Десант стоит насмерть. Операция «Багратион»
Шрифт:
Взрывы, автоматные очереди, захлебывающиеся строчки МГ, крики…
— Немец по дороге прорвался!
От траншей «опорного» до опушки ближайшей рощицы кустарник был вырублен — Женька с изумлением различил среди стволов перебегающие фигуры в «чужом» камуфляже. Черт, близко-то как! Руки уже вскидывали карабин, откидывали штык…
— Занять оборону! — орал Нерода.
Собственно, оборону уже заняли. Партизаны и опергруппа открыли огонь по опушке. Из дзота вел точный огонь «максим». Немцы мигом исчезли и из ельника больше не высовывались. Стрельба шла у дороги — там долбили чем-то серьезным: Женька различал знакомые выстрелы орудия самоходки, остальное было не очень понятно.
— Немцы вдоль дороги
Перебегали по вершине холма партизаны, бронебойщики тащили ПТР. Мелькнула фигура замполита, призывно взмахивающего тяжелой противотанковой гранатой…
В траншее появился Коваленко. Озабоченно отер большие ладони о штанины:
— Полагаю, остановят. На той стороне фрицев в поле уже положили. Наблюдаем попытку скоординированных действий. Неудачную. А мы под шумок вдоль реки проскочим… Проводники здесь?
— Здесь, товарищ майор, — из-за поворота траншеи выглядывал Петр Бородич.
— Скульптора нет, — несколько растерянно доложил Нерода.
— Та-ак… высушу на месте, — Коваленко крутанул карабин, кажущийся в его руках игрушечным. — Ищем. И выходим немедленно. Держать контакт, не рассыпаться…
Контакт держать было трудно. Мелкие немецкие мины заставляли то и дело падать на землю. Куда делся Родевич, было понятно: на возвышенности справа от дороги шла яростная перестрелка и рвались ручные гранаты — в низкорослом ельничке партизаны схватились с прорвавшимися немцами. Женька сообразил, что забрал порядком левее: здесь была поднимающаяся от реки дорога, несло дым над сыроватым желтым песком. Рядом с переводчиком бежал Незнамов и кто-то из партизан. Ниже, под коротким скосом к дороге, бахнуло — Женька увидел «двадцать третью»: самоходка неловко стояла в кювете, звенья гусеницы расстелены позади, над рубкой поднимался дым, задняя «калитка» распахнута настежь, кто-то неподвижно лежал среди борозд вывернутого гусеницами песка. Подбили… Но «сучка» еще вела бой — шевелилась в боевом отделении смутная фигура — выстрелило орудие…
— Стой! Под пулемет! — крикнул Незнамов.
Женька с досадой сообразил, что нужно было определиться сверху, но тело уже катилось по склону, сапоги зарывались в рыхлый песок. Земляков чудом не навернулся, устоял, балансируя все-таки чертовски непривычным штыкастым карабином, выбежал на дорогу. Чувствуя, что стреляют именно по нему, успел увидеть дальше по дороге разбитую машину и еще какие-то механизмы — те были еще подальше, — упал, закатился под прикрытие катков самоходки. Рядом, скорчившись, лежал человек: промасленные штанины комбеза — Захар, заряжающий. Сбоку от самоходчика ДТ, не устоявший на неуклюжих сошках, с десяток гильз…
— Жека, ты вообще олень! — с ходу в следы гусениц рухнул Незнамов, не медля потянулся за ручником. — По сторонам хоть иногда смотри!
— Не успел, — оступившись на снарядной гильзе, Женька запрыгнул внутрь самоходки — половинка «калитки» висела искореженная. Гарь и запах горячего металла, лейтенант с неестественно повернутой головой и блестящим, вишневым от крови погоном, дымящаяся гильза на его коленях. Неузнаваемое лицо наводчика: нос и рот сплошь в пузырящемся, черно-красном:
— Москвич? Осколочный давай.
Укладку Женька уяснил еще тогда, в пути, — извлек девятикилограммовое тело выстрела.
Волжанин наводил, лихорадочно крутя маховики:
— Колпачок сверни…
— Я ж…
Окровавленные руки выдернули снаряд, волжанин фыркнул, обдавая густыми брызгами, свернул головку снаряда:
— Эх… Ребят хоть убери…
Лязгнул затвор орудия. Невольно втягивая голову в плечи, Женька подхватил под мышки безвольное тело лейтенанта… Выстрел! Откатом вроде и не задело, но живое и мертвое тела разом вывалились из «калитки». Женька, упираясь каблуками в песок, оттащил мертвого командира под брюхо машины. Незнамов, дав короткую очередь из ручника, коротко оглянулся:
— Жека, диск у них глянь…
Земляков,
смутно осознавая, что и с другой стороны самоходки кто-то стреляет — видно, партизаны подтянулись, — полез обратно. Наводчик, фыркая, работал: снаряд — затвор — снова к прицелу. Женька выколупывал из укладки толстые пулеметные диски…— Прикрывай, разведка, прикрывай, — невнятно выплевывал волжанин. — Сейчас я ее…
Вываливаясь с дисками, Женька расслышал странный свист — это ж болванка. Впритирку прошла…
На дороге горела машина, замер подбитый броневичок, стреляли залегшие в кюветах немцы. Дальше задрала станину разбитая противотанковая пушка. Еще дальше метались за низким щитом немцы — уцелевшая Рак 35/36 [64] продолжала отчаянную дуэль с русской самоходкой…
64
Рак 35/36 (panzerabwehrkanone 35/36) — 3,7-см противотанковая пушка образца 1935/36 года.
…Как оно кончилось, Женька помнил смутно. Волжанин выпустил еще один осколочный — из грохота лязгнула-выплюнулась очередная гильза, и наводчик навалился животом на замок:
— Не вижу. Ушли, кажись…
Вытаскивали наводчика вдвоем — Незнамов успокаивающе бормотал:
— Не дергайся, братан. Сейчас санитара…
— Да я что, — волжанин булькал кровавой кашей. — Мехвода у нас порвало. Мы только разворачиваться начали. Чуть-чуть не успели…
— На списание, — пробормотал Коваленко. — И ее, и меня, да и вас всех, гусары, мля… Всё, пошли.
Женька в последний раз оглянулся на «двадцать третью» — «брезентовый фердинанд», пронзенный болванкой практически насквозь, с двумя выбитыми катками, казался совсем маленьким. Не сгорел, свой долг выполнил до конца. Об этом и надлежит помнить. А как мехвода кусками вынимали, вспоминать не надо. Потому что продуктивно работать, зная, что и с тобой может такое случиться, сложно.
Бывают бои удачные, бывают неудачные. Бывают просто бои, точной классификации трудно поддающиеся. Фрицев, собственно, остановили и отбросили. Первоначальным успехам немцы были обязаны неожиданным и наглым действиям группы автоматчиков, без выстрелов просочившихся между партизанскими постами и атаковавших минометную батарею и опорный пункт на высоте. Дерзкие такие гансы, явно не из тыловиков. Далее противник собирался прямо по дороге перебросить на высоту орудия и вояк из малонадежной охранной роты, закрепиться и взять под контроль мост. Под давлением с двух сторон удержаться в Гнатовке партизанам и механизированной группе было бы сложно. Похоже, немцы считали, что вся бронетехника сосредоточена у деревни. Но на дороге напоролись на «двадцать третью»…
Серега-наводчик, наверное, выживет. Остальной экипаж, здесь, у высоты, и останется. И партизаны-минометчики, и ординарец партизанского усача-комбата. И останется лежать над рекой Свислой человек из совсем иного времени. Да, время иное, а земля его, белорусская.
Так бывает. Тренированный боец, знающий, умелый, выносливый. Немного зарывающийся, горячий, но это бы вскоре прошло. Двигался хорошо, быстро, а увесистый потертый МП-38 [65] как взял, так словно только с ним годы службы и проходил. Только осколку все равно, какой ты быстрый и как метко стреляешь. Ведь сущая ерунда — минка в девятьсот грамм весом. Пукалка, уже снятая с производства. Атавизм. Это если осколок тебе в голову не прилетает…
65
МП-38 (сокр. от нем. Maschinenpistole) — немецкий пистолет-пулемет образца 1938 года.