Деревенский чернокнижник

— Ну, вы же слышали этот бред?! Суккуба строит дома, а кузнец призывает драконов, чтобы те ковали ему инструменты! Похоже, у кого-то очень хорошая фантазия и слишком много свободного времени. Я думала, что такое можно встретить только в городах, но теперь убедилась, что и провинция может порадовать подобными личностями. Кстати, касаемо моего расследования. Вы ничего не обнаружили?

— Пока абсолютная тишина, — поспешил отрапортовать староста. — Я уверен, что сведения, полученные вами, не соответствуют реальности, поэтому…

Но он не успел договорить, так как в шатёр ворвался ещё один из людей Энайлы и прервал главу деревни:

— На юго-западе замечены клубы дыма. Я опросил местных, но никто из них не может ничего сказать об его источнике.

— Наверняка это просто кто-то из лесорубов, — вмешался Шечерун.

— Там и леса-то нет нормального, — перебил его Жмых. — Один кустарник. Я даже не знаю, что там может гореть. Наверняка дети забрались в глушь и развели костёр.

— Три года назад, — ледяным голосом начала Энейла. — Мне донесли, что в одном из парков на окраине столицы постоянно жгут костры. Меня заверяли, что это балуются дети или пытаются согреться бездомные, но наперекор всем я собрала отряд и направилась в указанное место. И там я обнаружила массовое жертвоприношение. Чтобы призвать демона, в обряде собирались использовать пятерых девственниц и два десятка детей. Так что я не могу оставить без внимания происходящее сейчас. Мы должны выдвинуться и проверить, что же именно творится в этом лесу.

Жмых и Шечерун мучительно застонали от осознания того факта, что им предстоит небольшое путешествие сквозь заторы и буреломы. И самое обидное, что у них не было ни единой возможности избежать этого похода.

* * *

— Ну, и что у нас тут такое? — пробормотал староста, глядя на дымящийся пень. — Что тут может гореть?

Подожжённая коряга располагалась в глубине оврага, отвесные стены которого очень быстро отбивали желание спускаться для изучения подробностей. Лишь Энейла и один из её подручных смело бросились вниз, но вместо долгожданного сражения их, видимо, ждало очередное доскональное исследование проблемы.

— Похоже на огневика, — пробормотал под нос Шечерун. — Рандуль или, быть может, харзука. Хотя последнее, на мой взгляд, маловероятно.

— А если понятным языком?

— Мелкие разновидности нечисти, неким образом связанные с огнём. Огневикам нужно тепло для размножения, вот они и разводят костры у себя в гнёздах. Правда, обычно стараются контролировать пламя, сводя его к медленному тлению. Но иногда, когда огневиков становится очень-очень много и им, соответственно, требуется больше жара, пламя может выходить из-под контроля. Вот и здесь, думаю, как раз подобная ситуация.

— Ага, значит, зря мы десять лет назад ругали наших пастухов за непотушенные костры. Они-то, бедняги, нам доказывали, что водой залили и землёй забросали, а мы на них рычали, поскольку лес сильно выгорел и даже окраинам деревни досталось.

— Вы просто не знали про огневиков, — произнёс Шечерун. — Тем более что они тут нечастые гости, обитают дальше к северу. Но, похоже, именно не вовремя сгоревшее гнездо огневиков заставило нас прогуляться. Но это даже хорошо, пусть эта чокнутая хотя бы на время забудет про нас.

— Она, кстати, уже возвращается, видимо, поняла, что ошиблась.

Энейла и её подручный невероятно ловко выбрались из оврага, несмотря на крутые стены, и быстро подошли к своим спутникам.

— Огневики, — мрачно проворчала женщина. — Как я поняла, рандули. Целое гнездо выгорело. А мне доказывали, что так далеко на юге они не встречаются.

— Редкие гости, — пожал плечами чародей. — Однако иногда можно на них наткнуться.

— Мы зря потратили полдня, — процедила сквозь зубы инквизиторша и недовольно оглядела окрестности. — Впрочем, по дороге сюда мне удалось обнаружить ещё кое-какие странности. Тех же паутинников я заметила не меньше десяти штук, но все они ведут себя так, словно их что-то напугало. Про более мелкую нечисть вообще молчу. Нет, у них явно есть хозяин, который заставляет их подчиняться его строгим правилам. И поверьте мне, рано или поздно я его найду.

— Прежде чем кого-то искать, давайте вернёмся в трактир, — вежливо предложил староста. — Мы сможем перекусить, собраться с мыслями и наконец определиться с конкретной целью поисков.

— Мысль здравая, так и поступим, — согласилась Энейла.

— Да, — буркнул Жмых и, посмотрев по сторонам, добавил. — Предлагаю взять чуть правее. Там, насколько мне помнится, должна проходить пастушья тропа, и по ней мы быстрее доберёмся до деревни.

Дорогу староста помнил очень хорошо, и уже через несколько минут они выбрались из бурелома. Вот только вышли в таком месте, что Шечерун сразу смутился, а инквизиторша схватилась за меч.

— Похоже, мои предположения начинают подтверждаться, — произнесла женщина. — В этом лесу точно почитается тайный культ, посвящённый некоему стихийному божеству.

— С чего бы? — удивился Жмых, но тут взгляд его упал на росшее возле тропы раскидистое дерево, на стоявший у его корней импровизированный алтарь из пары камней, а также на многочисленные дары, лежавшие на нём. — Да это ерунда какая-то. Просто местные верят в лесного духа, которого и пытаются задобрить.

— Народные суеверия часто имеют под собой основу, которая может оказаться очень и очень неприглядной. На заре моей карьеры я сталкивалась с тем, как в одном поселении жители приносили на алтарь дары очередному местному духу. На первый взгляд, подношения были безобидные: цветы, что-то из еды, незначительные ценности. А в итоге выяснилось, что в том месте располагались развалины храма древнего божества, который таким незатейливым образом копил свою силу. Мы усмирили его, но ценой жизни многих наших собратьев. Поэтому с тех пор я не верю в то, что подобные культы могут появляться сами собой.

— Расскажешь ей? — тихонько пробормотал староста.

— А что ещё остаётся? — со вздохом сказал Шечерун и, собравшись с духом, повернулся к инквизиторше. — Это моя работа.

— В смысле? — недоумённо спросила женщина.

— Вся эта идея с духом — моя работа. Просто в своё время я немного тут экспериментировал, и одно заклинание сработало не так, как должно было, — чернокнижник даже покраснел, вспоминая свой позор. — Я хотел призвать одну овцу, а призвал все стада округи. Пастухи, естественно, решили, что животных собрала какая-то высшая сила, и поставили данный алтарь. Ну, а я уже не стал их разубеждать. Тем более что никакого вреда от этой их затеи нет. Ну, принесут сюда раз в неделю кусок хлеба и кувшин молока, никому же от этого плохо не станет.

— То есть ты струсил признаться в своей слабости и прикрыл свой позор выдуманным культом, — сурово отчеканила Энейла. — Честно говоря, если до этого у меня ещё возникали какие-то мысли о том, что именно ты можешь быть причастен к моему делу, то после подобного признания смело заключаю, что самое большее, на что ты способен, это запугивание лягушек в пруду.

Инквизиторша, оставив подозрения, подошла к алтарю и с интересом изучила его. Чародей оказался прав, и пастухи возложили не так уж и много даров. На алтаре обнаружились несколько кусков засохшего сыра, слегка зачерствевшая краюха хлеба и, к удивлению всех, полный кувшин молока. Правда Жмых и Шечерун даже представить себе не могли, что Энейла внезапно сядет рядом и начнёт уплетать всё это за обе щеки.

— А что не так? — среагировала она, заметив недоумённые взгляды. — Вы сами сказали, что никакого духа здесь нет, поэтому никто не обидится. К тому же я изрядно проголодалась, пока мы шлялись по этим зарослям. Кстати, сыры у вас отменные, буду рекомендовать друзьям.

— Скажи мне, все паладины такие? — пробормотал под нос староста.

— Если честно, я впервые такую вижу, — в тон ему отозвался чародей.

— Отлично! — подытожила Энейла, завершив трапезу. — Возвращаемся в деревню и продолжаем наше расследование!