Дерзкий роман

Я хмурюсь, но не отвечаю. Папа не просит обратной связи, и он все равно не хотел бы слышать мое мнение.

— От него уже есть какие-нибудь известия? — В голосе отца слышится беспокойство.

— Нет.

— Старайся усерднее.

— Мы делаем все, что в наших силах. Тревор, должно быть, спланировал это заранее. Мы не можем найти его следов.

— Я не могу в это поверить. — Голос отца понижается до низкого шипения. — Он тебе ничего не сказал?

Я делаю глубокий вдох и выдыхаю через рот. — Тревор сделал все это сам.

— Если бы ты наблюдала за ним повнимательнее, до этого бы не дошло. Сколько раз мне нужно повторять тебе, что ты несешь ответственность за своего брата?

Мой телефон звонит от очередного входящего вызова.

Я хмурюсь. — Папа, мне нужно идти.

— Говорю тебе, Макс. Тебе лучше найти своего брата раньше, чем это сделает кто-либо другой. Я не хочу, чтобы полиция добралась до него.

— Я знаю, папа. Я тоже волнуюсь.

Это правда. Верит он в это или нет. Возможно, у нас с Тревором был разный опыт взросления в семье Стинтонов, но он все равно мой брат. Он по крови. И с тех пор, как умерла мама, у меня заканчиваются люди, которые мне небезразличны.

— Не разочаровывай меня больше, Макс.

Я вешаю трубку и отвечаю на другой звонок, мой голос напряжен. — Это Стинтон.

— Мистер Стинтон, это Питер Клинт. Я менеджер автомастерской на Кросс-роуд.

— Мистер Клинт. — Я выбрасываю свой кофе и смахиваю ключи со стола.

— Я звоню, чтобы обсудить вчерашнее. Насколько я понимаю, вы договорились о встрече с мисс Баннер сегодня утром.

— Да. — У моего тона отчетливый переходящий к делу тембр.

— Я не хочу показаться неуважительным, но если у тебя с ней проблемы, то я бы предпочел, чтобы ты действовал через меня.

— Это не имеет к вам никакого отношения.

— Баннер — мой лучший механик, и без нее я увольняюсь.

Я останавливаюсь по пути к своей машине.

— Мистер Стинтон?

— Я здесь.

— У меня остался всего месяц до выхода на пенсию, но я держусь, потому что хочу побудить Баннера взять на себя руководящую роль.

— Это то, чего она хочет?

— Ну…

— А как насчет других сотрудников?

Он прочищает горло. — Она лучше всех подходит для этой работы. Я никогда не встречал никого, кто был бы более увлечен автомеханикой. Она проводит свои обеденные перерывы за чтением руководств и технических форумов. Она заботится о людях, которые входят в эти двери. Никто другой не подойдет.

— К чему вы клоните, мистер Клинт? — Я бросаю свой портфель в машину и забираюсь внутрь.

— Я… ну, я слышал о вашей репутации и надеюсь, что вы можете сжалиться хотя бы на этот раз. У нее маленькая дочь, о которой нужно заботиться, вы понимаете. Я действительно не хочу видеть ее на холоде.

Вот оно. Этот укол вины. Он пронзил меня прошлой ночью, когда Хиллс прислал информацию о Дон Баннер и ее дочери — моей племяннице — Элизабет.

— У меня нет планов увольнять мисс Баннер.

— О,… вы не собираетесь?

— Нет. Я никого не буду увольнять, если не будет уважительной причины. — У Stinton Group и так разногласия с общественностью. Массовые остановки производства потопят наш корабль быстрее. Я сейчас не пытаюсь никого настраивать против себя. — Если это все, мистер Клинт, я очень занят.

Я вешаю трубку и еду в офис.

Хиллса там нет. Типично.

Но в вестибюле кто-то есть. Она одета в мешковатый серый комбинезон и рабочие ботинки. Ее короткие волосы топорщатся в стиле афро. Маленькая и изящно сложенная, чрезмерность не делает ей никаких одолжений.

Может быть, это Дон Баннер?

Я оцениваю ее еще раз критически и начинаю сомневаться в том, что Хиллс разбирается в привлекательных женщинах.

Пока она не обернется.

У меня перехватывает дыхание, когда я вижу ее. Тонкие скулы прижимаются к коже, блестящей, как коричневый сахар и грецкие орехи, под теплым и щедрым солнечным светом. Искусный изгиб ее бровей идеально изгибается над кофейно-карими глазами, которые приспущены до полуопущенности, создавая своего рода знойный модельный прищур. Ее тело открыто, чтобы продемонстрировать изящный изгиб шеи, соблазняя мой язык проследить линию ее ключицы.

И ее рот…

Будь все проклято — ее губы — мечта. Долбаный фокус бесценного произведения искусства, которое становится все красивее, чем дольше на него смотришь. Мои глаза прикованы к натуральным коричневым оттенкам ее верхней губы и розовой нижней.

Не знаю, то ли я не заметил, то ли мне просто было все равно, но она первая женщина, которую я вижу с такими сочными губами двойного оттенка.

Нет. Я не ожидал, что это существо окажется матерью моей племянницы. Женщина, которую мой брат использовал и бросил. Женщина, которая спасет Stinton Group.

Дон Баннер марширует прямо ко мне, раздвигает свои опасно перезрелые губы, которые могут рано свести мужчину в могилу, и шипит: — У тебя есть пять минут, Стинтон. Надеюсь, это будет вкусно.

Я медленно моргаю. Затем я беру себя в руки и окидываю ее спокойным, ленивым взглядом. Общие черты точно передают, кто она такая и что она этого не стыдится. Интеллект искрится в ее пронзительных карих глазах, глазах, в которых бурлят гнев и отвращение ко мне.

Господи, помоги мне.

Она сногсшибательна. Она идеальна.

Я подавляю желание произнести эти слова вслух и бросаю взгляд на лифт. — Почему бы нам не поговорить в моем кабинете? — Спрашиваю я.

— Четыре минуты.

— Дон.

— Мисс Баннер. — Ее глаза прищуриваются еще больше.

Это было бы пугающе, если бы она не была такой крошечной.

— Это не то, что мы можем обсуждать публично. — Сотрудники Stinton Group заполняют входную дверь. Все они уставились на нас.

Я уверен, что мельница слухов уже раздувает историю обо мне и Дон. Держу пари, они представят меня монстром, который облапошил бедного, беспомощного механика.

Моя ужасная репутация меня совсем не беспокоит. На самом деле, это очень кстати. Особенно когда я веду жесткую игру с компанией, находящейся на грани слияния.

Я отворачиваюсь и говорю тихим голосом. — Или мы можем остаться здесь и обсудить юридические последствия того, что ты сделала вчера.

— Я ничего не делала…

— Запирание моего помощника в комнате и вмешательство в частную собственность может, по крайней мере, привести к лишению вашей лицензии.

Если бы у нее была более светлая кожа, она, вероятно, была бы покрыта пятнами гнева. В нынешнем виде мисс Баннер пронзает меня таким убийственным взглядом, что, если бы можно было убивать взглядом, я бы растянулся на полу, захлебываясь собственной кровью.