Десять тысяч стилей. Книга девятая

«Милостыня? Здесь?», – удивился Волк и полез в рюкзак за деньгами.

Там было и серебро, и золото. Ливий бросил все монеты в тарелку, наполнив ее.

– Достойное подаяние, храни вас мир, – сказал старый монах. – Послушник Ливий?

– Верно, – поклонился Ливий.

– Можешь звать меня Акри.

«Настоятель храма?!», – удивился Ливий, но виду не подал. Или почти не подал – настоятель посмотрел Волку в лицо и сказал:

– Хотите что-то спросить, послушник?

– Честно говоря, да. Почему вы просите милостыню?

Настоятель храма неторопливо переложил монеты в небольшую холщевую сумку, а затем сказал:

– Тот, кто осознает суть бедности, достоин зваться монахом. Тот, кто осознанно пропускает бедность через себя, достоин зваться святым.

«Возможно, в этом что-то есть», – подумал Ливий.

Монахи идут по пути аскета. Они отказывают себе в излишествах, ограничивают себя и в еде, и в одежде, не говоря уже про развлечения. Но намеренно идти и просить милостыню?

– Вы не согласны, послушник? – спросил Акри.

– Частично. Разве вы пропускаете бедность через себя? На самом деле вам не нужно просить милостыню, в то время как для бедняка – это способ выжить.

– Храм тоже нужно содержать.

Ливий со скепсисом посмотрел на монаха, и Акри слегка улыбнулся.

– Мне не нужна милостыня. Но в нашем храме нет лишних денег. То, что дают мне люди, я отдаю тем, кто нуждается в этом больше, чем я. И все же вы правы, послушник Ливий. Богатый не поймет бедного, но он может попытаться это сделать. Пойдемте в храм.

Монахи за воротами поклонились настоятелю. Акри продолжил свою речь:

– Идущие не обращают внимания на обычных людей. Для них не существует само понятие бедности. Они не станут голодать. Если идущие не смотрят на обычных людей, то что говорить про бедняков? На них порой не смотрят и те, у кого нет яри, но есть монеты в кошельке. Что насчет вас?

– Я сирота. Детство провел в борделе, потом был бродягой. Отлично знаю, что такое бедность. Знаю, и что такое голод. Но идущие живут в другом мире.

– Вы помогали обычным людям?

– Только знакомым, – признался Ливий. – Но и не вредил никому без повода.

Старый монах вел Волка через весь храм к небольшой розовой беседке. Внутрь они вошли вдвоем, и остальные монахи, которые до этого следили за новым послушником, резко потеряли к нему интерес.

– Без повода, говорите? Какой повод достаточен для того, чтобы навредить? Вы уверены, что правы?

Ливий мотнул головой.

– Нет, не уверен. Я опираюсь на свою систему ценностей и поступаю так, как считаю нужным.

«Понимаю, к чему ты клонишь, старик», – подумал Волк.

Зло – понятие растяжимое. Даже на убийство можно смотреть по-разному. Кто-то скажет, что убийство – несомненно зло. Но что насчет убийства, когда ты защищаешь свою семью или родных? Защищаешь невинных от бандита?

Все эти темы разговоров порождали сотни и тысячи споров. А споры порождали горы книг. Разумеется, свое мировоззрение было и у монахов. Его можно было назвать миролюбивым: монах Трех Истин старался никогда не убивать. Но убийство происходит не только тогда, когда ты этого хочешь.

– Я хочу услышать ваши ответы, послушник. Положите ладонь на стол, – сказал Акри.

В розовой беседке не было ничего, кроме небольшого розового столика. Ливий положил на него ладонь, и мир переменился.

Беседка пропала. Ливий стоял в ресторане. Красивые кожаные диванчики бежевого цвета, столы из красного дерева, девушки-официантки, приковывающие взгляд своей красотой, и приличная публика, собравшаяся здесь – ресторан можно было назвать дорогим. И Ливий стоял посреди прохода, но никто не замечал его.

«Иллюзия», – подумал Волк.

Дверь ресторана немного отворилась. Посетители открывают иначе – широко, так, чтобы обслуга заметила их приход с самой первой секунды. Но тот, кто открыл дверь, не хотел привлекать к себе внимания.

В ресторан вошел оборванный нищий. На него не сразу взглянули. Ливий с интересом смотрел на то, как богачи совсем не видят нищего. Казалось бы, ресторан, куда приходят только состоятельные люди – бедняк однозначно должен привлекать внимание. Но богачи так привыкли не замечать нищих, что даже здесь, в ресторане, их внимание непроизвольно соскальзывало с «неправильного» элемента.

– Подайте нищему на пропитание! – заголосил бедняк.

Вот теперь его заметили. Весь зал ресторана повернулся к нищему. На него смотрели так, будто случилось какое-то чудо. Этот человек здесь, в ресторане? Как такое вообще возможно?

Первым отреагировал персонал. Два крепких мужчины схватили нищего и поволокли его к выходу.

– В ресторан платный вход. Еще раз придешь – уроем.

Нищего вышвырнули из ресторана на мостовую. Дверь захлопнулась.

«Теперь он точно не вернется. Они не шутят», – подумал Ливий, глядя на лица охранников. С нищим еще легко обошлись. Ливию всякое приходилось видеть.

«КТО ИЗ НИХ ВИНОВАТ?», – прозвучал громкий голос в голове Волка.

– Все. И никто. С точки зрения закона виноват нищий, ведь вход платный. Его имели полное право вышвырнуть. Но закон слеп. Он заставляет бежать здорового и безногого, заставляет читать зрячего и слепого. Кто-то мог дать нищему денег или еды. Даже если бедняка вышвырнули, кто-то из посетителей мог догнать его, чтобы дать мелочи. Но всем плевать. Они ничего этим не нарушают, они не обязаны давать деньги нищему. Но с точки зрения мировой гармонии эти богатые люди поступают неправильно.

Ливий перенесся в подсобку, где сидели охранники, вышвырнувшие нищего.

– Как этот ублюдок посмел сюда зайти? Их нельзя даже считать людьми, всего лишь падаль, которая не может заработать ни копейки. В следующий раз переломаем ему ноги.

– Надеюсь, что придет, хе-хе.

«Не удивили», – подумал Ливий. Он не раз видел такое отношение к себе и другим беднякам.

Сразу после короткого разговора между охранниками Ливий перенесся на улицу. Нищий встал с мостовой и поплелся куда-то.