Дерево сада

– Грабители, – остроумно ответил я и, сдерживая нелепое волнение, принялся пристально разглядывать трещины на штукатурке. Дверь наконец открылась, и в щель высунулась вихрастая Андрюхина голова. Голова внимательно нас оглядела и пробурчала:

– Здрасьте…

Я, признаться, ожидал совсем не такого приёма и немного растерялся. Глупо как всё. И чего мы припёрлись? Я думал, Андрюха бросится мне на шею и закричит:

– Я ждал, ждал и знал, что ты придёшь!..

На деле выходило что-то совсем другое.

Однако следовало мужественно выйти из ситуации.

– Ну что, пойдём погуляем? – бодро спросил я.

– Да мы тут сказку смотрим. Про Кощея Бессмертного, – переминаясь с ноги на ногу, ответил Андрюха.

Ситуация становилась всё более нелепой. В голове моей пронеслись варианты – распрощаться или гаркнуть:

– Да ну его, этот телек, пошли с нами!

Но вслух я сказал:

– Ну, давай, решай. Телек или… мы.

– Вы, – наконец решил он.

На улице пригревало сентябрьское солнышко. Было тихо, тепло.

– Ну, показывай, Андрюха, что тут у вас интересного, где вы обычно лазаете.

Андрюха потащил нас к заливу, тарахтя, по своему обыкновению, про всё на свете. Про какие-то балберы, которые ставит папа на заливе, про дядю Валеру, который живёт в эллинге. «Он такой добрый. И всё мне разрешает».

Напряжение схлынуло, и стало хорошо. Ребятишки лазали по лодкам и катерам (странно, никто их не гонял). Я тоже полазил с ними немного и уселся на пирсе греть старые кости. А Андрюха уже зовёт сына откуда-то сверху:

– Митя! Лезь сюда, я тебе дупло покажу, которое мне Димка подарил!

Димка ему дупло подарил! Вскоре из этого самого дупла выглядывали ужедве головёшки: Митьки и Андрея.

Вдруг раздался чей-то крик:

– А вон Витька идёт! К нам приближались два пацана Андрюхиного возраста. Я взглянул на Андрея. По его подвижному лицу пронеслась сложная гамма чувств – от ликования до озабоченности. Видно было, что они с Витькой находятся в непростых, но тесных отношениях.

– Ладно, счастливо, – сказал я, и мы сразу пошли.

Я сорвал лист полыни. Растёр в пальцах, понюхал.

Пахло горечью и чистотой.

Чистая река

Выйду на берег реки детства – там всё как было: чистая вода, могучие сосны, горы вдали.

Пойду в лес, где бегал мальчишкой. Вот кусты жимолости, вот мерцают огни домов сквозь огромные ели. Кажется, там живут волшебные, прекрасные люди.

Пройду к полю. Здесь мы играли в лапту. Сентябрьское солнце освещало нас, все веселились, а мне почему-то было грустно до слёз.

А вот тут я каждый день подстерегал свою любовь. Я не смел даже показаться ей на глаза. И снег тогда был синий-синий, и берёзы сияли инеем.

А однажды весной я забрался на крышу сарая. Я вглядывался вдаль и всей грудью вдыхал пьянящий ветер. Откуда-то текла музыка. И сердце переполнялось предчувствиями. Казалось, завтра начнётся другая жизнь с удивительными людьми и невероятными приключениями.

Жизнь не обманула.

И люди были удивительными, и приключений хватало.

Только что же так тянет к той чистой реке?

Нравы третьеклассников

Иду по школе. Коридор пустой. Вдруг из кабинета выходит Миша. Он видит меня, мгновенно швыряет рюкзак налево, пакет – направо и бросается мне на шею с криком: «Игорь Александрович!» Потом спрыгивает и кричит: «Ещё раз!» – разбегается сильней и прыгает выше. Облапливает меня с размаху. Я с трудом удерживаюсь на ногах. А он в восторге кричит: «Ещё!» Отбегает, бежит со всех ног ко мне, прыгает. Я ловлю его где-то у потолка. Аккуратно ставлю на пол. Он весело подпрыгивает, хватает свои вещички и ускакивает прочь, крикнув: «До свиданья!»

Смотрю на часы – вся сцена заняла меньше минуты.

Конец ознакомительного фрагмента.