Дети Ирия. Ладомира
Шрифт:
Саксонцы, хоть и приходились франкам братьями по вере, тайно ликовали: раскол ордена не удался, Филипп Жестокий поумерил свой пыл, и они снова окажутся у кормила власти.
Во время открытия капитула слово взял Фридрих фон Хогерфест. Он ещё раз почтил де Керпина и особенно подчеркнул обстоятельства его гибели. Доктрина Хогерфеста состояла в том, что следует и далее осваивать захваченные земли венедов, закрепиться на них. Что касается богов племени бриттов, Хогерфест признал их силу. Но пообещал, что придёт время и орден расправиться с ними. А сейчас стоит подумать об острове Рюген с его несметными богатствами языческих храмов и о дальнейшем захвате территорий
Капитул с восторгом внимал речи Хогефеста. Он сумел увлечь своим красноречием собратьев по ордену.
В начале мая Зельма получила письмо от Фридриха — капитул почти единогласно избрал его новым магистром ордена Золотого креста и вскоре он намерен вернуться в Хаммабург, который приобретёт новый статус.
Конрад фон Анвельт не обманулся в надеждах и стал ландкомтуром, к тому же — не безземельным. Магистр Хогерфест пожаловал ему земли на правом берегу Альбы, где ещё недавно хозяйничали венеды.
Поначалу фон Анвельт сник, но затем, оценил выпавшие ему возможности, — пожалованные земли были обширны, он принялся к их преобразованию на саксонский манер. Через некоторое время на землях венедов был возведён замок Анвельтбург. Его ворота украсили Золотой крест и герб с изображением красного быка на золотом поле. Город располагался в десяти лигах от Хаммабурга, в глубине покорённых территорий. Хогерфест намеревался сделать из Анвельтбурга плацдарм для дальнейшего завоевания венедов.
На землях бодричей орден также возводил новую крепость Рюкендорф. Хогерфест лично контролировал ход строительства. Он рассчитывал, что скопив в ней необходимые силы, он сотрёт с лица земли ненавистный Велегош.
Однако возведение Анвельтбурга и Рюкендорфа осложнялись тем, что отряды венедов своими набегами постоянно беспокоили захватчиков.
Глава 14
В начале весны магистр фон Хогерфест получил послание от Дитриха Волтингена, в котором он сообщал, что вскоре планирует погостить в Линсбурге у своего родича ландкомтура. В поездке его будет сопровождать горячо любимая дочь Эва.
Фридрих отбросил письмо. Чело его омрачилось.
Зельма в этот момент искала своего господина, дабы согласовать ряд хозяйственных вопросов, и заглянула в кабинет. Фридрих сидел за широким письменным столом, по преданию изготовленным из священного дуба западных венедов.
Женщина тотчас уловила его настроение.
— Господин мой! — произнесла она. — Что заставило тебя опечалиться? Неужели наш сын Вульф провинился?
Фридрих порывисто поднялся из-за стола и устремился навстречу наложнице.
— Нет-нет… Вульф прекрасный ребёнок… С тех пор, как я доверил его воспитание маршалу Курту Саксонскому он доставляет мне с каждым днём всё больше радости.
— Да, мой господин, Курт Саксонский — доблестный муж и воин. Жаль, что чума много лет назад лишила его семьи… — посочувствовала Зельма. — Я вижу, как он пестует Вульфа, словно родного.
— Я не могу лишить его этого удовольствия. Курт — мой вассал. Сейчас нет военных действий, и ему некуда было направить пыл и энергию, покуда я не призвал его в Хаммабург и не поручил воспитание Вульфа. Теперь он полностью занят мальчиком. Но…
Зельма встрепенулась. По опыту
она знала, что «но» подобным тоном из уст магистра не предвещает ничего хорошего.— Что случилось, господин мой? Поделитесь со мной? Разве за прошедшие пять лет я не доказала вам свою преданность? — искренне спросила Зельма.
Магистр не выдержал напряжения и привлёк женщину в себе, заключив её в крепкие объятия.
— Зельма… Зельма… Я должен сказать тебе… — начал он и сам удивился своей нерешительности.
Зельма отстранилась от Фридриха и заглянула ему в глаза. За годы, проведённые вместе, он поседел, лицо его украсили преждевременные морщины. Зельма также не молодела, но была по-прежнему хороша и желанна.
Женщина приникла к губам Фридриха. Тот охотно ответил на её поцелуй.
— Вскорости я отправлюсь в Линсбург… — с придыханием произнёс магистр и отстранился от наложницы.
— Отчего эта поездка так беспокоит тебя?
— В Линсбург намерены прибыть гроссмейстер Волтинген и его дочь Эва…
Зельма опустила глаза…
— Я всё поняла, мой господин… Эва Волтинген предназначена для вас… Вы уже помолвлены с ней?
— Нет… Но гроссмейстер считает наш брак решённым делом.
Сердце Зельмы рвалось из груди. За годы, проведённые в замке, она привыкла к сытой, богатой и размеренной жизни. Постепенно боль потери семьи притупилась, образ Лесьяра начал отдаляться…
Домашняя челядь выказывала Зельме всяческое уважение и почтение. Вульф считался наследником магистра, хоть и незаконнорожденным. Что же будет, когда Фридрих женится на Эве?
— Я должна буду покинуть замок?.. — срывающимся голосом спросила Зельма.
Фридрих цепким взором смерил любимую женщину, понимая, что не сможет жить без неё.
— Когда я впервые увидел тебя, то подумал, что ты просто красивая дикарка и возжелал тебя… Но позже зародилась любовь, она крепла с каждым днём… Ты поражаешь меня своими способностями… Ты умна, практична, рассудительна, домовита… Челядь души в тебе не чает… Ты подарила мне первенца, когда я уже отчаялся иметь детей. Лучшей жены я бы не мог пожелать… Но я — магистр ордена Золотого креста и мой предстоящий брак является политическим шагом.
Зельма тихо заплакала. Фридрих снова обнял её.
— Ты останешься в замке. Я буду любить тебя…
Женщина всхлипнула.
— Но прежних времён не вернуть… Я не смогу делить с тобой ложе, то будет законным правом Эвы…
— Я прикажу приготовить для тебя покои в северной башне. Курт продолжит опекать Вульфа и заниматься его физической подготовкой.
— Благодарю, мой господин… — кротко ответила Зельма.
Зельма отёрла слёзы тыльной стороной руки, покинула кабинет магистра, собрала волю в кулак и преступила к своим привычным обязанностям хозяйки. Позже она вышла во двор замка, где Курт Саксонский проводил время с Вульфом. Магистр подарил сыну карликовую лошадку, выведённую в конюшнях самого Филиппа Жестокого, и теперь Вульф, словно заправский наездник объезжал её. Курт внимательно присматривал за наездником, придерживая лошадку под уздцы.
Вульф сиял от радости.
— Курт! Курт! — кричал он. — Я еду верхом, как настоящий рыцарь!
Маршал от души рассмеялся, он привязался к Вульфу, как к собственному сыну. Мальчик заметил мать, стоявшую на центральной каменной лестнице, ведшей из замка.
— Мама! Мама! Посмотри на меня!
Женщина сбежала по лестнице к сыну.
— Ты — мой храбрый воин! — с жаром произнесла она, подавляя в себе желание обнять сына и поцеловать — Фридрих не поощрял излишних нежностей по отношению к Вульфу.