Десять тысяч стилей. Книга тринадцатая
Шрифт:
«Это Хаос. Почему я узнал его? Что здесь вообще происходит? О чем он говорит?», — думал Ливий. Даже мысли об опасности отошли на задний план.
— У нас есть что-то похожее. Может, когда-нибудь ты бы об этом узнал, но тебе не повезло встретиться со мной, — улыбнулся Хаос. — Я заметил бой и заметил тебя, когда подошел ближе. Увы, ты все еще слишком слаб. Я бы поручил работу Грому, но он занят новыми союзниками. Как жаль. Придется убить тебя собственными руками, Ливий.
Рука главы «Единства» медленно поднималась, возвещая о гибели. Смерть приближалась, но Волк не думал о схватке. Вместо того, чтобы готовиться
— Ты — охиронец? Нет… Понимание мира, как у охиронца, но не часть Охирона.
Рука Хаоса остановилась.
— Потрясающе, Ливий! — сказал глава «Единства». — Ты все понял и уловил суть. Что и ожидалось от охиронца, верно? Думаю, ты много раз слышал это.
— Почему?
— М?
— Почему ты уничтожил Охирон?
На лице Хаоса вновь расцвела улыбка.
— Ты про это. Давай я лучше расскажу тебе маленькую историю. Однажды жил мальчик. Он был самым обычным, пусть и занимался боевыми искусствами. Его школа была маленькой, его семья — заурядной. И гением мальчик не был. Но потом случилась одно прелюбопытное явление. Грустный оттого, что даже упорные тренировки не помогают догнать гениев и богачей, мальчик — который стал уже взрослым юношей — поздно брел домой. Начался дождь. И, проходя мимо реки, юноша поймал молнию, которая ударила с небес. Здорово, да?
Хаос взмахнул руками.
— Эту историю я рассказываю только тебе, Ливий. Как думаешь, юноша погиб? О, он должен был погибнуть, но выжил. А когда юноша открыл глаза, он все понял. Весь мир стал ему понятен, а горизонты приблизились. Старые вопросы стали мелочными и пустыми, и теперь юноша смотрел на людей другими глазами… Ах, да, не стоит говорить о том, что этим юношей был я? Это очевидно.
Лицо Хаоса переменилось. Вместо радушной улыбки появилась гримаса раздражения, а за ней — выражение полного равнодушия.
— Я был многословен — перебор для разговора с мертвецом. Пора заканчивать, Ливий. Отправляйся вслед за всеми своими родственничками из Охирона.
Огромная черная воронка появилась под ногами Волка. Она покрывала все поле боя, и стоило Ливию в ней оказаться, как ярь начала покидать тело. Даже пытаться шевелиться не стоило: Черный Флаг превратился в паутину для одинокой охиронской мухи.
По крайней мере, так все выглядело для Хаоса.
Техника, похожая на Черный Флаг, на мгновение подавила технику главы «Единства» — этого хватило, чтобы направить в сторону Хаоса руку и сказать:
— Грирро.
Белый Луч попало точно в грудь главы «Единства», оставив в ней дыру. Но тело Хаоса резко почернело, и глава «Единства» сделал шаг назад. Впереди стояла его копия, сотканная из тьмы — с дырой в груди от Белой Молнии. Сам Хаос остался невредим.
Контртехника Черного Флага вышла на пик, и Ливий вернул контроль над ярью и телом. Шагнув вперед, Волк пробудил Волю Подавления, Уран и Сатурн вышли на пик. Но Ливий не смог применить Технику Трех Ударов — самый первый удар схватила черная тень Хаоса и взорвалась, скрывая своего хозяина.
А через мгновение кулак главы «Единства» уперся Волку в грудь.
— Бам, — сказал Хаос, и немыслимая сила врезалась в тело Ливия.
От удара Доспех Пятнадцати разлетелся на части. Волка отбросило, и он упал на землю, несколько раз перевернувшись в воздухе.
— Еще держишься, — сказал Хаос, шагая к Ливию.
«С трудом,
сука», — подумал Волк. Он упал, но хотя бы продолжил стоять на коленях. Сила Черного Флага росла с каждым шагом Хаоса, глава «Единства» делал воронку меньше и сильнее.— О, этот взгляд, — сказал Хаос со вздохом ностальгии и злости. — Так на меня смотрели охиронцы. Они считали, что я не прав, но знаешь что, Ливий? Это они ошибались. Я — спасение этого мира. Да, многие мои поступки можно посчитать ужасными, но разве цель не оправдывает средства? Ведь в конце все страдания, все смерти обратятся в ничто, и люди заживут в прекрасном мире, созданным мной. Впрочем, тебе этого не понять, Ливий.
«Беш его дери, давление слишком сильное. Я не справляюсь», — подумал Волк. Он подавлял Черный Флаг только на треть, просто не давая яри уходить слишком сильно.
«Но он не знает, сколько у меня внутренней энергии».
Когда до Хаоса оставалось семь шагов, Ливий резко распрямился, все еще стоя на коленях, и вытянул вперед ладонь. Глава «Единства» улыбался: что мог сделать Волк? Еще одна молния? Другой удар? Любую атаку мог поглотить клон из тьмы, который едва заметно рябил на теле Хаоса.
Перед ладонью появились три золотых кольца.
«Так я снесу и тебя, и твоего клона», — подумал Ливий.
— Тройная Регалия.
Техника Сахраджуджа уничтожила перед собой все. Звук разошелся на десятки километров, и даже Нирград, в который минут пять назад вторглись «Опаленные», затрясся от атаки. Кем бы Хаос ни был, Тройная Регалия могла навредить даже ему.
Но глава «Единства» не собирался попадать под удар. Он появился сбоку, не переставая улыбаться.
«Ожидаемо», — подумал Волк. Его атака была мощной, но уклонись от нее — и на этом бой закончится.
Воля Ветра развернула тело Ливия. Теперь он был лицом к лицу с Хаосом, а вторую ладонь Волк уже поднял над головой.
«У меня нет выбора», — подумал он.
Казалось, что одна планета находится в глубоком сне. Но все это было лишь обманом хищника, который только делал вид, что спит. Огромная, яростная сила, была готова вырваться в любую секунду — и Ливий позвал ее, устремляя в свое тело.
Волк взывал к Юпитеру.
Вместе с этой планетой пробудилась и другая — маленькая, но невероятно опасная. Не прошло даже доли мгновения, как Ливий почувствовал безумие, проникающее в разум раскаленным прутом. Это была Церера.
Две планеты окутали Волка толстыми черными молниями, даруя запредельную силу. И для этой невероятной силы у Ливия был подходящий прием — Топор Немой Смерти.
Его Волк никогда не применял. Топор Немой Смерти был одной из техник Сильнара, причем созданной из двух других самим Сильнейшим. Нужно было рубить ладонью, как топором, соединив мощь Юпитера и доведенное до вершины совершенство Великого Удара.
Даже Черный Флаг не мог удержать что-то столь мощное. Ладонь двигалась вниз, и все вокруг начало крошиться под напирающей силой.
«Убей. Убей! УБЕЙ!», — слышал Ливий собственные мысли. Безумие расходилось волнами, и Волк не смел его сдерживать.
Черный Флаг исчез. Вся сила поглощения собралась на ладони Хаоса. Чернота была такой непроницаемой, что Ливию показалось, будто глава «Единства» держит кусочек космоса. И Волк почувствовал, как желание разорвать этот «космос» на части захлестывает его.