Держи врага ближе

На прикрытом густыми деревьями и камышами бережку полно следов на песке. К счастью, вокруг никого. Оглядываюсь и быстро раздеваюсь, складывая всю одежду на камне рядом. Захожу в воду и окунаюсь до плеч. Холодно. Но терпимо. Вода успокаивает напряженные за день мышцы, и я невольно выдыхаю. Слабое течение уносит прочь все заботы.

На берегу слабо сияет походный фонарь, которым я освещала себе путь, где-то в зарослях у берега слышится громкое кваканье. Растираю ладонями плечи и грудь, липкую от пота шею, но волосы решаю не распускать из высокого едва держащегося на макушке пучка, вряд ли они высохнут за ночь.

Что имел в виду сегодня Эш?

Действительно ли он испугался, узнав, что премьер-министр, в открытую противостоящий императрице, мой настоящий отец?

– Так-так, кто это тут у нас?

Резко разворачиваюсь к берегу, прижимаю руки к груди. В темноте вряд ли возможно все оглядеть, но все же.

На песчаном диком пляже недалеко от моих вещей трое мужчин. Щурюсь, стараясь понять, кто они такие. Вряд ли солдаты, выглядят уж больно потрепано, словно…

– Прекрасная ундина, ты выйдешь, или мы зайдем? – полные недвусмысленных намеков слова застают непривыкшую меня врасплох.

Моргаю и хмурюсь.

А-а...

Кажется, меня приняли за…женщину. Что в целом соотвествует действительности, но как-то неприятно. Прежде всего я воин и мастер меча, капитан армии, кто угодно и только потом слабая девушка, образ которой прочно засел в головах этих недоумков.

Откуда здесь взялись люди? Они местные жители из той деревушки по другую сторону озера? Или путники? Разве не видели наш лагерь и вооруженных солдат у входа в лес?

Что ж, нагота меня не смущает. Тело есть тело, я своим даже горда, сильное и крепкое, было положено много времени и пота, чтобы сделать его таким.

– Я выйду, - отвечаю равнодушно, ловко подмечая про себя каждое движение незнакомцев, оценивая противников.

Мужчины сально хохочут и распыляются масляными шутками, видимо, предвкушая страстную ночь с моим участием.

Посмотрим, кто кого. Мне бы добраться до оружия. Своего или чужого, не столь важно. Хотя, против этих и в рукопашную можно пойти.

Делаю несколько шагов вперед, вода неохотно выпускает из своих объятий. Холодный воздух лижет шею, потом ключицы, показавшиеся над поверхностью озерной глади, ушей касается свист и призывы поторопиться.

Сжимаю кулаки. Как раз есть куда выплеснуть злость. Хорошо, что я не какая-то девица в беде, сама могу прекрасно за себя постоять и не дать в обиду, и даже верну оскорбления в стократном размере.

Неприятно конечно, что придется предстать нагишом перед такой публикой, но что поделать. Заношу ногу над песчаным дном, собираясь сделать еще шаг, но резко торможу, и обхватываю себя руками.

Даррг!

К троице подлецов присоединяется четвертый. В свете оставленного на берегу фонаря я не могу его не узнать.

– Эй, ты кто еще такой…

Эш без лишних слов освобождает из ножен меч.

– П-погоди, может, договоримся?

Полковник меряет их ледяным взглядом, от которого даже у меня мурашки, и заносит меч. Мгновение, и троица недалеких мужчин резво пятится и быстро уносит ноги. Как раз в направлении нашего лагеря.

Как же повезло! Хотела-то всего помыться и побыть немного одной, но вот, очередная превратная ситуация.

Эйдж опускает клинок, напоследок бросив взгляд в ту сторону, куда скрылись напуганные его появлением бедолаги, и оборачивается в мою сторону.

Сглатываю, во рту отчего-то становится сухо, а сердце пропускает удар. Его лицо мне на таком расстоянии видно нечетко, но воображение рисует потемневший полный страсти серебристый взгляд.

Темная непрозрачная вода не дает находящимся на берегу обзора четко все разглядеть, но я теснее обхватываю себя руками. До появления Эштона я успела пройти вперед к берегу, вода находится мне чуть выше пупка.

Он не двигается и не отворачивается, мне становится холодно.

– Я выйду или ты зайдешь? – с губ слетает двусмысленное предложение.

Корю себя и в то же время остаюсь довольна произведенной реакцией.

Просыпается храбрость, разбуженная задетым днем самолюбием и гневом. Понимаю, что веду себя неразумно и по-детски, но ничего не могу поделать.

Главный герой сглатывает, его кадык дергается вверх-вниз, кулаки сжимаются и, наконец, он разворачивается на месте, становясь ко мне и озеру спиной.

Я победила. Не знаю в чем и как, но победила.

Иду вперед, создавая ногами позади себя волны, и выхожу на бережок. Отпускаю руки, поглядывая на застывшую спину и быстро одеваюсь.

Прощения он попросил! Поблагодарил!

Это я….Это мне следует…первой проводить черту! Обида поутихла, но полностью не исчезла. Ежусь и неловко прочищаю горло, объявив, что закончила.

Эштон разворачивается, чтобы удостовериться, что я одета, проходит мимо меня, раздеваясь на ходу и оставшись в одних брюках, заходит в воду, ныряя с головой. Едва удается разглядеть его торс...

Топаю обратно, забрав с собой фонарь, чувствуя разочарование из-за отсутствия реакции. Я-то думала, что он опять на меня набросится, к губам прильнет и…Нет, Вивиан, это еще что такое?!

С красными щеками бреду по лесу, ломая ветки, и корю себя за тупость. Потревожившую меня троицу скрутили солдаты и капитан Маллет принялся за допрос, но это я подмечаю лишь краем глаза, пока возвращаюсь на свое место и хмуро подложив под голову сумку укладываюсь под открытым небом возле одного из костров.

Не знаю, когда вернулся Эйдж, но утром мы и словом друг с другом не обмолвились. Все быстро позавтракали, взобрались на лошадей и снова тронулись в путь, через лес.

– Кхм.

Я не в настроении и это должно быть всем видно, раз никто не приближается. Никто, кроме не умеющего читать ситуацию священнослужителя.

– Так вот, вчера я не дорассказал. Копье богини Алетеи было разделено на три части…

Что ж, видимо, у меня на судьбе написано узнать эту историю. Молчание и отсутствие реакции послушника столичного храма нисколько не огорчает, он продолжает с энтузиазмом, пока я снова и снова припоминаю вчерашнее и прихожу к удручающему открытию.

Мне…впервые захотелось кем-то завладеть.