколько не знать, что с ним произошло на самом деле: жив ли он, случилось ли с ним что-то или он ушел с другим. По крайней мере, моя жена оставила мне дочь. Я воспитывал ее все эти годы. Клаудия. Ее звали Клаудия. Боже, как это будет тяжело! Она должна была вот-вот окончить школу, хотела пойти учиться на ветеринара. Я никогда не смирюсь с ее потерей.
У директора подкосились ноги, и ему пришлось сесть на одну из синих лавок у стены. Стелла присела с ним рядом и обняла его. Не прошло и половины дня, как она познакомилась с директором, этим неумолимым человеком с непоколебимым духом, и вот теперь он плакал в ее объятиях. Его появление на пресс-конференции было лишь показным выступлением, чтобы успокоить волнение публики. Уже тогда директор понимал, что отступил, что проиграл битву и что если он не сможет выдержать первое испытание, а именно встречу с заключенным, то проиграет окончательно.
– Доктор Дженкинс, я думаю, сегодня вам лучше взять выходной, – сказала Стелла. – Только сегодня. Позвольте мне поговорить с ним наедине. Возможно, нам удастся вывести разговор из этого замкнутого круга, когда он просит прощения, а вы ему угрожаете.
– Я не могу, Стелла, – в слезах ответил директор.
– Послушайте меня. Идите домой, отдохните и приходите завтра. Свежий воздух пойдет вам на пользу.
– Я должен поговорить с ним. Я хочу, чтобы он все мне объяснил.
– Я возьму это на себя. Если до завтра мне не удастся ничего добиться, вы возьмете процесс в свои руки, и я не буду вмешиваться в ваши методы.
Директор поднял глаза на Стеллу. Его взгляд был полон смирения. Глубоко внутри он понимал, что агент Хайден права и что, возможно, ему стоит вернуться на следующий день после того, как он обдумает все произошедшее.
– Ладно, – сказал доктор.
Глава 22
Стелла проводила директора до черного входа, чтобы избежать встречи с прессой, и махала ему рукой, пока его машина уезжала от психиатрической клиники.
По пути к кабинету 3Е она мысленно приготовилась к встрече с заключенным наедине. Стелла еще раз повторила разговор с директором и, подойдя к кабинету, не колеблясь открыла дверь.
Заключенный поднял глаза и внимательно наблюдал за ней, когда она заходила внутрь. Стелла села на один из двух стульев и некоторое время молча просматривала папку, которую дал ей директор перед инцидентом с посылкой. Мужчина хранил молчание, смотря то на пол, то на потолок, и, только когда Стелла заговорила, он, кажется, вновь обратил на нее внимание.
– Еще раз здравствуй.
– Здравствуйте, агент Хайден.
Стелла не помнила, чтобы упоминала перед пленником свое имя. «Откуда он знает, как меня зовут?» – с ужасом подумала она.
– Вижу, ты и мое имя знаешь.
– Я знаю много людей, – серьезно пошутил он.
– Как тебя зовут?
– Ух ты… Вопрос на миллион. Пресса наверняка заплатила бы целое состояние за этот ответ.
– Мне кажется, так будет честно. Ты знаешь мое имя, а я твое – нет. Если мы будем беседовать, этикет требует, чтобы мы представились друг другу должным образом.