Десять жизней Ван Мина

Не менее, а, может быть, и еще более важной задачей Ван Мина стало оказание воздействия на руководство ВКП(б) – СССР с тем, чтобы там считались с самостоятельностью КПК.

Наконец, Ван Мин предлагал такую политику, которая была рассчитана на изоляцию Чан Кайши, и, в то же время, на привлечение к КПК симпатий многих людей в Китае, настроенных на оказание решительного отпора японским агрессорам.

На пленуме ИККИ, состоявшемся 30 ноября – 1 декабря 1933 года, Ван Мин, в частности, заявил о готовности советского правительства и Красной Армии Китая заключить боевое оперативное соглашение с любой армией и воинской частью на основе трех элементарных условий, а именно: 1-е, прекращение наступления на Советские районы; 2-е, предоставление народу минимальных демократических прав – свободы слова, печати, организации, забастовок и т. д.; 3-е, предоставление народу права свободной организации антияпонских волонтеров и их вооружения.

Там же содержались требования антияпонской национальной войны: общая мобилизация народа, трех видов вооруженных сил, создание руководящих органов народа в антияпонской войне. (С. 186–187.)

Ван Мин считал, что если бы пораньше начали проводить политику антияпонского и античанкайшистского единого фронта, то Красной Армии не пришлось бы уйти из Центрального советского района. (С. 191.)

Местные военачальники, выступавшие за сопротивление Японии и против «карательного похода» могли начать принимать предложения Советского правительства и главного штаба Красной Армии заключить боевое оперативное соглашение на основе трех условий для совместных военных действий против японской агрессии, и тогда эти военачальники могли бы вынудить Чан Кайши согласиться на сопротивление японской агрессии и отказаться от войны против коммунистов. (С. 191–192.) Ван Мин предлагал создать с упомянутыми военачальниками, принимавшими три упомянутых условия, антияпонский союз и пойти на совместные военные действия против Чан Кайши. (С. 193.)

Манфред Штерн, главный военный советник (1933–1934 гг.) при главном штабе китайской Красной Армии, находившийся территориально в Шанхае как член Дальбюро ИККИ, считал, что у Китая нет третьего пути. Он считал: либо советский путь, либо гоминьдановский. Он утверждал, что в фуцзяньском правительстве есть милитаристы и социал-демократы (имеется в виду «Третья партия»), с ними нельзя создавать единый фронт. (С. 193.)

Ван Мин считал, что такая оценка фуцзяньского правительства не верна; раз они принимают наши три условия, надо создать с ними антияпонский союз и пойти на совместные военные действия против Чан Кайши. (С. 193.)

Мао Цзэдун считал: «Третий путь не возможен» (С. 195.)

Из всего этого следовало, что уже в то время Ван Мин оказался первым и единственным из руководителей КПК, который считал, что в условиях, когда Япония осуществляла агрессию против Китая как нации, можно и нужно от политики борьбы против всего того, что связано с силами, действовавшими в рамках Китайской республики, предлагать объединять силы КПК и всех тех, кто в гоминьдановском Китае соглашался вступить в союз с КПК ради совместного отпора японцам.

Ван Мин полагал, что такая возможность имелась. Здесь и проявилось еще одно разногласие между Ван Мином, с одной стороны, и Мао Цзэдуном, а также главным военным советником при главном штабе китайской Красной Армии М. Штерном. Так оказалось, что Мао Цзэдун и этот представитель Коминтерна были вместе и были не правы, а Ван Мин был прав.

Начальник разведывательного управления штаба РККА Я. К. Берзин сказал: полученные нами сведения говорят о том, что Центральный советский район невозможно дальше оборонять. Ради сохранения живой силы Красной Армии, надо отказаться от Центрального советского района, перевести Красную Армию в другое место и создать новый советский район. (С. 194–195.)

Таким образом, мнения Ван Мина и руководителя разведки РККА совпадали.

Но дело было в том, что еще до того, как возникла необходимость и неизбежность передислоцирования руководства КПК и его вооруженных сил в районы, удаленные крупных городов, таких, как Шанхай и Нанкин, Ван Мин предлагал политические решения, предусматривавшие возможность создания объединенных сил коммунистов гоминьдановцев на основе общего сопротивления японским агрессорам. Эти предложения Ван Мина не были претворены в жизнь. В известной степени и из-за позиции Мао Цзэдуна.

В 1932–1937 гг. Ван Мин представлял КПК в Коминтерне; в 1934–1935 гг. по совместительству руководил работой ИККИ в Латинской Америке; в 1935–1943 гг. был членом Президиума и кандидатом в члены Секретариата ИККИ. (С. 187.)

Таким образом, Ване Мин занимал достойное место среди руководителей Коминтерна. Он представлял там Китай, КПК. Важно также отметить, что уже тогда руководители Коминтерна, в том числе представители ВКП(б), считали, что китайские коммунисты могут и должны играть свою роль, беря на себя ответственность и за работу в других частях света, в данном случае, в Латинской Америке.

Здесь важно также остановиться более подробно на роли Ван Мина в процессе выработки и осуществления Коммунистической партией Китая политики антияпонского национального единого фронта. Это важно и по той причине, что позиция Ван Мина выражала коренные интересы не только КПК, но и нации Китая в целом, легла в основу сотрудничества КПК и Гоминьдана на протяжении ряда лет Антияпонской войны, а также и по той причине, что именно в этом случае наглядно видно, что Ван Мин был теоретиком и практиком, предлагавшим правильные решения не только с точки зрения интересов КПК, Китая, но и объединения усилий наших двух народов и стран.

На следующий день после 18 сентября (начала наступления японских войск на Шэньян), то есть 19 сентября 1931 года, в обращении ЦК КПК к народу был выдвинут лозунг «национальной революционной войны вооруженного народа против японского империализма в защиту национальной независимости, единства государства и территориальной целостности Китая». Это было сделано в противоположность лозунгу Чан Кайши о «непротивлении» Японии. Этот призыв вызвал мощное массовое движение в стране за сопротивление Японии и спасение родины. В этом заключается основное содержание «Обращения ЦК КПК к народу по поводу маньчжурских событий 18 сентября 1931 года». Это основное содержание было со слов Ван Мина записано Бо Гу, так как Ван Мин был тогда в глубоком подполье. (С. 198–199.)

Все началось, в данном случае, с того, что после начала оккупации Маньчжурии японцами в 1931 году Ван Мин был первым из руководителей КПК, руководителей Китая, которой поставил вопрос о характере тогдашних отношений Китая и Японии. Он первым сказал, что речь идет о войне, о войне народа или нации Китая против японского империализма и японского посягательства на национальную независимость и территориальную целостность Китая. Так оказалось, что в Коммунистической партии Китая Ван Мин первым поставил интересы нации Китая на первое, главное место при отражении агрессии Японии.

Ван Мин тем самым противопоставил эту позицию точке зрения и политике Чан Кайши.

Более того, это означало, что Ван Мин сумел тогда понять, что интересы нации Китая требовали объединения сил всего народа, включая КПК и Гоминьдан, в войне против Японии, ее агрессии. Тем самым Чан Кайши оказался позади Ван Мина, так как он считал, что главным, первостепенным в то время было уничтожение коммунистов внутри Китая, а Ван Мин предложил китайскому народу сначала сосредоточить силы на оказании отпора японцам.