Десять жизней Ван Мина

Курс этого документа совершенно отличался от курса так называемых «триединых» лозунгов, выдвинутых в конце 1931 года О. В. Куусиненом. Тогда он считал, что лозунг «национально-революционной войны вооруженного народа против японского империализма в защиту национальной независимости, государственного единства и территориальной целостности Китая» правильный, но этот лозунг не был прямо связан с борьбой против Гоминьдана и за советское движение; поэтому он выдвинул в добавление к этому еще два лозунга: «Свержение гоминьдановского правительства национальной измены и национального позора является условием проведения антияпонской войны» и «Только китайские Советы и Красная Армия являются единственной силой для ведения этой войны», как «триединые» лозунги. (С. 201–202.)

Представляется необходимым обратить особое внимание на позицию Ван Мина по этим вопросам. Она свидетельствует о том, что Ван Мин оказался первым и единственным руководителем Китая, КПК, к тому же представителем КПК в интернациональной или международной организации, то есть в Коминтерне, который сумел правильно оценить ситуацию, не попал в тиски шаблонных представлений, требовавших продолжения, прежде всего, классовой борьбы в Китае, выдвижения на первый план именно свержения классово враждебного КПК правительства Чан Кайши. Ван Мин сумел понять, что существуют интересы нации, интересы ее выживания, которые превыше всего остального, выше интересов внутри китайской борьбы за власть.

Ван Мин своей позицией «поправлял» не только часть руководителей КПК, не только гоминьдановцев, но и ряд руководящих работников Коминтерна.

Весной 1933 года Ван Мином был разработан документ под названием «Воззвание подготовительного собрания Комитета антияпонской национальной самообороны китайского народа». Он вызвал широкий подъем антияпонского движения и создания организаций антияпонской вооруженной самообороны среди китайских эмигрантов за рубежом. (С. 202.)

Оказалось также, что Ван Мин сделал важные выводы и из своего пребывания в СССР и из своей работы в Коминтерне. Его политический кругозор не только расширился до мировых масштабов, но и включил в себя понимание значимости учета интересов нации Китая в целом, в том числе и интересов китайцев, которые проживали вне Китая, во всех частях земного шара.

Именно поэтому в 1933 году Ван Мин обратился к китайскому народу, исходя из понимания того, что следовало, особенно в условиях японской агрессии против Китая, сплачивать весь китайский народ, всю нацию Китая, имея в виду единство интересов и всех людей внутри Китая, не взирая на их классовые различия, и всех китайцев, которые жили где бы то ни было во всем мире.

Ван Мин первым среди руководителей КПК, среди руководителей Китая, в условиях войны против Японии, поставил вопрос о единстве нации Китая, единстве ее национальных интересов, включая сюда и интересы китайцев, проживавших за границей.

Нация Китая при этом у Ван Мина впервые предстала, как сообщество всех китайцев, живущих, как в Китае, так и везде в мире, за рубежами того или иного китайского государства. (Вспомним, что, с точки зрения Ван Мина, в то время в континентальном Китае существовали два государства: Китайская Республика и Китайская Советская республика.)

Ван Мин поднялся здесь до уровня представителя не только людей, живущих в Китае, но и всех китайцев, обитающих на планете.

Пусть это было всего лишь в форме призывов, документов, деклараций, но, и это важно, очень важно, если рассматривать все это с позиций истории нации Китая, но не только ее, но и всемирной истории.

Летом 1933 года от имени Ван Мина и Кан Шэна было направлено директивное письмо (написанное Ван Мином) Маньчжурскому провинциальному комитету КПК, в котором, кроме дальнейшего развития политики антияпонского и антиманьчжоугоского единого фронта указывалось, что необходимо использовать различные легальные возможности для внедрения в массы, накопления сил, создания опорных баз, готовиться к длительной революционной партизанской войне против японских захватчиков и их марионеточного «государства» Маньчжоу-Го. (С. 202–203.)

Время шло. Япония оккупировала Маньчжурию в 1931 году. Затем на территории Северо-Восточного Китая она создала марионеточное государство Маньчжоу-Го.

Так на территории континентального Китая (мы говорим о континентальном Китае, прежде всего, имея в виду то, что в то время Тайвань находился под властью Японии) стали, так или иначе, существовать три государства: Китайская Республика, Китайская Советская республика, Государство Маньчжоу-Го.

При этом Китайская Республика так и не объявила войну Японии. Такую войну объявила Китайская Советская республика.

Продолжая проведение своего курса, направленного на создание единого антияпонского национального фронта в Китае, Ван Мин выдвинул мысль о том, что следует готовиться к длительной партизанской войне против японских захватчиков на территории Маньчжурии, используя (в то время) легальные возможности, и готовя партизанскую войну. Это, собственно говоря, был еще один призыв к народу Китая, включая людей и в гоминьдановском Китае, к тому, чтобы искать пути к сплочению и организации совместного отпора японской агрессии.

В июне-июле 1935 года Ван Мин написал проект «Обращения ЦК КПК и правительства Советской Республики Китая ко всем соотечественникам с призывом к сопротивлению Японии и спасению отечества». В нем указывалось на серьезный характер национального кризиса и на пагубные последствия политики непротивления, осуществлявшейся Гоминьданом; подчеркивалась линия на «прекращение гражданской войны ради совместного сопротивления Японии»; были выражены решимость и готовность ЦК КПК и Правительства Советской Республики Китая к началу переговоров с Гоминьданом и другими военными и политическими силами в целях создания совместно «Единого всекитайского правительства национальной обороны» и «Всекитайской единой Объединенной антияпонской армии». Речь шла о тактике принуждения Чан Кайши к сопротивлению Японии. (С. 204.)

Очевидно, что, начиная, по крайней мере, с оккупации Японией Маньчжурии в 1931 году, Ван Мин сосредоточился на мысли о том, что это означало для Китая, для нации Китая, включая КПК, и что следовало делать при таких обстоятельствах.

К 1935 году, с точки зрения Ван Мина, если не для большинства, то для очень многих людей в Китае, стали ясными две вещи.

Во-первых, то, что нация Китая оказалась в кризисе; речь шла уже не просто о войне, об оказании отпора, а о том, что, как писал поэт Тянь Хань: «чжун хуа минь цзу дао ла цзуй вэй сянь ды ши хоу – для нации Китая настало время величайшей опасности»; отечество находилось в опасности, над отечеством нависла угроза гибели.

Во-вторых, для всей нации Китая первостепенным становилось понимание того, что внутри Китая войну следовало остановить, создать единый фронт оказания сопротивления Японии.

Исходя из этого, Ван Мин и предложил от имени КПК и Китайской Советской Республики Гоминьдану, другим военным и политическим силам создать единое всекитайское правительство национальной обороны и объединенную антияпонскую армию.

Тактической задачей при этом представало принуждение Чан Кайши к осуществлению этих предложений.