Десять тысяч стилей. Книга девятая

А во внутреннем дворе в стойке Ноль стояли сотни монахов. Ливий давно не использовал эту стойку, с которой начинается путь в мир боевых искусств для каждого сильнарца. Монахи храма Эмм-Хо начинали точно так же.

– Опоры. Прямо как старики в пустыне, – вырвалось у Ливия. Он поддался странному наваждению храма, необычному чувству, будто сама суть мира пронизывает тебя здесь от макушки и до пяток.

Пусть Ливий и сказал о стариках в пустыне, за свои слова он не беспокоился. Что толку, если о них никто не знает?

Взгляд монаха резко изменился. Заместитель настоятеля повернулся к Ливию и сказал:

– Старики в пустыне? Я не ослышался?

«Странно», – подумал Волк и на всякий случай соврал:

– Да нет, вам послышалось. Я просто хотел подобрать сравнение для храмов Трех Истин. Вышло неудачно.

– Вот как, – сказал монах, все еще пристально глядя на Ливия. Казалось, что ситуация – исчерпана. Но из главного здания Эмм-Хо вышел старик с длинной, почти до пола седой бородой.

– Не стоит врать в святом месте, – сказал он.

– Настоятель! – тут же поклонился монах рядом с Ливием. Оторвались от своих занятий и остальные монахи, приняв позу уважения.

– Молодой человек, пройдемте со мной. Ты тоже, Хогрифф.

Ливию не оставалось ничего другого, кроме как последовать за настоятелем Эмм-Хо. Перед тем, как войти в здание, Ливий бросил взгляд себе за спину.

– Если вы хотите уйти, никто не станет вас удерживать. Это храм, а не школа боевых искусств, – сказал настоятель, даже не обернувшись назад.

«Что ж, старик, последую за тобой», – подумал Ливий.

– Ты взялся вести экскурсию, Хогрифф, – напомнил заместителю старик.

– Верно, – улыбнулся тот. – Это – главное здание нашего храма. Здесь мы возносим молитвы.

Картина резко контрастировала с тем, что происходило на улице. Снаружи монахи тренировались, внутри – стояли на коленях и распевали молитвы. Свет едва проникал внутрь через небольшой синий купол в самом центре потолка. Теплый свет от свечей у стен, и холодный свет, струящийся сверху, погружали молельный зал в удивительную цветовую гармонию, где молодые монахи расположились ближе к стенам, а монахи постарше – уже стояли на коленях в синей полутьме. Ливий старался идти тихо, так, чтобы никому не помешать, ведь заметил, что настоятель и его заместитель всюду ходят беззвучно, как кошки.

Храм был треугольным. Каждый угол был отделен стеной, образуя небольшое треугольное помещение. В одну из таких комнат Ливия и повел настоятель.

– Молельня настоятеля, молельня заместителя и молельня главного архата, – полушепотом пояснил монах.

Настоятель вел Ливия в свою молельню. Внутри было светло – еще бы, ведь горели сотни свечей. А места было мало. Молельня, по сути, выполняла роль еще и кабинета: здесь стояли стол, шкаф и кресло. Но большую часть комнаты занимал пятиугольный ковер, в центре которого и надлежало молиться.

– Здесь поговорим, – сказал настоятель, и Ливий понял, что больше не слышит пения из храма.

– Хорошо.

– Для начала – неужели вы, молодой человек, думали, что можете скрыть свою внешность от настоятеля храма Эмм-Хо? Я вижу ваше истинное лицо так же ясно, как и вашу личность.

«Ну вот», – подумал Ливий. По дороге к плато Трех Истин он успел заглянуть на черный рынок, где пополнил запас Анатомической Глины. Но Ливий и подумать не мог, что его маскировку раскроют.

Пришлось снять маску.

– И как вас зовут? – спросил настоятель.

– Вы не знаете? – удивился Ливий. – Я думал, говоря про личность, вы имеете ввиду мое имя и мое прошлое. Ливий. Меня зовут Ливий.

– Меня зовут Эмм-Хо. Настоятель носит имя храма. Мое же настоящее имя, данное мне первым – Комеон.

– Настоятель! – шокированно произнес заместитель.

Старик поднял сморщенную ладонь, успокаивая монаха.

– Каково же ваше первое имя, Ливий? – спросил Эмм-Хо.

«Проницательно. Я знаю, что настоятель зовется именем храма. И знаю, что свое первое имя он не использует и не говорит никому после того, как займет свою должность. Мне оказали доверие», – подумал Волк и, вздохнув, сказал:

– Иасон.

– Иасон, – кивнул Эмм-хо. – Хорошее имя. Расскажите мне о стариках в пустыне.

Скрывать что-то после того, как назвал даже свое охиронское имя – какой в этом смысл? Ливию не оставалось ничего другого, кроме как начать говорить.

– Их четверо. Они сидят в пустыне и повторяют свои имена: Даум, Дага, Бортош, Хум. С этих имен начинается фартах.

– Что-то еще?

– Там есть пятый человек. Он подносит старикам воду, чтобы их губы не пересохли…На этих стариках стоит мир. Пока они повторяют имена, мир не рухнет.

Старик слегка кивнул и спросил:

– Откуда вы это знаете?

– Видел во время комы, – честно ответил Ливий.

Старик посмотрел на своего помощника.

– Это он? – удивленно спросил заместитель.

– Он, – кивнул Эмм-Хо. – Ливий.

Настоятель вновь смотрел на него.

– Мы знали, что вы придете в наш храм. Мой предшественник получил пророчество. Тот, кто придет в храм Эмм-Хо и расскажет о пустынных старцах-столпах, должен стать исключением. Прошлые предсказания старого Эмм-Хо сбывались. Настал черед и этого.

– Исключением?

– Мы будем обучать вас, Ливий. Иногда мы можем взять на духовную практику идущего из мира, но такой человек никогда не пройдет весь путь. Путь монаха – лишь для монахов. Для вас же, Ливий, будет сделано исключение. Если хотите того.

Заместитель кивнул. Видимо, он знал о тексте пророчества. А Ливий смотрел на старика с нескрываемым удивлением.

– Почему? – наконец, спросил Волк. – Из-за одного только пророчества?

– Каждое пророчество имеет за собой смысл, – ответил старик. – Раз вы видели пустынных старцев, значит, вы ближе к нам, монахам, чем вы думаете. Если бы дело происходило в старину, я бы нарек вас странствующим монахом. Поэтому дорога рано или поздно должна была привести вас сюда. Даже не будь здесь пророчества, вы бы не ушли отсюда с пустыми руками. Настоящий монах всюду способен найти связь с миром. А в таком месте, как плато Трех Истин, вы бы почерпнули многое для себя.

– И вы уверены, что я вас не обманываю? Вдруг я смог откуда-то узнать о пророчестве?

– Я вижу вашу личность, Ливий.

«Странно, желание должно сбыться, если я пройду по ступеням к храму Ммон. Спешишь, судьба», – усмехнулся про себя Волк.

Ему разрешали остаться здесь. Причем делали это из-за какого-то древнего пророчества. Эмм-Хо выглядел старым. Сколько ему на самом деле было лет, Ливий даже близко не представлял. Предшественник нынешнего настоятеля мог жить и два, и три столетия назад.