Дети Ирия. Ладомира
Шрифт:
— Он отлично держится в седле для пятилетнего ребёнка! — заметил Курт. — Через пару лет я прикажу своему мастеру изготовить мальчику специальное седло с высокой лукой. И Вульф сможет скакать наравне с мужчинами.
Зельма погладила сына по голове, а затем решила пройтись — подышать свежим весенним воздухом и обдумать сложившуюся ситуацию.
Женщина любила подниматься на стену и прохаживаться вдоль неё. И сейчас она не стала изменять своим привычкам. Перед её взором простирались ставшие за пять лет привычными пейзажи: притоки Альбы освободились ото льда, молодая трава уж пустила свои первые ростки. Подснежники усыпали
Зельма спешно отправилась в конюшню и приказала оседлать лошадь. Фридрих не разрешал наложнице одной покидать город и потому во время конных прогулок её сопровождал младший конюший. Зельма знала, что его мать происходила из лужан и была захвачена саксонцами во время одного из налётов на их земли. Конюший родился в стенах Хаммабурга, умел равно изъясняться как на саксонском языке, так и на языке венедов. Но тягой к прародине не томился. Его вполне устраивала жизнь в Хаммабурге.
Зельма тайком общалась с конюшим на своём родном языке. Магистр не поощрял этого, но в тоже время позволил наложнице обучать Вульфа языку венедов. Ибо считал, что ордену ещё предстоят походы на их территории. И рыцарь должен знать язык своего врага и его слабые места — лишь так можно достичь полной победы.
Зельма в сопровождении конюшего покинула город, миновала мост, связующий берега реки. Немного проехав, она спешилась и вздохнула полной грудью. Грусть сковала её душу… Зельма понимала, что вскоре её привычная жизнь закончится: может быть настало время покинуть Хаммабург вместе с Мечеславом? Мысленно женщина всегда называла сына славянским именем. Но куда они отправятся? В Велегош к родителям и брату? Но живы ли они?.. Кому нужна вдова с ребёнком?
В этот момент Зельма решила: если уж она покинет Хаммабург, то не с пустыми руками. Она должна подумать о будущем своего сына, о Мечеславе.
Женщина брела по полю, усеянному подснежниками, ведя лошадь под уздцы. Наконец, она присела на корточки, чтобы нарвать цветов. Конюший насвистывал популярную саксонскую песенку…
Аромат подснежников пробудил в Зельме воспоминания. В это время в Велегоше отмечалось Провещание Мокоши. Славяне праздновали фактически третий приход весны и давали волю птицам. «Птичий охотник» выносил на всеобщее обозрение клетки с птицами, а девушки их выкупали и выпускали на волю.
Вечером с наступлением сумерек в деревнях разжигали костры и крестьяне прыгали через огонь, чтобы избавиться от сглаза.
Девушки и парни, что не успевшие найти свою половинку, творили заговоры на любовь.
Праздник Провещания Мокоши всегда отмечался бодричами в пятницу. Бодричи устремлялись в священные капища, обращались к богине судьбы, дабы получить провещание на текущий год.
А после праздника Провещания Мокоши у бодричей начиналась Перумова неделя. Они жгли костры, прыгали через них, водили хороводы, пили сурью…
Слёзы навернулись на глазах Зельмы…
Она мысленно прочла молитву Мокоши, Перуну и Семарглу.
«Я уже привыкла к имени Зельма… — подумала женщина. А ведь я — Ладомира, та что приносит в дом лад и мир. А сын мой Мечеслав, тот кто славно мечём владеет… А Фридрих фон Хогерфест — человек, который принёс горе на мою родную землю. А я делила с ним ложе на протяжении пяти лет… И всячески отгоняла от себя мысли о том,
что сплю с кровавым убийцей…»Вскоре магистр покинул Хаммабург и в сопровождении богатой свиты, в том числе и Курта Саксонского, и отправился в Линсбург на встречу со своей будущей женой Эвой Волтинген.
Хогерфест прибыл в Линсбург раньше гроссмейстера Волтингена и его дочери. У магистра и ландкомтура было достаточно времени, чтобы обсудить дела ордена. За чашами отменного вина, в компании маршала, они обсудили очередное нападение на венедов.
— Строительство новых крепостей-городов идёт полным ходом, — высказался магистр. — Рюкендорф под моим началом скопил достаточно сил для нового вторжения. Я намерен выступить в начале мая на Велегош и, наконец, завершить то, что не удалось ордену пять лет назад. Новый ландкомтур фон Анвельт достоин похвалы: крепость возведена и отменно укреплена. Гарнизон сформирован и обучен. Припасено достаточно провизии и оружия.
При упоминании очередной военной кампании ландкомтур фон Линсбург встрепенулся — старые раны, полученные во время похода на Старгард, только недавно окончательно зажили. Линсбург отчётливо помнил, как золотая колесница кружила в небе, и из неё низвергались огненные стрелы.
Поэтому он осмелился осторожно возразить:
— Обращение язычников в истинную веру — задача первостепенная для ордена. Однако как избавить наших людей от нападений с воздуха?..
Хогерфест усмехнулся.
— Нечто подобное я и рассчитывал услышать от вас, Линсбург.
Он кивнул Курту Саксонскому и тот продолжил:
— В Рюкендорфе собраны самые известные механики Европы. Они разрабатывают новые катапульты, способные сокрушить летающие колесницы венедов. К тому же, ими предложен ряд эффективных штурмовых приспособлений. В частности штурмовые башни, обшитые сверхлёгким металлом. Они доставляются в нужное место в разборном виде, затем специальная команда за пару дней монтирует вкупе все части.
Линсбург невольно округлил глаза.
— Впервые слышу об этом… — признался он.
Хогерфест пригубил вина.
— Разумеется, ландкомтур, ведь это секретная информация. Я приказал привлечь одарённых механиков и кузнечных дел мастеров тайно. Не следует недооценивать венедов. Я всё больше убеждаюсь, что разведка у них работает. Такими новыми механизмами я уже приказал обеспечить и Анвельтбург.
(По поводу разведки венедов Хогерфест не ошибался: Семаргл, Сирин, Гамаюн и Алконост по-прежнему исполняли обязанности наблюдателей. И знали обо всём, что происходит в Рюкендорфе и Анвельтбурге).
— Однако новая резиденция магистра, прими Логос его душу, Бернара де Керпина, была разрушена почти дотла варварскими небесными колесницами! А дворец Верховного епископа серьёзно пострадал! — попытался возразить фон Линсбург.
— Земли франков далеко отсюда, ладкомтур! Прошло пять лет с момента Дикой охоты и боги британских варваров более никоим образом не проявили себя. Думаю, они попросту хотели воспрепятствовать вторжению, а Дикую охоту избрали, как акт устрашения. Надо сказать, покровителям бриттов это удалось с лихвой. Верховный епископ отдал приказ отозвать войска из-за Узкого пролива. Однако смею напомнить вам, фон Линсбург, что мы — не на земле бриттов. И уже успешно закрепились на территории венедов. И Дикой охоты вслед за этим не последовало…