Дерево сада

Я очень люблю детские концерты. Поэтому на этот концерт я бежал с радостью.

И не ошибся!

Зал был набит битком. Вышел тоненький, стройный мальчик с кларнетом, стесняясь, обвёл зал тревожными, оленьими глазами и заиграл.

И сразу стало весело и хорошо.

Мальчик кончил играть. С достоинством поклонился и ушёл. Спустившись со сцены, он прижался к мамочке, уткнувшись в её боклицом и крепко обхватив руками.

Следом за ним вышел мальчик во фраке, с галстуком бабочкой. У него было удлинённое лицо лорда с выражением спокойной уверенности. Его длинные, до плеч волосы были тщательно расчёсаны. Играл он Шопена, энергично вскидывая голову. Волосы при этом красивой волной ниспадали ему на плечи. Играл замечательно.

Я оглядел зал. Недалеко от меня сидели двое мальчишек (видимо, братьев) лет двенадцати и десяти. Они были одеты в элегантные костюмы с галстуками. И смертельно скучали. Чтобы не помереть от скуки, они показывали друг другу средний палец. Стерпеть такое оскорбление мальчишеский кодекс чести не позволял, и поэтому они поочерёдно пытались выкрутить друг другу позорный палец. Их интеллигентная мама негодующе шикала на них. Мальчишки сдавленно хихикали. И всё это – под Шопена. Пришли, так сказать, приобщитьсявысокому искусству.

Я обожаю разглядывать детей на концертах. Это доставляет мне не меньшее удовольствие, чем происходящее на сцене.

Рядом со мной сидели две восьмилетние девочки. Одна держала другую на коленях и делала ей массаж, в такт музыке пощипывая и поглаживая подружке спину. И вдруг стала наигрывать у неё на спине, вообразив её фортепьянной клавиатурой.

И тут будто небо распахнулось над нами. Зазвучала «Аве Мария» Каччини. Над всей нашей суетой вдруг распахнулся океан спокойного света. Затихли чинно одетые братья. Замерла девочка-пианистка. Ощущение иного, прекрасного мира коснулось нас.

После концерта я долго стоял в фойе. Разглядывал одевающуюся публику. Все люди казались особенно хорошими. И понятными. На душе было здорово, как давно не бывало.

А на улице светило солнце, таял снег. И чинные мальчишки, конечно, сразу затеяли игру в снежки.

Картинка с выставки

У входа на выставку стол, тут продаются книги, альбомы, открытки. У стола малыш, лет пяти. У него хорошая круглая рожица, с умными весёлыми глазами. На нём смешной синий комбинезончик с Микки Маусом. Мальчишка держит своими маленькими лапами открытку и вглядывается – там горы. Снежные вершины. Малыш переворачивает открытку, на обороте крупная надпись:

«ЛЮБИТЕ ДРУГ ДРУГА, ЖУТКО РАЗЪЕДИНЕНИЕ».

Мальчик долго смотрит на надпись. Причём непонятно – умеет он читать или нет? И даже если умеет, что он там понимает? Малыш протягивает открытку маме и просит: «Мама, купи, это нам очень нужно». Мама покупает, она согласна.

Пластилиновая жизнь

Мите пять лет. Он хороший, только одевается медленно и залепил весь пол пластилином. Он не специально, так само получается. А мама недовольна. И Мите приходится, пыхтя, соскребать разноцветные пятна ножиком.

Зато как здорово у него в пластилиновом городе! Там у него жизнь кипит. Вот по улицам мчатся на пожар машины. Горит дом, орут жильцы, стены валятся. Но приезжает машина с пожарниками и с самым большим пожарным командиром. И командир сразу порядок наводит. Стены прекращают валиться и возвращаются в нормальное положение. Коты захлопывают пасти. Все помогают восстанавливать дом.

Но тут в городе появляются п е р в о б ы т н и к и . Они полуодетые, волосатые и до того дикие, что сладу с ними нет никакого. Только и знают, что дубинами друг друга дубасить. И так при этом кричат, что мешают папе курсовую писать.

Папа говорит:

– Чего они у тебя такие дикие? Ты их воспитай, научи дружить, строить что-нибудь вместе.

Ну, Митя и стал их учить уму-разуму. А они не хотят дружиться ни в какую! Опять драку затеяли. Митя уже не знал, что и делать. Пришлось опять звать папу. Папа бросил, наконец, свою курсовую и тоже стал с ними разбираться. И вдвоём они дикарей сразу нормальными людьми сделали: посадили на гоночную машину и заставили с разгону проезжать под стулом. Тут первобытникам стало не до драк и не до ссор – лишь бы в машине удержаться и не врезаться, когда Митя их запускает со всей силы под стул. Первобытники там, в машине, так вцепились друг в друга, что сразу подружились. И после этого вместе город стали строить из пластилина.

А ещё у Мити в пластилиновом городе есть тайная коробочка. Никто не знает, что там лежит. Только папе Митя показал, что у неё внутри. А тамт а к о е! Но Митя взял с папы честное слово, что он никому не расскажет.

Запах полыни

Летом мы с сыном были в лагере. Я – работал, он – отдыхал. И мы там подружились с одним пацаном из его отряда. Небольшой такой пацан, лет девяти. Шустрый. Вечно залезет мне на спину,уцепится за шею и сидит там. Или просит покрутить его. Я его беру за ноги у щиколоток и раскручиваю, а он визжит от страха и восторга. Когда я отправлялся со своими орлами на море – всегда брал Андрюху и сына с собой. Они там бегали, резвились. А мы их кидали в море. За руки, за ноги – и вперёд!

Когда я возвращался после выходного дня – радости Андрюхиной не было предела. Он на меня забирался быстренько. Гнездился там, на спине, лёгкий, как птичье пёрышко. И, пока я ходил по всяким вожатским делам, рассказывал мне свои нехитрые новости: с кем подрался, что на полдник давали, какую ногу на футболе ушиб.

Все уже привыкли, что у меня такой заплечный житель имеется. И не удивлялись. Когда я заходил к его воспитательнице, она сразу говорила:

– А, вы за Андрюшей? На море? Только чтоб к обеду были.

Андрюха уже скачет где-то рядом и машет полотенцем.

Однажды он мне и говорит:

– Вот бы вы, Игорь Александрович, были моим папой! Я даже дар речи потерял сначала. А потом ругатьсяначал:

– Что ж ты говоришь, голова садовая? Разве папу выбирают? Или меняют?

Но потом я его понял. Он и не думал всерьёз о таком обмене. Просто он хотел сказать, что ему со мной хорошо.

Иногда Андрюха делался невыносим. То пристанет к моим электронным часам – начинает нажимать на все кнопки подряд. Часы, разумеется, сходят с ума и показываютабракадабру. А то начнётканючить, когда нельзя:

– Пойдё-емте на мо-оре купаться. Ну, пойдё-емте намо-оре купаться…

Приходилось прибегать к суровымвнушениям. Но, в общем, он хороший был мальчишка, и я к нему здорово привязался.

Однако лето закончилось, и все разъехались по домам. И я тоже занялся своими обычными делами. Только скучал потихоньку по лагерю, по тёплому морю и славному Андрюхе. Поэтому, когда сын предложил съездить к Андрюхе,я с радостью согласился.

В выходной мы отправились к нему. Доехали, звоним.

– Кто? – раздался знакомый мальчишечий голос за дверью.