День щекотуна

– Эт здо-орово!
– восхитилась Вермишель Татьяновна, - У миня вота япо-онцкий(!) микстер. Хвирмы "Мужикаси". Дак ва-аш-ще!.. Дё-ёрзкая(!) механизма... Э-э-э(!)так зац-цепит, аж душ-ша-а поеть и в пятки с песнею да искрами проваливатса!..

После сей хвастливой хвалебности мне тут же припомнилась биография вышеозначенного (кстати, именного!) миксера... Преподнес нашей Вермишели (тогда еще полковничихе) этого самого "Мужикаси" не кто иной как са-ам(!) Чебурекий Астероидович. Перед строем всего личного состава на пятидесятилетие вручил.., добросовестно отлобызав юбиляршу и старательно внушив меж затяжными целовательными процедурами: мол, всякая уважающая себя незамужняя женщина без миксера как солдат без автомата, как бинокль без стеклышек, как сапожник без сапог, как Ньютон без яблони, как басня без морали, как микробиолог без микробов или Чип без Дейла, как бассейн без пловцов, как пловцы без трусов, как трусы без резинки и-и-и... как проститутка без губной помады да засранец без задницы!..

Кто бы видел в те торжественные минуты нашего кустистобрового, мясистоносого, сочногубого, безгранично любезного брюнетистого пузатика!.. Секс-символ для любого возраста и пола!!.. Душка!!!..

Ну что еще?.. Ах да-а-а!.. Одаривающий метко отметил: дескать, через него (этот чудо-миксер!), Татьяновна, теперь хоть сколько раз на дню мы совместно с тобой будем со своими любимыми яйцами в стиле рококо, доселе мучительно часами напролет вручную взбивавшимися тобою в совокупности с икрой щекастой мухоедки, слюной беременной гориллы, спермой вислогубого болотного дерьмоеда и иными полезностями животного и растительного происхождения!..

Обмолвился наш министр и о том, что механизация пищеприготовительного процесса на рабочем месте (несомненно!) поспособствует снижению утомляемости и подъему на охрени-и-ительный(!!!) уровень дела борьбы с антигосударственным хулиганством...

К слову - ради полноты картины: Постельнопринадлежнинская-то систематически готовила лично изобретенные и почерпнутые из древних фолиантов целебные кулинарные изыски; собственноручно и исключительно без стороннего участия, присутствия и ведома. Творила тайком и в солидных объемах...

Налупендившись же вволю, перла позолоченную двухведерную кастрюлю с объедками в кабинет Чебурекия Астероидовича, кой, внимательнейшим образом вчитываясь в рецептурный лист, с томными охами, ахами и причмокиваниями смачно производил дегустацию...

Традиционно запив эксклюзивную пищу парой-тройкой стаканов густого настоя лекарственной дурман-травы, генерал соловел очами, нес стратегическую околесицу; до тошноты курил кальян, заправленный тканью шерстяных носков министерского конюха Кобылякия Непарнокопытинского, систематически доводимых недюжинной потливостью и нечистоплотностью владельца до фанерной твердости; азартно хлестал по стенам подметальным веником, охотясь тем самым на лишь его взору доступных каких-то алмазнозубых стеклогрызов, мухоподобных свистолетов и восьмикрылых шестихвосток... В обши-и-ирнейшем(!) репертуаре Астероидовича (помимо вышеперечисленного) имелись и такие номера: настырные и (к великому огорчению) безответные попытки поговорить с персонажами телевизионных передач, сидение при открытой форточке в подстольной засаде на некоего нелегально проживающего на министерской крыше вертолетоподобного шведского шпиона и злостного вареньееда Карлсона, расщепление на атомы березового полена, зачастую увенчивающиеся неким успехом эксперименты по получению натуральной водки из мочи неисправимого забулдыги Комода Тихоходова - курьера министерской канцелярии, высиживание из баскетбольного мяча птенца беспилотного мини-самолета-разведчика; полупрозрачные намеки на предмет вступления в групповой интимный контакт, неутомимо адресуемые укрытой за декоративным кленом полноразмерной копии мраморной композиции работы скульптора Камнеломова "Обнаженные сенаторша, прокурорша и бизнес-леди с элитной проституткой Марьей-распутницей в провинциальной деревушке за карточной игрой в подкидного дурака"... Кстати, твердокаменные так и ни разочка не подали Чебурекию (по его же словам) даже и малейшего знака согласия на интим, к тому же и напротив - оскорбляли до глубины легкоранимой души: глупо хихикали, демонстрируя средними пальцами рук заокеанские пенисики и комбинируя с детства до боли знакомые кукишки; корчили дразнительные рожи с высовываниями языков; цинично хлопали мраморными ладонями по своим и соседским женским достоинствам, издевательски выкрикивая, что их благородного камня телеса не для какого-то зачуханного наркомана-маршалишки, а для истинных мачо... На такое варварское обращение Астероидович обижался вплоть до слез горючих, безуспешно доказывая каменным бабам, что никакой он вовсе и не наркоман, а был, является и планирует быть заслуженным борцом с врагами горячо любимых правящих на текущий момент партий, денно и ночно пекущихся о всенародном благополучии!..

И еще прочая, прочая, прочая и прочая оригинальная виртуальность приключалась с зело охочим до дурман-травы Астероидовичем, выступавшим в душещипательных сценах в главной и единственной роли. Самодеятельный театр одинокого актера, да и только... Правда.., без никакушеньких зрителей...

И Татьяновна о кабинетных послетрапезных злоключениях своего горячо обожаемого шефа ни сном, ни духом не ведала. И не мудрено, потому как завсегда еще накануне чебурекиевского злоупотребления десертным настоем дурман-травы заполошно подхватывала свою позолоченную кастрюлю и, водрузив ее на пузень, спортивной курицей неслась в подсобку своего кабинета, где и... Где и из конспиративных соображений перегружала пищевую массу из двухведерной золотушки в полутораведерную обшарпанной наружности эмалировку...

Исходя из разности объемов, получается... Получается, получается, получается... Получается, что Постельнопринадлежнинская вкупе с Черезанусвыпивайло разово влегкую уминали до полуведра-а-а(!) экзотической снеди...

Произведя перезатаривание, Вермишель Татьяновна переоблачалась в неприметный синий халат и непринужденной походкой меланхоличной курицы ковыляла с замызганной посудиной к запасному выходу (а может, и входу) ведомственной столовой. Встречные-поперечные, узрев на ее животе небрежно придерживаемую за ручки антигигиеничного облика антисимпатичную кастрюлю, приходили к шаблонному выводу: опять, мол, за объедками поперлась...

В кулуарах шушукались, что Постельнопринадлежнинская, пользуясь своим высокопоставленным служебным положением, таскает в особо крупных объемах халявные отходы министерского пищеблока откармливаемым на своей ведомственной даче гигантским генноизуродованным свиньям запрещенных в России пород "Гроза свинопаса", "Вислобрюхий ловелас", "Вечерний намаз" и "Мечта моджахеда"... По первости-то глубоко-о-о(!) заблуждались мои (несмотря на неординарные сыскные навыки) недотепистые сослуживцы, не ведая, что Татьяновна таскала не только "оттуда", но и "туда-а-а"! Это уже значи-ительно(!) позже ее теневой продуктооборот стал общедоступной явью...

В конце концов допыхтев до запасной двери кухонного цеха, изобретательная гурманка опускала на пол кастрюлю и давала о себе знать длиннющим условным перестуком пистолетной рукоятью о полихлорвиниловый косяк...

Отворяли либо шеф-повариха первой смены - в бюсте и ниже пояса зело дородная Трусико Шашлыкошвили, либо шеф-повар смены второй - заслуженный пищедел силовых структур Абрикосий Голодоморов (и выше пояса, и ниже его... вобла воблой сухостойная).

– Ну во-ота... и я-я сызнова... с витаминною доба-авкою!
– пафосно объявляла сановница.

– Как кста-а-ати!
– восхищались либо Трусико, либо Абрикосий.

– Исхуда-ала!
– традиционно комплиментировала поварихе Татьяновна. Если встречал Абрикосий, ему доставалось "растолсте-ел"... Случалось, визитерша впопыхах путалась, адресуя ей - "растолстел", а ему - "исхудала", но сколь-нибудь заметной негативной реакции на сию словесную рокировку никогда не наблюдалось...

Впустив гостью в святая святых блюдоделанья, шеф-повар (она либо он) изгонял бригаду в подсобку, после чего разрешительно кивал: "Мо-ожно"...

Пока Постельнопринадлежнинская добавляла полутораведерную собственноручно сотворенную пищевую полезность в супы, борщи, каши, салаты и даже... в компот, Трусико либо Абрикосий словесно и мимически выказывали почтительное одобрение сей коктейлизации внутриведомственного питания...

– Ну вота и топерича... все-е-е, - завершив дело, облегченно вздыхала Татьяновна, - Ума-аялася... Севодня опя-ять нашенски-та правдоделы будуть здоро-овше да шустре-ей!.. Знатье-е(!) бы имя, как я об их здоро-овьице пекуся... О-о-ох-х... Но об энтом никому-у-у ни гугу-ушеньки! Благотварительство-та на показуху - настоящье скотство!.. О! Чуть ни позабыла... Чё тама?.. Есь абъедки для маей балонки-та?..

– Отложено, - отвечали либо Трусико, либо Абрикосий, - Все упаковано... Болонка - свято-ое!

– Ага-а-а, - глубокомысленно произносила сановная особа, - А ей многа-та и ни на-ада! Она ж у миня ма-ахонька... Крохотулька... Ни зазря Микробою-та называтса... Жрет ма-а-ала...

Татьяновна систематически завершала визит в пищеблок под гнетом утрамбованного в кастрюлю продуктового пайка для своей якобы скудоядной собачонки. Ассортимент сего набора систематически поражал своей уникальной обширностью: от ананасов и плодов карликового кривоствола до примитивных помидориков и огуречиков, от крылышек дикого каркоголоса и окороков тропического ногтегрыза до банальной баранины, от красной горбуши до черной углежорки, от бледной в синий горошек озерной вертихвости до... голубого мелководного илососа... И како-о-ой(!!!) же всеядной и галактически вместительной должна была быть эта таинственная псина Микроба!.. Ан дальнейшая речь не о ней, а...