Десять ли персиковых цветков

Е Хуа словно ударили по голове. Он вышел из тени кораллов, губы его растянулись в улыбке, которая не появлялась на его лице вот уже три столетия, и он произнес:

– А я и не знал, что эта девушка – та самая Бай Цянь из Цинцю.

Глава 2 Так называемое переубеждение

Когда Четвертому сыну Верховного владыки Бай Чжи исполнился год, их навестил хозяин персикового леса Чжэ Янь. Следует помнить, что лисы Цинцю рождаются обычными лисятами и не имеют человеческого обличья, хоть и являются на свет с бессмертным началом. Только когда лисенку исполнится год, он с молоком матери впитает в себя энергию Неба и Земли и сможет принять облик человеческого младенца. Недавно родившийся лисенок всегда напоминает сморщенный маленький комочек. И пусть в будущем Четвертый сын семьи Бай превратится в юношу поразительной красоты, от чьей внешности содрогается мир и льют слезы духи, сейчас это был всего лишь сморщенный младенец величиной в два чи.

Клан Девятихвостых лис – крайне удачливый клан бессмертных. Все их потомки могли похвастаться от природы незаурядной наружностью. Но когда ты красив, тебе невыносима сама мысль о том, что ты можешь вырасти страшненьким, или даже о том, что когда-то ты был страшненьким. Четвертый же сын отличался от своей семьи, как терновник от кустарника. На самом деле девятихвостые лисы всегда неотразимы, кроме того момента, когда они в первый раз принимают человеческий облик. Лисята, конечно, не знают, что такое красота и что такое уродство, поэтому не придают особого значения внешности. Позже, когда они вырастают и задумываются о том, какими уродливыми младенцами были, лисята чувствуют облегчение оттого, что не могли тогда определить, что красиво, а что нет.

Однако Четвертый сын был весьма необычным лисенком. Есть поговорка: от многой мудрости много скорби. Когда он был совсем маленьким и не мог еще принять человеческий облик, Третий брат часто носил его на руках. Дело в том, что Четвертый был очень пригожим лисенком и Третий брат брал его с собой, чтобы все могли полюбоваться на такую красоту.

– Этот лисенок невероятно красивый, никогда еще не видел таких красивых лисят. Эй, это мой младший брат! Матушка родила мне братика!

Завидев других, не слишком красивых лисят, Третий брат усмехался и тайком шептал на ухо младшему:

– Да-а, какой же уродливый лис, ай-яй…

Так что еще в раннем детстве не по годам умный Четвертый имел довольно хорошее представление о красоте и уродстве.

Когда ему исполнился год, Верховный владыка Бай Чжи не стал шумно отмечать это событие, а устроил тихое семейное застолье. Поскольку высший бог Чжэ Янь дружил с обитателями Лисьей пещеры, его тоже пригласили на пирушку. Третий брат осторожно вынес младшего. Чжэ Янь, сделав глоток вина и прищурившись, пристально рассмотрел лисенка.

– Ох, Бай Чжи, твой сын такой страшненький.

Конечно, Чжэ Янь сказал это лишь потому, что сам не был женат и не имел детей. Откуда же ему знать, что все новорожденные такие страшненькие! Четвертому суждено вырасти красавцем, но едва ли об этом можно было догадаться, глядя на сморщенное личико младенца. Мальчика никогда раньше не называли «страшненьким», и когда он услышал такое от Чжэ Яня, то задрожал всем своим маленьким тельцем. Он негодовал, он был вне себя от возмущения! В его глазах стояли слезы.

Однако Четвертый думал, что, пусть он и ребенок, все же он мужчина. Еще когда он был лисенком, старшие братья учили его: мужчина может проливать кровь, но слезы – никогда. Твердо помня этот урок, мальчик попытался закусить губу, чтобы не расплакаться. Однако у него не было зубов, поэтому ничего не получилось. Хотя он желал показать стойкость и крепость духа, посторонние видели только сжатый ротик младенца, который, кажется, собирался разрыдаться, но что-то ему мешало, отчего он казался еще более страшненьким.

Чжэ Янь похлопал малыша по груди, со смехом приговаривая:

– Возможно, когда подрастет, станет симпатичнее.

Четвертый наконец заревел.

Девятихвостых лис нарекают во время пира в честь первого дня рождения, однако из-за того, что малыш расплакался, это дело решили отложить. В Цинцю испокон веков существует правило: выбирать ребенку имя должно вдумчиво и серьезно. Когда с именем определялись, его зачитывали ребенку. Если он, услышав его, улыбался, имя считалось подходящим. Разумеется, ребенок улыбался не потому, что в самом деле находил озвученное ему имя подходящим, – просто в таких случаях рядом всегда имелся тот, кто веселил дитя. Однако в тот день Четвертый был так расстроен, что никто не смог бы его рассмешить. Церемонию наречения имени отложили до следующего дня рождения мальчика.

За год Четвертый подрос и превратился в пухленького, сообразительного и очень милого ребенка. Поскольку Чжэ Яню было нечем заняться, конечно, он снова собирался явиться на празднество. Накануне дня рождения Четвертый поинтересовался у отца, придет ли тот дядюшка, что был в прошлом году? Верховный владыка Бай Чжи удивленно спросил:

– Какой дядюшка?

Четвертый, нерешительно потеребив край рукава, ответил:

– Красивый дядюшка, который назвал меня страшненьким.

Верховный владыка Бай Чжи был поражен: насколько же у его сына хорошая память! Он кивнул:

– Конечно, придет.

Счастливый Четвертый побежал к берегу пруда, что расположен возле Лисьей пещеры. Он присел на корточки и, глядя в воду, долго гримасничал, отрабатывая свои самые удачные милые, очаровательные, обиженные и невинные рожицы. Однако лучше всего у него получалось изобразить обиженное личико…

На следующий день стояла ясная и теплая погода. Четвертый выбрался из-под одеяла раньше обычного и, усевшись на маленькую скамеечку возле входа в Лисью пещеру, стал ждать прибытия Чжэ Яня. Он ждал, очень долго ждал. Время от времени малыш бегал к берегу пруда и, глядя на отражение, поправлял одежду и приглаживал волосы, а затем, вернувшись, продолжал ждать.

Ближе к обеду благовещие облака Чжэ Яня наконец остановились рядом с Лисьей пещерой. Когда тот увидел сидевшего на скамеечке Четвертого, у него засверкали глаза. Взяв ребенка на руки, он с улыбкой сказал:

– Откуда здесь взялся такой очаровательный малыш?

У очаровательного малыша, послушно сидевшего на руках Чжэ Яня, кружилась голова, однако внешне он оставался невозмутимым. Дядюшка назвал его красивым, он наконец-то признал его красоту… Четвертый на радостях чмокнул «дядюшку» в щеку.

Глава 3 Так называемые цветы персика

На следующий год после пробуждения принца Е Хуа Его Величество Небесный владыка, восседающий в Заоблачном зале и повелевающий Девятью небесными сферами, решил отпраздновать свой день рождения.

В этом году праздник должен был пройти особенно торжественно. Помимо того, что соберутся бессмертные со всего света, так еще и сам виновник торжества задумал, пользуясь случаем, воздать хвалу за то, что принцу Е Хуа удалось вернуться к жизни. Так что на банкет пригласили всех: от нескольких высших богов, переживших времена Первозданного хаоса, до земных бессмертных.