Дерианур - море света

– - Замять инцидент, не оставив следа на чести Ее Величества...
– Продолжал Герши.

– - Матери будущего наследника престола, -- почему-то взвизгнул граф Эссекс.

– - ... можно лишь одним способом.

– - Убив меня?
– Огрызнулся шевалье.

– - Это было бы слишком просто, - прокурор улыбнулся ему, как родному.
– К счастью, ваш король все решил за вас.

– - Его Христианнейшее Величество, -- напыжился Герши, -собственноручно написал Его Величеству Георгу III письмо, в котором заверил, что вы, шевалье д' Эон де Бомон, являетесь на самом деле переодетой девицей Лией де Бомон, находящейся на службе у французского правительства. Вы передавали королеве Шарлоте вести от ее родителей из объятой войной Германии.

У резидента глаза полезли на лоб.

– - И он этому поверил?
– С едва скрываемой издевкой осведомился Шарль.

– - Не важно, чему он поверил, - оборвал шевалье главный прокурор. Важно, что написано в бумагах.

– - А в них сказано, -- де Герши пошелестел страницами, -- Что вы, Лия Женевьева-Луиза д' Эон де Бомон родились в 1728 году в городе Тоннер в Бургундии в семье адвоката.
– посол подсунул под нос резиденту желтый лист с гербовой печатью, исписанный красивым разборчивым почерком.
– А это ваше обязательство никогда впредь не появляться на улицах Лондона в мужской одежде.

Де Бомон крякнул.

– - Осталось только подписать, и вы свободны.
– Прокурор сложил на груди пухлые ручки. Казалось, все происходящее доставляет ему огромное удовольствие.

– - Но я не могу.
– Шарль мотнул головой.
– Не могу. Разве не понятно?

– - В таком случае вы останетесь здесь, - зловеще прокаркал граф Эссекс.
– А это, хочу заметить, тюрьма для умалишенных. Вас содержат одного, в очень приличных по здешним меркам условиях.
– - Лорд помял пальцами костлявый подбородок.
– - Но все может измениться, молодой человек. Слова вашего короля достаточно, чтоб вас признали женщиной. Хотя бы в стенах этого исправительного заведения, - он вздохнул.
– С вами поступят как с преступницей: обреют наголо, оденут в арестантское платье и посадят на цепь.

– - Подписывайте, -- вкрадчиво сказал прокурор, -- не испытывайте судьбу.

Тюремщики у стены глумливо заржали.

– - Если б мы знали, петушок, что ты девка, -- никого не смущаясь, бросил заключенному один из них, -- Мы б тебе пощипали перышки!

Де Герши опасливо скосил на них глаза, открыл чернильницу, висевшую у неге на шее, и подал де Бомону перо.

С минуту шевалье колебался, потом протянул руку за листом. Он был человеком без предрассудков. Есть вещи, способные доставить большие неудобства. Но резидент надеялся их перетерпеть. В конце концов никто не обязывал его всю жизнь жить в Лондоне.

Дорогой до посольства де Герши молчал. Шевалье тоже не проронил ни слова. Только вылезая из кареты он лениво бросил послу:

– - Кажется, с этой минуты я больше не служу у вас под началом?

– - Дамы не проходят по дипломатическому ведомству.
– - Съязвил граф.

– - В таком случае, -- де Бомон резко развернулся и преградил послу дорогу, -- Я вас вызываю.

– - Я не дерусь с женщинами, -- Де Герши брезгливо толкнул бывшего подчиненного в плечо.
– Не забывайте: на территории Великобритании вы девица Лия.

Брови шевалье мрачно сдвинулись.

– - А вы намереваетесь всю жизнь просидеть за Ла-Маншем?

Не удостоив посла больше ни словом, он вошел внутрь.

Надин ожидала его уже несколько дней. Судя по бледному, осунувшемуся лицу, она извелась. Бедная дурочка, угораздило же ее связаться с ним! Де Бомон не знал, чего она вызывает в нем больше: жалости или раздражения? Женщина для резидента - обуза. Постоянная женщина - смерть.

Имей шевалье деньги, он предложил бы Надин хорошее содержание и оставил в любом приглянувшемся ей городе: Лондоне, Париже, Дрездене, Варшаве... Но денег не было.

И не будет. Ведь де Бомон провалил миссию.

– - Все очень плохо, -- бросил Шарль, стягивая через голову грязную рубашку, -- Мне пришлось подписать...

– - Я знаю, -- Надин положила холщовое полотенце на край деревянной кадки с горячей водой.
– Мсье де Герши говорил мне. Это срывает твои планы?

Иногда она казалась ему слабоумной.

– - Это, -- он взял полотенце, -- оставляет нас без средств.
– Шевалье погрузился в кадку, не испытывая ни малейшего удовольствия.
– Я лишился места - дамы не служат в посольстве. Уроки фехтования придется отменить женщины не дерутся. За мной будет установлен круглосуточный надзор. Я не смогу даже...

– - Ты не сможешь жениться!
– Вдруг догадалась Надин.

Она выпрямилась и обвиняюще уставилась на любовника, будто Шарль сам затеял игру с переодеваниями.

– - Мы хотели венчаться!
– Всхлипнула женщина.

– - Тебя только это и волнует?
– Вспылил де Бомон и тут же получил мокрым полотенцем по щеке.

– - Ты уже не знаешь, как от меня избавиться!
– Надин в слезах выбежала из комнаты.

Это была правда, но де Бомон не ощущал себя подлецом. Все происходившее было лишним, ненужным, не имевшим к нему никакого отношения.

Переправа через Ла-Манш заняла сутки. Если бы не встречный ветер, яхта, нанятая де Бомоном, добралась бы до Кале вдвое быстрее. Отсюда прямой путь лежал на Париж, и не дав Надин отдохнуть после чудовищной качки, шевалье велел закладывать лошадей.

Причиной такой спешки было письмо, ожидавшее резидента вместе с нарочным в приморской гостинице "Нептун". Едва мокрый и злой де Бомон переступил порог, одной рукой поддерживая совершенно зеленую Надин, а другой прижимая к груди железный сундучок с документами, как им навстречу поднялся рослый швейцарец в красной форме с золотыми позументами. Личная охрана короля - сколько чести!

– - Мадемуазель Лия де Бомон?
– Обратился он к Надин.
– Вы прибыли на яхте "Святой Евстафий"? Вам послание. Извольте предъявить...

– - Лия де Бомон это я, -- Шевалье без дальних объяснений вырвал из рук швейцарца конверт и сунул ему под нос золотой перстень-печатку: голубка с веткой мирта в клюве. Маркиза де Помпадур надела ему на палец этот талисман перед отъездом в Россию. Тогда рискованное предприятие де Бомона было действительно миссией мира. С тех пор перстень служил паролем.

Потрясенный швейцарец взял под козырек.

– - Мне велено оказывать вам любое содействие.

– - Так окажите!
– Стряхнув ему на руки больную Надин, шевалье отправился к окну, где грязным кухонным ножом вскрыл конверт. Сургучная печать отлетела от бумаги, как монета от стойки. Даже не обломав края. Что, что, а вскрывать документы он умел!

Заказав себе раков и мадеры (пива на французском берегу не подавали из принципа) де Бомон начал читать. Через минуту он повеселел. Маркиза была, как всегда, неподражаема. Ни слова упрека за проваленную операцию. Бездна сочувствия. Приглашение поспешить в Париж, где его ждут старые друзья...