Десять жизней Ван Мина

Следующим его принципом, или его целью, было установление в Китае власти народа. Сунь Ятсен был твердым сторонником республиканского строя в Китае. Здесь возникали возможности для маневрирования с учетом участия во властных структурах и других, кроме Гоминьдана, политических сил.

Наконец, еще одной целью Сунь Ятсен ставил достижение зажиточной жизни для населения страны. Это, конечно, была отдаленная цель.

В 1920-х гг. оказалось, что на пути ко всем этим целям необходимо опираться и на помощь со стороны ССССР, и на сотрудничество с КПК, чего также хотел СССР.

Поэтому Сунь Ятсен скорректировал свои цели.

Он выдвинул три главных политических установки. Это означало, что прежние цели оставались, но на пути к ним можно и нужно было сделать еще кое-что.

Прежде всего, с точки зрения Сунь Ятсена, для него и его сторонников было важно пойти на союз с Россией. Речь шла о союзе двух наций, очевидно на основе того, что понималось в Китае, у Сунь Ятсена, как совпадение коренных интересов этих двух наций. Мы подчеркиваем, что у Сунь Ятсена речь шла именно о России, то есть о нации, а не о советской России. Вспомним, что «Соглашение Сунь Ятсена – Иоффе» включало в себя пункт о неприменимости советизма в Китае.

Далее Сунь Ятсен допускал необходимость пойти и на союз с китайскими коммунистами. Очевидно, конечно, что, с его точки зрения, это было допущением деятельности КПК при условии, что она не будет препятствовать положению Гоминьдана как правящей и главной партии в стране.

И, наконец, еще одной установкой Сунь Ятсена было оказание поддержки крестьянам и рабочим.

В этом можно было увидеть не только стремление привлечь на свою сторону своей политикой крестьян и рабочих Китая, но и поиск нового состояния отношений Китая и Советского Союза. В свое время Сунь Ятсен договаривался с советской стороной о том, что советизм не применим в Китае. Очевидно, что Сунь Ятсен продолжал исходить из этого и в дальнейшем. Очевидно также, что он предлагал искать пути взаимопонимания на основе поддержки крестьян и рабочих.

Такой была платформа Сунь Ятсена. Важно отметить, что отношения с нашей страной он видел не только как отношения союзников, но и как братские отношения, которые прочнее и важнее дипломатических отношений. Эти отношения включали в себя и предложение использовать армию СССР на территории Китая в борьбе против тех, в ком Сунь Ятсен видел своих врагов внутри Китая. Именно с таким предложением Чан Кайши и приезжал в СССР в 1923 году в качестве главы «делегации доктора Сунь Ятсена».

Так закладывалась основа прочных отношений и с нашей страной и внутри Китая между Гоминьданом и КПК.

После смерти Сунь Ятсена его преемник Чан Кайши, по-своему оценив действия КПК, ее руководителей, пришел к выводу о необходимости и возможности повести борьбу на уничтожение КПК как политической силы. Это повлекло за собой и разрыв дипломатических отношений между Китайской Республикой, ее столицей Нанкином, и СССР, его столицей, Москвой. Отношения на уровне консульств сохранились.

В такой-то ситуации и появился своего рода «новый курс» действий КПК, который был предложен Сталиным и который представлялся правильным Чэнь Шаоюю. Это был курс на длительную борьбу за существование и накопление сил КПК в удаленных от городов сельских районах Китая. Это был курс на сохранение вооруженного противостояния двух политических сил внутри Китая.

Однако ситуация изменилась, и изменилась существенно, после нападения Японии на Китай в 1931 году.

Тогда для нации Китая в целом на первый план выдвинулась необходимость воевать за существование нации Китая против японских агрессоров. При этом далеко не все в Китае и далеко не сразу поняли это. В то же время мир уже оказывался взаимосвязан, взаимная связь существовала между войнами на Востоке и на Западе. Впереди маячила война на Западе, в Европе.

В этой ситуации и понадобилось выработать новый политический курс и для Коммунистической партии Китая.

Когда Япония начала свою агрессию против Китая, тогда возникла совершенно новая ситуация. Снова появилась необходимость и заинтересованность Китая в том, чтобы СССР оказался союзником Китая в его военном противостоянии с Японией. Эта заинтересованность Гоминьдана вела к изменению и отношения Гоминьдана к вопросу о взаимоотношениях с КПК. Это также потребовало времени.

Гоминьдан попытался, как считал Чан Кайши, даже в условиях фактической военной агрессии Японии против Китая, сначала решить вопрос о КПК, то есть добиться ликвидации этой партии, устранения ее с политической арены в Китае. Частично эта задача была решена. Однако КПК, уйдя в глухие районы Китая, сохраняя частично свои опорные базы, продолжала существовать и действовать.

Вместе с тем назревал вопрос и о договоренности между Москвой и Нанкином о фактическом военном союзе, о превращении СССР и Китайской Республики в первых по счету, по времени союзников во Второй мировой войне.

Назревал и вопрос о создании в Китае единого национального антияпонского фронта.

При этом не могли обойтись без Советского Союза.

Тогда-то и начался очередной новый период в истории КПК

Именно в это время значительную роль в выработке политики партии играл Чэнь Шаоюй. Он с 1931 года по 1937 год находился в СССР, но оказывал влияние и на решения руководства КПК в самом Китае.

Здесь необходимо остановиться на работе Чэнь Шаоюя в Коминтерне. С 1932 года Чэнь Шаоюй взял себе псевдоним Ван Мин.

7 ноября 1931 года Чэнь Шаоюй приехал в Москву. Он был избран членом Президиума ИККИ, а в дальнейшем – членом политсекретариата ИККИ. В целом, с 10 ноября 1931 года по 14 ноября 1937 года Чэнь Шаоюй (Ван Мин) представлял КПК в ИККИ и работал в его руководящих органах. (С. 185.)

2 сентября 1932 года Чэнь Шаоюй выступил на пленуме ИККИ с речью на тему «Советский этап китайской революции». Он сказал, что в то время «в Китае уже идет революция и война», и что «Китай сейчас уже стал одним из основных звеньев в цепи революций и войн». (С. 185.)

Ван Мин в свои 28 лет оказался на несколько лет в роли не только старшего по положению представителя КПК в ИККИ и в СССР, но и в роли человека, который имел возможность и должен был, хотя и находясь в Москве, но выступать от имени руководства КПК в самом Китае по вопросам, касавшимся взаимоотношений с Гоминьданом в ходе военного противостояния с Японией.

При этом Ван Мину пришлось действовать в кругу высоких руководителей ряда коммунистических партий, руководителей Коминтерна и представителей высшего руководства ВКП(б) – СССР.

Ван Мин оказался на своем месте. Очевидно, реагируя на формировавшееся в известной степени под влиянием событий в Китае мнение о том, что КПК потерпела большое поражение и уже не играет серьезной роли в Китае, он выдвинул мысль о том, что революционное движение в Китае не затухает, а развивается. Вместе с тем, он поставил вопрос таким образом, что в Коминтерне на КПК должны смотреть как на партию, которая способна в одно и то же время и находить методы продолжения революции в стране и занять ведущее место в борьбе за сплочение всей нации Китая на войну против японской агрессии.