Дерево ангелов

Нина приложила мягкую шаль к щеке.

— Доктор Астор говорит, что это один из немногих видов мании, поддающихся излечению, но я не должна пытаться завести второго ребенка — не то после родов я совсем сойду с ума. — Она опустила шаль. — Я считала сумасшедшим своего отца, а на самом деле это я сумасшедшая.

Мэгги порывисто обняла ее:

— Ты не сумасшедшая.

Нина положила голову подруге на плечо.

— Мэгги, как Кирилл?

Она так и не подержала сына на руках — ни разу. А ей так хотелось этого, хотелось до боли, и эта боль перекатывалась в ней волнами, как эхо в морской раковине.

— Думаю, с ним все в порядке, — ответила Мэгги.

— Но ты сама не видела его?

— Нет, я долго пробыла в Шотландии. Чуть не забыла, я принесла тебе письмо от Кати. Я уже давно регулярно пишу ей, мы стали хорошими подругами. А вот сестра Гарри тебе так и не ответила. Столько британских судов было потоплено, возможно, она не получила ни одно из твоих писем. Может, стоит написать ей снова?

Нина представила Руби, женщину с длинными рыжими волосами. Нет, она не станет писать ей, пока не выйдет отсюда и не вернет себе Кирилла.

Две недели спустя Мэгги приехала снова.

Прежде чем Нина отправилась на встречу с ней, доктор Астор сказал:

— Думаю, мы вас выпишем в самое ближайшее время, возможно, даже в конце следующей недели. Но вам нужно поговорить со своей подругой с глазу на глаз.

Мэгги села на краешек кресла.

— Фрэнк извиняется, что не смог приехать, он на похоронах. Шестнадцатилетний сын его коллеги умер на прошлой неделе от гриппа. Семья убита горем; у них было двое сыновей, и второй погиб на войне.

Мир тонет в горе, подумала Нина.

— Этот грипп и вправду превращается в эпидемию? — поинтересовалась она. [9]

— Сомневаться не приходится. Утром на вокзале я видела двух женщин в марлевых повязках. — Мэгги натянуто улыбнулась. — Это платье тебе идет. Они все тебе подошли?

— Да. Спасибо. Ты должна сказать, сколько они стоят, и я заплачу тебе. Я вам обоим очень обязана, вы так много для меня сделали.

— Дорогая, это мы еще успеем обсудить. — Она отвела взгляд. — Доктор Астор сказал тебе, о чем я хочу поговорить?

9

Речь идет о всемирной эпидемии так называемой испанки — особо тяжелой формы гриппа в 1918–1919 гг.

— Он сказал, что нам надо обговорить что-что в связи с моей скорой выпиской. — Нина встала и отошла к камину. — Анна совсем меня забыла — ни письма, ничего. — Она вздохнула. — Из этого я делаю вывод, что в наших отношениях появилась какая-то проблема.

— Я обсудила все произошедшее с доктором Астором, и он посоветовал рассказать тебе обо всем, Нина. Нет смысла скрывать от тебя правду.

Нина никогда еще не слышала страха в голосе Мэгги; казалось, ее вообще нельзя испугать. Она взяла с камина статуэтку — слоника из черного дерева и принялась машинально вертеть ее в руке.

— Анна заботится о Кирилле уже почти год. — Нина подняла глаза на Мэгги. — Наверно, она полюбила его и почувствовала себя его матерью. Я прекрасно понимаю ее чувства. Ничего удивительного, если она не хочет расставаться с ним или считает, что мне нельзя доверить его воспитание. Но я бы ни за что в жизни не причинила вреда Кириллу! Просто я боялась, что Бог накажет меня и он умрет. Я только хотела уберечь его.

— Я знаю, Нина, но не только в этом дело… — Голос Мэгги дрогнул. — Начать с того, что Анна была глубоко потрясена твоей душевной болезнью. Сами твои роды ее очень нервировали, и когда я приехала, то отметила про себя, что она выглядит неважно.

А твой срыв сразу после родов оказался для нее непосильным испытанием. А потом, через несколько дней после того, как тебя поместили сюда, к ней явились из военной полиции. К несчастью, меня там в тот момент не было.

Нина с такой силой сжала деревянного слоника, что он больно врезался ей в ладонь.

— Это был коллега капитана Стюарта из Челтнема. Открыл ему Джереми — Анна была наверху с Кириллом, но через какое-то время она спустилась и услышала кое-что из слов офицера. Я знаю об этом от Фрэнка — Джереми рассказал ему по телефону.

— Что именно им известно?

— Джереми знает, где и как умер Ричард. Я не знаю точно, что именно из их разговора удалось услышать Анне и насколько она поняла все это. Но она слышала, как офицер говорил Джереми о развращенности Ричарда и… Он сказал, что в его развращенности капитан Стюарт во многом винит тебя. Что он считает… — Она прикусила губу.

— Я должна знать.

— Капитан Стюарт сказал ему, что ты самая безнравственная женщина, какую он только встречал. — Мэгги встала. — Нина, они могут говорить подобные вещи из-за своей глупости, невежества или страха. Ты не пожелала отречься от своего мужа. Ты поступила смело и благородно, ты одна из самых храбрых женщин, которых я знаю, но все это выше понимания для таких людей, как Стюарт.

Нина покачала головой.

— Значит, Анна меня ненавидит…

Мэгги вздохнула:

— Она должна была найти виноватого. Как-то я разговаривала с ней по телефону — она держалась очень холодно и говорила сбивчиво. С тех пор она больше не желала говорить со мной, но Фрэнк раза три-четыре разговаривал по телефону с Джереми. Джереми было очень трудно решить, что говорить, а что нет и в какой мере защищать тебя. Естественно, в первую очередь он беспокоился об Анне и старался насколько возможно уберечь ее от жестокой правды. Мы знали, что с Кириллом все хорошо, поэтому подумали, что лучше оставить все как есть и подождать, пока ты выздоровеешь. Да мы и не могли ничего поделать: врач в Челтнеме написал Анне, что ты не способна заботиться о своем ребенке и она должна взять его на свое попечение.

— Все мои действия должны служить одной цели — чтобы Кириллу было хорошо. Сейчас о нем хорошо заботятся — это главное. Теперь мне нужно позаботиться о том, чтобы выйти отсюда, полностью выздороветь. А потом я постараюсь убедить врачей выступить на моей стороне в суде, чтобы мне вернули Кирилла.

С минуту Мэгги молчала, а потом тихо сказала:

— Неделю назад мы получили письмо от Джереми. Нина, дорогая, мне так жаль — в нем было сказано, что они готовятся отплыть из Англии…

Нину будто бы со всей мочи ударили в грудь. Мэгги зачастила:

— Джереми писал, они поженились в прошлом месяце, и он убедил Анну, что им необходимо уехать; он предполагал, что они уже не вернутся в Англию. Он сказал, что Анна будет в отчаянии, если вся правда когда-нибудь всплывет в суде. Он хочет спасти ее от скандала и злословия. Ее и Кирилла. Нина, прости меня, мы совсем не ожидали ничего подобного!

— Вы не виноваты. — Нина прижалась лбом к прохладному мрамору каминной полки. — Куда они отправились? — У Нины было такое чувство, будто она сама плывет на корабле, одна, брошенная на произвол судьбы посреди бескрайнего океана.