Дерзкая
Шрифт:
Если бы у Кати Орешиной были десятки аналогов, если бы не существовало Рая и Валерия, если бы Мариэла никогда не ощутила в себе другую женщину, то и прежняя жизнь, и Олег Середа, и Юрий Орешин стали бы подспудными, грустными и светлыми эпизодами снов. И никогда не появилось бы у Мариэлы безумной цели -- вернуться.
Но я-то знаю, что вернуться назад можно! Если не хочет этого сделать Извеков, я смогу сама. Нужно только сделать все правильно. А поскольку все это возможно, нетерпение совершенно законным образом начало глодать меня. И вряд ли кому-нибудь будет под
– - Мариэла, откуда у тебя этот браслет?
– - Это мой браслет. Мой. И не начинай все сначала!
Одер в раздражении с размаху швырнул сумку на постель.
– - В чем дело? Что это за фокусы, Мари?
– - Неужели ты ревнуешь?
Лицо Одера вспыхнуло:
– - Если бы могла увидеть себя со стороны, ты не спрашивала бы меня об этом!
– - А что было бы, если бы я могла себя увидеть?
– - Ты поняла бы, что ты стала совершенно другим человеком.
– - Да, Одер, я -- другой человек. И мне совершенно все равно, как ты на это посмотришь.
Глава 11.
Стадион бурлил в предвкушении скорого начала гонки. Небо над трассой было еще затянуто тучами но дождь перестал с час назад, и покрытие осталось лишь чуть влажным. Я сидела на своем обычном месте, у открытой смотровой площадки и наблюдала, как техники возятся с жучком Одера. Что-то вышло из строя в последний момент, поэтому они очень спешили и были крайне озабочены. Одер уже скрылся в раздевалке. Времени на подготовку оставалось в обрез.
Минут через десять Фелим, подняв голову от жучка и отыскав меня, махнул рукой на раздевалку:
– - Мари, поторопи его, пожалуйста, время уже выходит.
Я повесила обратно на подставку переговорную систему и, соскочив с сидения, прошла в раздевалку.
Одер был уже в комбинезоне и возился с застежкой.
– - Фелим торопит, что ты застрял?
Одер пожал плечами:
– - Все из рук валится. И вчера, и сегодня. Сам не пойму, что такое. Руки дрожат.
– - Не выдумывай, -- я подошла к нему и помогла с застежкой. Полосатый желто-коричневый комбинезон ладно сидел на нем.
– - Вот, все в лучшем виде. Кажется, принято решение пройти первые три круга на дождевых колесах.
Одер тряхнул головой, отбрасывая назад светлую челку, нетерпеливо сморщился:
– - Перестраховщики. Потом терять время на переобувку. Ребята последнее время делают ее слишком медленно.
– - Все тебе не так. Не ворчи. Ты стартуешь четвертым. Это совсем неплохо.
– - Я не ворчу. Я просто жду, когда ты скажешь мне все?
– он взглянул мне в глаза и отвернулся, надевая перчатки.
– - Что я должна сказать?
– - С кем ты разговаривала сегодня ночью?
– - Ты что, спятил? Это было во сне...
– - "Во сне, во сне"! Я только и слышу это!
– - Тебе стартовать через десять минут, -- я попробовала уйти от неприятного и, самое главное, совершенно бессмысленного разговора, которому, к тому же, в раздевалке было совсем не место.
Одер покачал головой:
– - Посмотри, во что ты меня превратила, Мари!
– - Что ты ноешь, как капризная баба?!
– - возмутилась
– - Где ты набралась таких выражений, детка?
– - Каких, черт возьми, выражений?! Ты замучил меня своими претензиями, но я же не ною! А могла бы! "Что ты говоришь? С кем ты говоришь? Что ты видишь? Что ты слышишь?" Ты мне надоел! Господи, как же ты мне надоел!
Я повернулась, чтобы выйти, но Одер схватил меня. Я резко рванулась и освободилась от его руки:
– - Не трогай меня больше своими руками. Никогда! Нигде! Ты понял?!
– - Но, Мариэла!..
– - Одер развел руками.
– - Господи, что же это происходит?!
– - Я тебе потом объясню.
– - Нет, сейчас!
– - он решительно подступил ко мне.
Я сдерживалась изо всех сил. Но, видимо, что не дано, то не дано. Слишком напряженные и издерганные за последние недели нервы не выдержали.
– - Хочешь сейчас?! Я скажу. Тебе очень не понравится, но я скажу... Я собираюсь уйти, Одер.
– - Что значит "уйти"? Куда?
– - От тебя, от всех. Вообще уйти отсюда. Далеко.
– - Что ты несешь?
– - растерялся Одер.
– - Я зря обижаюсь на тебя, ты совершенно больна, бедняжка! Ты безумна, девочка...
Он сделал попытку обнять меня, но я ударила его по рукам:
– - Ты зря так думаешь!
– - Но, Мариэла!..
– - Я больше не Мариэла! Ты сам тогда сказал: я совсем другой человек. Я не Мариэла. И у меня другая жизнь. В ней нет тебя. Ты мне в ней не нужен!
Одер побледнел. Он то надевал, то снимал перчатки, нервно теребя их.
– - Его зовут Олег?
– - уточнил он.
– - А ты догадлив, оказывается. И не ломай себе голову над тем, откуда он взялся, это бесполезно.
– - На это мне наплевать. Мне хотелось бы знать другое, откуда ты взялась такая...
– - произнес он и, оттолкнув меня от двери, вышел из раздевалки.
Мне стало гадко и стыдно. Получилось не просто некрасиво, а глупо и мелко. Недостойно. Но что сделано, то сделано. Следующий разговор будет легче и спокойнее. Я искренне собралась провести его именно так.
Когда я выбралась на свой наблюдательный пункт, машины с гонщиками уже стояли на стартовой позиции, с включенными двигателями. Я поспешно надела наушники.
– - Одер, будь полегче с передачами...
– - произнес Фелим. Ответа не было.
– - Одер, слышишь?
– - вставил диспетчер. Но Одер молчал.
– Виттмар, проснись. Пошел отсчет.
Запищал стартовый таймер. Машины рванули с места.
Первые три круга пролетели быстро. После них жучки по очереди стали залезать в боксы на смену шин. Трасса уже была высушена самими машинами, и теперь ничто не должно было сдерживать азартный напор гонки.
Пока жучки переобувались, желто-коричневая машина Одера вышла на первую позицию. Наращивая скорость, он бросился в отрыв. Команда недоумевала и неистовствовала. Одер не отвечал на призывы, игнорируя всех, кто к нему обращался, летел и летел вперед.