День щекотуна

Кстати, кто посчитал вышеупомянутого высокогорного хохотуна, чьи яйца безуспешно взбивала Вермишель Татьяновна, за птицу, тот... Грамотно и мягко выражаясь, тот банально заплутал. Хохотун - вовсе и не птица, и даже существо нисколечко не пернатое, а редкошерстное сутулоходящее млекопитающее. Причем, человекообразное.

Давным-давно оно даже было домашним. Но на пике расцвета махрового матриархата сначала стало недопускаемым к очагу, а затем и вовсе - было изгнано из человеческих жилищ. С той далекой поры и ведет бродячий образ жизни.

Не лишне отметить, что именно высокого-орный(!) хохотун занесен в Красную книгу охраны животных (не путать с таежным, степным, забулдыжным, козлоподобным, поганым, паршивым, тунеядским и придурковатым хохотунами, популяции коих угрожающе сократились, но пока еще не до столь катастрофической степени).

О чем это я?.. И дался мне этот хохотун! Будто без меня никто о нем ни слухом, ни духом... На каком это участке я вновь от генеральной-то тематической линии отклонился?.. Ах да-а!.. Ну вот...

Шагаю я по коридору в пищеблок к Трусико Шашлыкошвили за перьями. Дверь лехиной каморки миновал, виражирую за угол, и тут сзади вопль-надрыв:

– Ве-е-енька-а!!!
– этак не суетно оборачиваюсь и вижу опрометью несущегося на меня перевозбужденного кузена, изначально синий комбинезон коего - пятно на пятне - грязнокрасочная палитра пьянющего художника. От полоумного лехиного вида аж жуть душу в пятки потащила!.. Хотел уж... Никак не мог решить: то ли убёгом самосохраняться, то ли в глаз для торможения психики закулачить?!.. Однако они (лехины-то вытаращенные очи) все-таки подсказали: не надо, мол, по зрению лупцевать; не злые мы, а от вели-и-икой-превели-икой(!!!) радости адреналином вспученные... Да и кузеновская голосовая энергетика покажись мне вроде бы беспровокационной.

– Ты чего-о-о э-это?!!
– ору сердито-пресердито, - Како-ого беса баламу-утишь?!

– Айда! Айда-а ко мне быстре-еича!!
– тиская меня вплоть до сбоя дыхательного и сердечного ритмов, агитирует Леха, - Вот-вот начне-ется!!.. А ты где-е пропада-ал?!

– Хвор-рал, - глаголю сущую правду, - Т-только вч-чера больничный лист закрыли. Неделю с гаком отвалялся.

– И че-ем хвора-ал, и с кем валя-ялся?!
– игриво и болезненно сверля указательным пальцем мое подреберье, хохмит Леха.

– А с кем мне валяться(?!), если температура под сорок, - говорю, не скрывая обиды за столь легкомысленные и антигуманные по поводу моего недуга шутейности, - Да я, если хочешь знать, инфекционно болел!

– Ой!!
– испуганно вскрикивает теннисным мячом отскакивающий от меня кузен.

– Да уже не заразный, - пытаюсь успокоить моментально вынырнувшего из эйфории и стрелой по самое оперение воткнувшегося в фобию, - Выздоровел, и анализы даже лучше, чем у кошки.

– А с какого боку тут кошка?
– продолжая держаться от меня не ближе расстояния протянутой руки, недоумевает экономящий движения кузен.

– Да Муська-то наша аккурат передо мной приболела: пипка сухая да горячущая, кашляет, чихает, не мяукает...

– Ага. Так я и поверил.., - перебивает Леха, - "Пипка сухая.., кашляет, чихает...". А пи-ива с воблою не проси-ила?! А в ночни-ик за ку-уревом не посыла-а-ала?!.. Дурака валяешь?!..

Ты, Венька, всякую лабуду заливать-то залива-ай. Можешь и в унитазовое хайло поструить, хочешь - в чайник иль кофейник... А вот мне-е-е!.. Мне-е не на-адо-о!.. И не на-адо из своей кошки делать человека!.. Не поверю... И че-ем это наша барышня, если не ветврачебная тайна, приболе-ела?!

– Чем-чем.., - пробормотал я, - Да кошачьим гриппом. Чем еще кошка может болеть? А от нее и я воздушно-капельно эту инфекцию подцепил.

– Оть-тю-ю-ю! И чего, смерте-ельности(!) случаются?

– А то-о-о!
– сгримасничав скорбь важнецкую, я начал разворачиваться для продолжения своего маршрута в пищеблок.

– Погодь-погодь, - обежав меня, преградил путь взволнованный Леха, - А ты чего?.. Это... А ты-то чего? Не помер?!

– А хотелось бы?
– достойно парировал я, - А по внешнему виду-то не заметно, что я не покойник?

– Да ты чего-о, Венька, немытых дров объелся?!
– набычился Леха, - Я ж так спросил - просто-запросто, не подумавши... Да с чего б ты окочурился-то? У тебя ж иммунитет... Ого-го-о-о! Зверский! Тебе и грипп, и грыжа, и эта... Как же ее?.. Да тебе даж гоноре-е-ея-я(!!!) как кобыле репей в гриву!.. Извини, если что-то не так. Я ж в хорошем смысле имел ввиду! Особо по поводу этой... Как же ее?!..

– По поводу гонореи?
– ощущая свой явный перевес в словесном перепихоне, снисходительно подсказал я.

– Ага!
– обрадованно согласился Леха, - Выпадывает из головы и выпадывает.

– Это хорошо-о, когда тако-ое(!) жуткое вензаболевание вне зоны внимания, - подметил я.

– Ага, хорошо-о!
– обрадовался мой шебутной кузен, - А кошка-то ка-ак?.. Подохла?

– Выздоровела, - устало пробормотал я, - Это же не свиной или не птичий грипп. Это ж кошачий. Легче человечьего. Альбинка вообще на ногах и без соплей перенесла.

– Привет Альбинке!
– приосанившись, с придыханием сказал Леха.

– Спасибо, - устало ответил я.

– А чего получается?.. Кошачий грипп самый выгодный изо всех?
– Леха в очередной раз продемонстрировал незаурядную пытливость своей взбалмошной натуры, - А это... Половыми путями этот кошачий грипп передается?

– Ты это на что-о-о, морда протокольная, намека-а-аешь?!!
– взревел я.

– А на что я намекаю?
– и глазом не моргнув, произнес ни капелюшки не смутившийся Леха.

– Да ты-ы(!) намекаешь на то-о(!), что я-я(!) со свое-ею(!) кошкой се-екс(!) име-е-ел и через это гоноре-е-ею-ю подцепи-ил!!
– неожиданно сбившись с мысленного панталыку, я выдал какую-то дичайшую абракадабру.

– Ну ты чего-о-о(?!), Вениами-ин, - опешил Алексей, - А говорил, что грипп, а оно во-она(!) ка-ак... Гоноре-е-ея!.. Это что ж зна-ачит?!.. Ты и с Альбинкою своею, и с кошкою своею, и еще с кем ни попадя?!.. Не, Венька. Знаючи тебя как порядочного офицера, верится с огро-омным(!) трудом...

– Ну и оговорился. Ну и брякнул по оплошности. Ну и что-о?!
– заоправдывался я, - Да я-я ни ра-азу(!!!) за жизнь венерическими заболеваниями не страдал! Ну и перепутал кошачий грипп с гонореей. И что тепе-ерь?!