Дети Агамемнона. Часть I. Наследие царей

— Говорю тебе, Ортинава, ты ничего этим не добьешься. Постарайся думать не только о мести! Найди в себе силы, чтобы жить дальше.

— От тебя одно расстройство, старик. Не хочу я продолжать этот разговор. Давай спать! Завтра будет долгий день и трудная дорога.

Они легли друг напротив друга. Ассарак свернулся в клубок, подложил под голову кулак и почти сразу захрапел с приоткрытым ртом — трудный переход его утомил. Ортинава лежал на спине с открытыми глазами и считал звезды. Заснуть ему удалось лишь под утро.

На следующий день их настигли микенцы.

* * *

Основные силы Львиного города сражались где-то далеко на западе. Но множество мелких, легко вооруженных отрядов действовало отдельно от микенской армии. Солдаты разбредались по округе, как муравьи, грабили дома и поджигали урожайные поля. Подобный способ ведения войны вызывал отвращение у Ортинавы. Однако, как бывший солдат, он хорошо понимал удобство такого решения.

Микенская армия стремительно продвигалась вперед: ей не требовалось возиться с охотниками и землепашцами в каждом мелком селении. А те, в свою очередь, не успевали ни собраться для организованного сопротивления, ни бежать в крупные города… Чтобы вырезать стариков, детей и женщин, сжечь дотла десяток хижин, хватало и горстки обученных микенских бойцов.

Именно к такому отряду в плен и угодили Ортинава с Ассараком.

Солдаты пришли на рассвете: то ли заметили вчерашний дым от костра, то ли обнаружили следы путников на земле — уже не имело значения…

Ортинава со сгустком крови выплюнул выбитый зуб и проверил веревку, стянувшую запястья. Узел держался крепко — порвать путы не получится. Да и с Ассараком все равно не уйти далеко — Ортинава покосился вправо, где лежало скрюченное тело старика. Их обоих избивали… Но отчего-то не прикончили.

Микенцев было пятеро: сильные, высокие мужчины, каждый был вооружен мечом. Ортинава не очень хорошо разбирал вражескую речь — мешало непривычное произношение, — однако все же смог понять, о чем они спорили.

Трое считали, что пленников нужно хотя бы пару дней подержать живыми — пусть укажут, где находятся поселения, тайники или лагерь местных. Двое других же называли Ортинаву и Ассарака обычными беглецами без еды, ценных сведений и товарищей, а потому требовали прикончить их немедленно.

Один из микенцев подошел к Ортинаве вплотную и толкнул ногой в бок:

— Ты понимаешь меня, дикарь?

Ортинава промолчал.

— Я с тобой разговариваю, собака! — рявкнул тот и ударил сильнее. Ортинава закусил губу, но по-прежнему не ответил.

— Оставь его, Атанай. Посмотрим, как наша птичка запоет позже! А пока пусть храбрится, ему недолго осталось. — заявил другой микенец, постарше. Видимо, предводитель маленького отряда. Тот, кого назвали Атанаем, подчинился. Бросив злобный взгляд на пленника, он вернулся к другим воинам.

Враги продолжали спорить. Деталей Ортинава разобрать уже не смог — микенцы собрались полукругом и говорили приглушенными голосами. Но он был уверен: ничего хорошего ожидать не следует.

Неужели так он и умрет? Не отомстив Львиному городу?..

Его худшие опасения подтвердились, когда микенцы подняли Ассарака на ноги и оттащили в сторону.

Они решили начать с пытки старика. Возможно, хотели устрашить Ортинаву? Или решили оставить его на потом как более крепкого… Воин зажмурился; прикрыть уши из-за связанных рук он не мог, поэтому приготовился терпеть ужасающие вопли. Но ничего подобного не произошло.

После первых же угроз Ассарак расплакался и начал рассказывать все, что знал. Микенцам даже не пришлось причинять старику боль. Слушая его сбивчивое, торопливое повествование, Ортинава даже позабыл о своем бедственном положении…

Когда Ассарака привели обратно, тот сел спиной к своему спутнику и склонил голову. На него было жалко смотреть.

— И как это понимать? — процедил Ортинава. Тихо, чтобы никто из микенцев не услышал.

Ассарак не ответил, а только сильнее напрягся. Его тощие лопатки и локти нелепо торчали — старика явно связали грубее, чем Ортинаву. Удивительно, как все это время он молча терпел боль… но под страхом нового избиения сразу же сломался.

Странным казалось и другое. Все, что Ассарак сообщил микенцам, было в новинку для самого Ортинавы!

Если старик хорошо знал дорогу до других поселений, почему не сказал ни слова раньше? Почему они столько времени шли бесцельно?.. Взгляд Ортинавы прожигал спину своего старого товарища, но ответа так и не последовало. Словно обратившись в камень, Ассарак ни разу не шелохнулся.

Микенцы снова принялись совещаться. Хотя Атанай и предлагал прикончить пленников, другие решили убедиться в правдивости слов старика. Ортинава понял, что враги собрались отдыхать до завтрашнего дня. А на рассвете они тронутся в путь, захватив с собой Ортинаву и Ассарака.

Что ж, использовать их как проводников — разумная идея… Но Ортинава понимал: как только микенцы обнаружат, что сведения Ассарака лживы, их ярости не будет предела. Тогда пленники умрут от самых страшных пыток.

Неужели сам Ассарак этого не понимал, слепо надеясь оттянуть свою жалкую кончину? Какая глупость. Лишний день жизни не стоил страданий, ожидавших впереди…

Пока что микенцы перестали обращать внимание на пленников, неторопливо занявшись своими делами. Двое сходили к ручью и принесли воды; остальные собирали ягоды и коренья для грядущего ужина, резали сушеное мясо, между делом обсуждая военные успехи Микен. Лишь Атанай занимался чисткой оружия. Время от времени он поглядывал на Ортинаву, и тогда на его губах змеилась недобрая ухмылка.

Так прошел целый день. Глядя, как заходящее солнце касалось верхушек деревьев и окрашивало небо в алый, Ортинава мысленно прощался с жизнью.

* * *

Ночью его разбудил странный звук. Нет, скорее даже предчувствие звука и движения. С трудом подняв тяжелую от сна голову, Ортинава разглядел впереди какое-то неясное шевеление. Моргнул раз, другой — темнота обрела очертания.

Перед Ортинавой предстало зрелище, которого он совершенно не ожидал увидеть.

Ассарак, тощий и сгорбленный, стоял над телом микенца, приставленного сторожить пленников. Скрюченная фигура с косматой бородой казалась жуткой — не то человек, не то дикий полузверь, родившийся от греха женщины с волком, вырвался на волю… Ассарак повернулся, и Ортинава разглядел в его руке веревку.

Тогда воин все понял. Когда старика связали, он слегка расставил локти и напряг спину. Хнычущего, худого и немощного на вид Ассарака не восприняли всерьез, потому он сумел скрыть свою маленькую хитрость. А ночью, расслабившись, пленник позволил веревке соскользнуть. Затем подкрался к сторожу, который видел десятый сон и не ожидал коварного нападения…