Дерзкая

Голос Виллена стал тише и глуше, сначала мне показалось, что это он почему-то изменил тембр голоса, но вскоре все стало ясно -- я отключалась. Медленно, стараясь не упасть, я опустилась на пол, поджав ноги. Виллен проследил за мной, прервав на несколько секунд свою лекцию. Затем, удостоверившись, что я смотрю на него и вроде бы слушаю, он продолжил:

– - У него был один аналог. Но, к нашей удаче, аналог рано умер в своей реальности, и процесс вовлечения паренька в нашу орбиту прошел удачно. Парень оказался в высшей степени гипнабильным. Его мозг творил чудеса с окружающими его сознаниями, он освоил телепатию, управление разрозненными частями как свободного, так и частично связанного сознания, даже зомбирование. Он с легкостью отыскивал и открывал двери, причем для этого ему не нужно было перемещаться в пространстве: он находил их на достаточно ограниченной территории. И при всем при этом он был настолько внушаем, что нам удалось закрыть от него источник, из которого к нему поступала информация. Путем тщательных маневров и гипноза на уровне подсознания нам удалось перевести в его распоряжение крупную сумму финансовых средств, и наш подопечный создал на месте своего родного города мощный узел, сплошное сопряжение дверей. Он наверняка достучался бы и до нас... Но все нюансы учесть невозможно, даже если делом занята такая опытная женщина, как Даррина. Парень выскользнул из-под нашего влияния. Так и не вникнув до конца в то, чего и кто от него добивался, он свернул все. Разрушил все, созданное не им одним, а всеми нами. И все из-за того, что не смог переступить через некоторые лично его касающиеся нюансы, без которых дело наше было невозможно завершить... До сих пор делаются попытки вернуть его обратно к делу, но он отчаянно сопротивляется...

– - Лучше вам оставить Валерия Извекова в покое, -оборвала я его рассказ.

Виллен замолк. Глаза его немного, еле заметно сузились. Он помолчал немного, потом порывисто вскочил с кресла и приблизился ко мне:

– - Встань!

Я попробовала, но поняла, что не смогу. Он тоже это понял, но прикоснуться ко мне, чтобы поднять на ноги, было, видимо, ниже его достоинства, а тратить время на то, чтобы вызвать охрану, было глупо. Поэтому он опустился на пол рядом со мной и одним пальцем поднял мою голову за подбородок. Единственным незабинтованным глазом я взглянула на него.

– - Кажется, я прав. Ты действительно та, кого мы ждали веками. Зачем ты заставила меня рассказывать тебе все то, что знаешь сама? Кто ты?

– - Я безумная, грязная девчонка, без имени, без прав, без защиты. Если на меня возлагали такие надежды, почему меня держали в таком скотском состоянии? Почему?

– - Не было смысла выдумывать что-то иное, ты не могла бы оценить свое состояние, будь оно даже превосходным, -- Виллен пожал плечами.

– - Имя давать тоже не было смысла?

– - Имя человеку дается один раз. И оно не должно повторяться. Во всей истории нашей цивилизации не было дано ни одного повторяющегося имени. Имя уникально, как и сама личность. Это в других реальностях миллионы носят одно и то же имя... А мы не могли так роскошествовать и тратить имена на то, чтобы переименовывать безумцев.

– - Это сколько же имен надо придумать?
– - удивилась я.

– - Годятся любые звукосочетания. Да и нас здесь мало, около двух миллионов. Первый мир малочислен... И все имена и судьбы известны... Твое имя было уничтожено при внесении записей. Это странно. И теперь уже ничего нельзя сделать. Тем более, если ты сама забыла свое имя.

– - Но я его помню. И я помню высокого сильного человека, который нес меня на руках и несколько раз повторил его мне прежде, чем передал меня в какие-то чужие руки. Я помню и его, и свое имя...

Я удивилась, когда начала говорить это. Сначала мне показалось, что я снова под чьим-то внушением, но тут же поняла, что это действительно мои воспоминания. Я помнила себя маленькой девочкой, совсем маленькой, лет четырех-пяти, на руках у пожилого седовласого мужчины. Он бежал со мной по тоннелю. Я вцепилась обеими руками в его плечи и с ужасом смотрела назад, откуда доносился гулкий топот преследователей... Мы спаслись, но он вынужден был оставить меня с какой-то женщиной, перепуганной и безликой, и с юным, но достаточно взрослым парнем. Ни лиц, ни имен этих людей я не помнила. Но того пожилого мужчину...

– - Он был высокий, седой и очень крупный, наверное, полный. У него было суровое лицо и жесткие руки... И ветвистый шрам на запястье...

Виллен нервно дернулся, хотя лицо его стало разве что чуть более сосредоточенным. Он подался вперед и поторопил:

– - Ну, ну, дальше...

– - Его звали Варскель.

Виллен в задумчивости провел рукой по подбородку и коротко бросил:

– - Кто он был тебе?

– - Я не помню. Может быть, я и не знала этого никогда, ведь я была безумна и слишком мала. Но этот мужчина не хотел, чтобы я забыла свое имя. Я -- Рэста.

Эффект оказался поразительным. Виллен вскочил на ноги, прошел к своему месту за столом, протянул руку к пульту, отдернул ее, снова протянул, опять отдернул и повернулся ко мне. Он был... да, он был смущен и растерян. Я видела его всего лишь в течение нескольких, пусть насыщенных, минут, но успела убедиться, что верховный иерарх -- человек, теряющий самообладание только в исключительных случаях.

– - Мое известие оказалось некстати?
– - уточнила я.

Вместо ответа Виллен бросился ко мне и, крепко схватив меня за плечи, поднял и поставил на ноги. Я взглянула на него и поняла, почему мне знакомы эти карие глаза. Это были глаза Юры. Сейчас Виллен смотрел на меня так, как смотрел Юрка в те минуты, когда я подвергалась опасности.

– - Рэста... Никому пока не называй свое имя. Особенно Даррине. Ты поняла?
– - он тряхнул меня.

– - А в чем все-таки дело?
– - я попробовала высвободиться, но он держал меня железной хваткой.

– - Дело в том, что мне очень повезло. А тебе наоборот. Остальное я расскажу тебе позже.

Он внезапно оставил меня, прошел к пульту на столе и нажал какую-то кнопку. В зал вошел один из дежуривших в холле телохранителей.

– - Слушаю, Виллен, -- телохранитель почтительно склонился. Это был крепкий, немного флегматичный на вид мужчина, совершенно бесстрастно готовый выслушать любой приказ хозяина.

– - Вот за эту женщину, -- Виллен показал на меня рукой, -отвечаешь головой с этой секунды и навсегда. Ничто другое отныне тебя не касается.

– - Да, Виллен, -- кивнул телохранитель.

– - И горе тебе, если она подвергнется хоть малейшей опасности. Или вдруг исчезнет из твоего поля зрения. Я выбрал тебя, Марсен, потому что ты лучший из всех моих людей.

– - Да, Виллен, можешь быть спокоен.

– - Сейчас ты выведешь ее через второй выход, мимо Даррины. Отведешь ее пока в то помещение, где она содержалась раньше. Затем проследишь, чтобы были готовы комнаты в моем крыле... Отдашь распоряжение, чтобы женщину осмотрел врач и привел в порядок. Вечером доложишь.

Марсен ничего не ответил, только склонился перед Вилленом.

– - Идите, -- коротко приказал Виллен и отвернулся от нас. Марсен подошел ко мне и положил руку на плечо. Я уже была готова склониться под тяжестью этой руки, но она оказалась мягкой и легкой.

Несильно нажимая на мое плечо, Марсен повел меня совершенно в другую сторону от входной двери и подтолкнул к небольшому проему в дальней части зала. Я послушно шагнула туда, поняв, что мне действительно пока нечего бояться.

Марсен вывел меня в коридор, и снова началась бесконечная прогулка среди разноцветных стен. Марсен молчал, легкими пожатиями руки направляя меня. Я видела только неподвижный профиль телохранителя: высокий, слегка покатый лоб, низкие густые брови, глубоко посаженные глаза неопределенного цвета, упрямо сжатые губы. Несимпатичный человек. Хотя это не препятствие к тому, чтобы быть лучшим среди прочих.

– - Что это за здание?
– - спросила я.

Он не ответил.

– - Я задала вопрос.

– - Я не получал распоряжения отвечать на твои вопросы, -ответил он.

– - Но ты не получал распоряжений, запрещающих тебе делать это, -- возразила я.

– - В этих стенах лишняя информация -- дополнительный риск, -- отрезал он.

Больше он не произнес ни слова. Когда мы пришли, наконец, на тот этаж, где хозяйничал Кельстер, я уже еле держалась на ногах. Рыжий Кельстер распахнул перед нами дверь моей комнаты-камеры. Грязи и битого хлама там уже не было, постель была чисто застелена. Войдя следом, Кельстер оглядел меня и сказал: