Деньги не пахнут

— Он давил на нас, чтобы заключить сделки, объединяющие технологии и здравоохранение в рамках TMT. Ждёт, что найдём похожие проекты….

— Почему именно здравоохранение? — голос за соседним столом был хриплым, будто давно не пил воды.

— Может, Пирс победит только в том случае, если там начнутся потрясения?

Вопрос повис в воздухе, как запах перегретого кофе в закрытом офисе.

— То есть выходит, у Носорога преимущество?

Слова прозвучали глухо, будто кто-то хлопнул по столу ладонью, но уверенности в голосе не было.

— Сильный соперник… но, если Пирс уже в курсе….

— Так у Пирса преимущество?

— Нет! Этот новый наёмник сказал, что собирается в здравоохранение! Носорог, должно быть, уже сделал ход!

— Ты уверен?

— Слышал, HR переписывает для кого-то контракт. Видно же — всё решено….

Шёпот множился, как треск бумаги в копировальном аппарате, и создавал ощущение хаоса.

Тем временем у Носорога, засевшего в департаменте здравоохранения, настроение портилось с каждой минутой. Он уже заметил, что Пирс носится по коридорам, давит на всех, как каток на свежий асфальт. Но хуже всего оказалось утреннее сообщение:

— Нужно ещё немного времени. Дополнительные возвраты в приложенном файле слишком туманные.

Холодок пробежал по спине. Эта строчка означала одно — сделка по RCF откладывается. Revolving Credit Facility — возобновляемая кредитная линия, тип сделки, которая обычно проходит быстро, как нож сквозь масло. Но теперь даже она буксовала. Пирс явно приложил руку.

"Если так и дальше…"

Власть, которая ещё вчера казалась твёрдой, сегодня ускользала, как песок сквозь пальцы.

Пришлось решиться на последний, отчаянный шаг. Сжав губы в тонкую линию, Носорог выскользнул из офиса. Пункт назначения — ресторан в центре города. По утрам по средам там всегда обедал один человек. Тот самый, кто когда-то подставил плечо.

— Человек должен знать, когда сдаться, — холодно произнёс руководитель, скользнув взглядом поверх очков. От него пахло свежей кожей дорогого портфеля и лёгким ароматом табака, въевшимся в пальто. Он не любил Пирса, поддерживал Носорога — но дальше помогать не собирался.

— Даже топор имеет предел прочности. Это мой предел.

Первоначальный замысел Носорога был прост: выждать момент, когда Пирс ослабит хватку, и рвануть вперёд, используя влияние этого человека. Но Пирс оказался хитрее — почувствовал угрозу и сам ускорил шаг. Пришлось раскрывать запасной план.

— Что, если сыграем против Пирса?

Фраза упала на стол тяжёлым свинцом. В воздухе повисло напряжение, словно перед грозой.

"Дисциплина"

— Выговор за эту ставку. Разве он не тратит впустую ресурсы компании? Даже если дело касается сотрудников низшего звена, использовать их для таких развлечений недопустимо, — голос был холоден и резок, словно удар линейкой по столу.

Исполнительный директор нахмурился, морщины на его лбу прорезали лицо, как глубокие борозды на сухой земле. Носорог, казалось, напрочь забыл то, что в Goldman должен помнить каждый доктор медицинских наук.

— Это нарушило бы фундаментальное правило.

В Goldman это было почти священным писанием: "Пока производительность на высоте — всё позволено". Его установил сам генеральный директор, и подчинённые знали это, как молитву. Пирс был тем, кто показывал лучшие результаты — блестящие, ослепительные, как отполированный металл. Если наказать его за невинную игру с младшими, на ковер вызвали бы не его, а самого исполнительного директора.

Но Носорог не стал бы разбрасываться словами без плана.

— Взгляните на это, — глухо сказал он и вытащил из внутреннего кармана пиджака аккуратно сложенный лист. Бумага шуршала сухо, словно осенние листья под ногами. Лёгкий аромат дорогого табака и кожаного переплёта портфеля витал в воздухе.

Он разложил лист на столе и начал излагать задумку. Линии и цифры ожили под его пальцем, как будто он проводил не по бумаге, а по натянутой струне. Не прошло и минуты, как суровое неодобрение в глазах руководителя растворилось, уступив место холодному расчету.

* * *

В другом конце офиса, среди приглушённого гула клавиатур и едва слышного жужжания кондиционеров, сидел человек с лицом, потемневшим от злости. Брент. Его противник в конкурсе.

— Какой позор…, — горькая мысль обожгла мозг, будто глоток дешёвой водки после виски.

Смирение — вот всё, что осталось. Победитель определялся количеством голосов клиентов. Проблема в том, что судья — давний союзник Пирса. Тот не упустит случая намекнуть на "правильный" исход.

— Это не честная игра! — губы едва шевельнулись, сдерживая крик.

Если бы Пирс не носил гордый титул MD, Брент выкрикнул бы это ему в лицо. Назвал бы всё договорняком, плюнул бы в глаза. Но что может пешка против фигуры такого уровня? Обвинение прозвучало бы как смехотворный вызов богу.

— А он даже не подумает сыграть на моей стороне! — Брент сжал кулаки так, что костяшки побелели.

Все попытки склонить чашу весов обернулись пеплом. Переводы в отделы, заманчивые зарплаты, проекты, обещающие славу и премии, — всё уходило в трубу.

— Чёрт бы побрал этого Пирса! Завалил всё к чёртовой матери!

В этот момент в дверь, тихо скрипнув, вошёл Носорог. Перед этим он ушёл в ярости, словно разъярённый бык, но вернулся… напевая. Тонкая, едва слышная мелодия прокралась в комнату, как сквозняк. В её ритме брякнула слабая надежда. Значит, у босса появился план.

— Окончательный вариант.

— Вот оно.

— Принеси.

Брент схватил папку с финальным вариантом тизера. Бумага пахла типографской краской, едва уловимо отдавая металлом от скрепок. Он вошёл в кабинет Носорога.

Флип-флип!

Страницы перелетали одна за другой под его тяжелыми пальцами. Бумага трещала, словно сухая кора. Носорог уже знал текст почти наизусть — каждую строку, каждый пункт, он лично выстраивал этот список, как кирпичи в стене. Брент лишь придал форме плоть.

Строго говоря, правила это запрещали: список должен был составить младший сотрудник. Но MD — это порода, что гнёт нормы, как тонкую проволоку, если результат того стоит.

— Хм. Здесь всё чисто.

Широкая улыбка раздвинула лицо Носорога, как трещина в камне.