Деревенщина в Пекине 3

Миньюэ останавливается, словно силы внезапно покинули её. Она закрывает глаза и прикладывает ладонь к лицу жестом крайней усталости. В этом движении читается не только физическое истощение, но и эмоциональное опустошение человека, столкнувшегося с системой, против которой бессильны даже деньги.

— Интересно выходит, — задумчиво потираю подбородок.

— Неужели это дело рук его жены? — бросает она, голос дрожит от смеси гнева и отчаяния. — Но как эта змея могла узнать? Как она могла дотянуться до самого министерства?

— Вряд ли это ей под силу, — успокаиваю напарницу.

— Прокурор нам дал такую подсказку — либо он на две стороны, либо мой дядя такой предусмотрительный и сам обо всём позаботился. Других вариантов у меня просто нет.

Я вспоминаю нашу беседу с прокурором, его слова, размышления и мимику. В моей памяти возникает образ человека, неспособного на двойную игру, особенно в нашей ситуации. Не зря же о нём ходит хорошая репутация.

— Это точно не прокурор, — качаю головой, уверенный в своей оценке. — А вот дядя — вполне вероятно.

— С чего ты взял?

— Потому что когда прокурор давал совет, он упомянул и Японию, — объясняю, вспоминая каждое слово того разговора. — При всём моём уважении к твоему дяде, его юрисдикция на Японию не может распространяться. Они как не считали нас за людей восемьдесят лет назад, так до сих пор и не считают. Выглядеть выше обезьяны в их глазах мало у кого получилось, лично я не могу вспомнить ни одного человека. Это не личное мнение, а геополитическая реальность.

— И что теперь делать? — в её голосе звучит искренняя растерянность. — Конечно, можно поехать поискать специалистов из далёких от столицы провинций, но я боюсь, что только зря потеряю время. Корея тоже не вариант — там та же ситуация.

— Так, не паникуй, — кладу руки ей на плечи и заставляю посмотреть мне в глаза. — Всё просто — мы возьмём японских психиатров.

Она недоверчиво смотрит на меня, но я продолжаю, чувствуя, как формируется план:

— Если в Китае это вопрос политического влияния, то в Японии это исключительно вопрос денег и умения договариваться. Там нет централизованного контроля над специалистами, особенно если мы обратимся к частнопрактикующим врачам.

— Да, но я не знаю японского. Нам понадобится переводчик, и вообще, понятия не имею, где искать подходящих врачей. В Японии немного другая система сертификации.

— Зато я знаю, как задать вопросы и к кому обратиться за помощью, чтобы нам не отказали. Полетим завтра вечером в Киото на баскетбольный матч. И мне понадобятся деньги, — добавляю, понимая, что путь, который я предлагаю, не из дешёвых.

На лице Ли Миньюэ отчётливо читается замешательство. Слишком неожиданно наш разговор свернул в сторону Японии и спорта.

— Сколько? — неуверенно спрашивает она.

— Примерно пять тысяч долларов. Себе я билет куплю, а вот твой могу не потянуть. Места, которые нам нужно занять, не из дешёвых.

— Да, конечно. Без проблем, — кивает напарница.

— Сразу скажу — ничего не обещаю. Это даже не юстиция, а рискованная ставка.

Её брови сходятся к переносице, формируя морщинку недоумения:

— Можешь объяснить в чём дело? Я не вижу связи между поисками психиатров и баскетбольным матчем. Зачем нам это?

— Чтобы нас заметили, — ещё сильнее понижаю голос. — Мы займём места в ложе, по соседству с которой будет сидеть постоянный спонсор баскетбольного клуба «Ханнариз» — Курода Го. По совместительству глава патриотической правой организации.

— Подожди. Это якудза что ли?

— Да, именно так, — пожимаю плечами, как будто речь идёт о чём-то вполне обыденном. — На эти матчи он всегда ходит со своей племянницей — Цукиокой Ран.

— У них же женщины обычно вне бизнеса? — осторожно уточняет Ли Миньюэ.

— Двадцать первый век, всё меняется, — отвечаю с лёгкой улыбкой, — и нам это на руку, потому что она говорит по-китайски, причём довольно неплохо. Факультет синологии даёт о себе знать.

— А ты откуда знаешь? Вы знакомы?

— Нет, но состоим в общих чатах. Она в них известная фигура. А ещё, Цукиока Ран — полиглот, её дипломная работа называется «Traditional Chinese Culture» ? и написана, как явствует из названия, по-английски, — перечисляю достаточно известные факты, по крайней мере, среди членов конкретной онлайн тусовки. — Так что проблем с коммуникацией у нас не возникнет. Обратимся к ним за помощью прямо на баскетбольном матче, я найду способ как. Всё будет хорошо, верь мне.

— Якудза тоже имеет какие-то амбиции, раз она — великий специалист по нашей культуре? Хорошо, давай попробуем. Так что насчёт билетов?

Открываю японскую социальную сеть Line на смартфоне:

— Сейчас отправлю тебе ссылку на фанатский аккаунт, — пролистываю список групп. — Их организация имеет постоянную бронь на пятьдесят мест в ложе, эти места они продают за деньги. Изначально выкупают для какой-то своей группы, но ближе к матчу половина вечно сливается — статистика.

Нахожу нужный профиль и отправляю ссылку:

— Есть закрытый аукцион, а у них он открытый, — поясняю, пока она получает сообщение. — Нужно просто подать заявку в чат, не обязательно на японском, когда её одобрят, на почту придут билеты.

Телефон Ли Миньюэ издаёт характерный звук поступившего сообщения. Она быстрым движением извлекает смартфон из сумочки и тут же переходит по отправленной ссылке.

— Сейчас зарегистрируюсь и всё сделаю.

— Обязательно под своим настоящим именем, — предупреждаю её, зная, насколько важна аутентичность для дальнейших шагов.

Её палец замирает над экраном:

— Так, а что будем делать, если заявку не подтвердят? У нас очень мало времени на поиски других вариантов.

— Я сейчас ей напишу, чтобы увеличить шансы.

Пока напарница регистрируется в социальной сети, открываю один из чатов, где числится японка, и быстро нахожу её контакт. Одним нажатием перехожу в личные сообщения и набираю на китайском языке сообщение:

«Уважаемая Цукиока-сама, меня зовут Лян Вэй, я студент политологии в университете Цинхуа. Очень хочу посетить завтрашний баскетбольный матч вместе со своей спутницей Ли Миньюэ. Пожалуйста, окажите любезность, позвольте нам приобрести эти билеты. Аукционная цена на данный момент две тысячи триста долларов, деньги готов перечислить прямо сейчас».