День мертвеца

–  Он всегда со мной.

Холлис посмотрел на меня так, как будто вежливо скрывал усмешку.

–  И больше ничем не занимается?

–  Этого достаточно.

Мысль о том, что мне придется справляться в одиночку, заставила меня задрожать.

–  И сколько вам платят за услуги?
– поинтересовался Холлис, глядя на дорогу.

Надеясь, что в вопросе нет скрытого подтекста, я промолчала.

Прошло некоторое время, прежде чем Холлис ощутил неловкость - другие люди почувствовали бы ее раньше.

–  Я хочу вас нанять, - пояснил он.

Этого я не ожидала.

–  Пять тысяч долларов, - сказала я.
– Деньги я получаю после опознания останков.

–  А если местонахождение тела известно? Вы можете назвать причину смерти?

–  Да. В таком случае, разумеется, я беру меньше.

Иногда семья хочет услышать независимое суждение о причине смерти.

–  Вы когда-нибудь ошибаетесь?

–  В моей практике такого не было.

Я смотрела на проносившийся за окном город.

–  В том случае, если нахожу тело. А это не всегда получается. Иногда у меня недостаточно информации, и я не знаю, где искать. К примеру, та девочка, Моргенштерн.

Я ссылалась на случай, о котором в прошлом году писали все газеты. Табиту Моргенштерн увезли из сада пригородного дома в Нэшвилле. С тех пор ее никто не видел.

–  Недостаточно знать место, на котором человека видели в последний раз. Тело могли выбросить где угодно - в Теннеси, в Миссисипи или в Кентукки. Было слишком мало информации, и мне пришлось сказать ее родителям, что я не смогу ее найти.

Хотя кладбище еще не показалось, я знала, что мы к нему приближаемся. Чувствовала это кожей.

–  Кладбище здесь давно?
– спросила я.
– Судя по всему, недавно.

Бокслейтнер так резко свернул на обочину, что я чуть не выронила свой коктейль. Холлис уставился на меня с покрасневшим лицом - я его напугала.

–  Как, к дьяволу… Вы что, с братом уже проезжали здесь раньше?

–  Нет.

Сейчас мы находились далеко от улиц, излюбленных туристами, почти в пригороде.

–  Вы разве забыли, чем я занимаюсь?

–  Это новое кладбище.
– Голос Холлиса дрогнул.
– А старое…

Я покрутила головой, прикидывая.

–  Старое - на юго-западе. Примерно в четырех милях отсюда.

–  Господи, у меня от вас мурашки по коже.

Я пожала плечами. У меня мурашек не было.

–  Я могу дать вам три тысячи. Вы сделаете для меня кое-что?

–  Да. Поскольку кредитной карты у нас нет, попрошу деньги вперед.

–  Да вы деловая.

Я не почувствовала восхищения в его голосе.

–  Вообще-то нет. Поэтому всеми финансовыми вопросами занимается Толливер.

Мой коктейль напоследок громко чмокнул.

Холлис развернулся, поехал в город и остановился у банка. Девушка в кассе постаралась не выказать своего удивления, когда он подал ей заполненный бланк. Ей едва удалось сдержаться и не посмотреть на меня.

Мне хотелось сказать Холлису, что, выполняй я какую-нибудь другую работу, его бы это так не раздражало. Если бы я убирала в домах, он бы не попросил сделать у него уборку бесплатно. Я уже было открыла рот, чтобы высказать все это, но передумала и не стала оправдываться.

Он сунул мне в руку деньги в банковском конверте. Я молча положила их в карман куртки. Мы поехали назад, к кладбищу, и припарковались на гравиевой дорожке. Холлис выключил двигатель.

–  Пошли, - сказал он.
– Могила там.

Распогодилось. Ветер нес по пожухлой траве листья большого платана.

–  Бальзамирование снижает эффект, - предупредила я.

Глаза его вспыхнули. Холлис подумал, что раньше я каким-то образом сфальсифицировала свои достижения, а сейчас он меня разоблачил. Разоблачил и получит обратно свои деньги. В этом человеке скрывались огромные амбиции.

Я осторожно остановилась возле ближайшей могилы; мои босые ноги мерзли. Поскольку на кладбище было полно покойников, мне было трудно получить четкий импульс. От трупов исходили разные запахи, к тому же на них влияло бальзамирование, и требовалось подойти к могиле как можно ближе.

–  Белый человек среднего возраста, умер… от обширного тромбоза венечных артерий, - сказала я, закрыв глаза.
– Зовут Мэтью или как-то в этом роде.

Наступило молчание. Холлис читал надпись на надгробном камне.

–  Да, - наконец прорычал он.

С усилием выдохнул и сказал:

–  Пошли. Не открывайте глаз.

Он взял мою ладонь в свою большую руку и осторожно подвел меня к другой могиле. Я дала волю своему чутью - оно еще никогда меня не подводило.

–  Очень старый мужчина.

Я покачала головой.

–  Думаю, просто пришел его срок.

Холлис повел меня к другой могиле, подальше

–  Женщина, шестидесяти с чем-то лет, автокатастрофа. Фамилия Тернер, Тернидж? По-моему, алкоголичка.

Мы повернули обратно, и по тому, как напрягся Холлис, я почувствовала: он ведет меня к могиле, ради которой мы сюда явились. Он остановился, и я встала возле могилы на колени.

Смерть была насильственной - это я поняла сразу. Глубоко вздохнула и обратилась к своему чутью. Я смутно догадывалась, что, поскольку Холлиса так интересует эта покойница, его отношение поможет мне до нее добраться.

Я услышала шум воды, льющейся в ванну. В доме было жарко, ветерок влетал в высокое открытое окно. И вдруг…

–  Пустите!
– сказала она.

Но мне казалось, что она - это я, и я тоже произнесла это слово. А потом ее (моя) голова оказалась под водой, и мы смотрели на полосатый потолок, и не могли дышать, и утонули.

–  Кто-то взял ее за лодыжки, - сказала я - и тут же вернулась в свое тело.

Я была жива.

–  Кто-то держал ее под водой.

Спустя долгое время я открыла глаза и посмотрела на могильный камень. На нем была надпись: «Салли Бокслейтнер. Любимая жена Холлиса».