Дети ночных цветов. Том 2

Весь последующий день Гвен спрашивала себя, что она может сделать, как может все исправить, но единственное, что приходило в голову, – лучше просто обо всем забыть, вычеркнуть из памяти, как дурной сон. Она думала о Томасе и убеждала себя, что ему это удастся. «Он ребенок, он быстро сможет забыть эту ночь». О себе Гвен думала в последнюю очередь, но одно было ясно – у них с Дженнифер Браст не должно больше быть никаких отношений. И дело не в том, что они провели вместе ночь, – Гвен считала это нелепой случайностью, внезапной вспышкой гормонов.

Причина была в том, что если они продолжат общаться с Дженнифер, то она, Гвен, невольно будет вспоминать то, что было между ними, а вспоминая, будет вспоминать и о том, что случилось после с Томасом. А этого Гвен хотелось меньше всего. Сначала она хотела встретиться с Дженнифер и объяснить ей это, затем просто надеялась отделаться телефонным звонком, но в итоге решила, что не будет делать ничего. «К тому же, возможно, Дженнифер переживает из-за случившегося еще больше меня. Может быть, она сама больше не захочет общаться со мной», – убеждала себя Гвен, но она ошибалась.

Дженнифер не отступилась. У нее были свои взгляды на случившееся и свои планы на Гвен. Сначала она говорила, что та ночь ничего не значит и они могут оставаться подругами. Затем, выслушав объяснение Гвен, что она хочет прервать дружбу не из-за ночи, а из-за того, что случилось после с Томасом, начала злиться и говорить, что это просто ребенок, он забудет обо всем через пару дней и глупо из-за этого прерывать отношения.

– Разве тебе было плохо со мной? Разве тебе не понравилось?

– Понравилось? – Гвен встретилась с ней взглядом и осторожно покачала головой.

Они поругались, наговорили друг другу гадостей, разошлись. Гвен обдумала все это и решила, что правильно сделала, пожелав прервать эти отношения. К тому же лучше пусть будет ссора, чем продолжение дружбы. «Или что там вообразила себе эта чокнутая?» Гвен передернула плечами, в очередной раз упрекая себя за то, что оставила брата на всю ночь одного.

Последующие несколько дней она посвятила Томасу. Воспоминания начали стираться, и в Гвен зародилась надежда, что нечто подобное происходит и с Дженнифер. Но Гвен снова ошиблась. Больше недели она ничего не слышала о Дженнифер, затем получила от нее записку с предложением встретиться и еще раз обсудить их отношения.

– Нет никаких отношений, – пробормотала Гвен, разорвала записку и постаралась забыть об этом, однако спустя пару дней получила еще одну записку.

На этот раз в ней не было ничего нежного и поэтического, как в прежней. Дженнифер была зла, почти угрожала. Она требовала встречи, требовала возможности все объяснить.

Гвен не дочитала послание, скомкала, выбросила в урну. Она снова попыталась забыть обо всем, но получила третью записку раньше, чем смогла это сделать. Сначала Гвен хотела выбросить ее не читая, но затем решила, что должна знать, что творится в голове у Дженнифер, к чему нужно готовиться. В записке Дженнифер писала о Томасе. Гвен увидела имя брата, нахмурилась, прочитала дальше, бросила записку на стол, снова взяла, продолжила чтение. Сердце неприятно сжалось. Злость поднялась из желудка, сдавила горло.

«Какое право она имеет шантажировать меня братом?» – думала Гвен, читая обещание Дженнифер, что в случае очередного отказа она позвонит в Луизиану и расскажет шерифу о Гвен и о том, чем она занимается здесь…

«Вот стерва!» Гвен снова выбросила записку и снова взяла ее и продолжила чтение. «Что же творится в голове у этой ненормальной?!» – Гвен попыталась успокоиться, выпила стакан воды, умылась. На мгновение она задумалась о возможности встретиться с Дженнифер. «Но разве эта встреча ограничится ужином и выяснением отношений?» Гвен попыталась представить наилучший исход. Нет. Она знала, как, по мнению Дженнифер, должна будет закончиться эта встреча, вернее, где – там же, где закончилась последняя ночь их дружбы.

«А что потом?» Гвен налила себе еще стакан воды. Она пыталась убедить себя, что есть способ закончить все миром, но не могла. Выход был лишь один – снова бежать, уезжать, бросать все и искать другой город, других знакомых.

«И на этот раз виновата только я». Гвен вылила воду в раковину и пошла собирать вещи. Томас крутился возле нее и не понимал, что происходит.

– Мы уезжаем, – сказала Гвен, стараясь выглядеть безразличной.

– Уезжаем? – Томас остановился, нахмурился, пытаясь понять. – Надолго?

– Насовсем. – Гвен бросила на него короткий взгляд. Томас выглядел обескураженным. Казалось, он просто отказывается понимать то, что слышит. – Может, поможешь мне? – она протянула ему пустую сумку. – Вот, иди, собери свои игрушки.

– Я не хочу, – заупрямился Томас, качая головой.

– Нам все равно придется, – устало сказала Гвен.

– Почему?

– Потому что твоя сестра совершила небольшую глупость. Или большую. Неважно. Суть одна – мы уезжаем, и это не обсуждается.

– Но я не хочу! – топнул ногой Томас. – У меня здесь друзья, и мне здесь нравится!

– Иди собирай вещи! – прикрикнула на него Гвен, увидела, как он вздрогнул, и вздрогнула сама. – Извини, я не хотела на тебя кричать, – она примирительно протянула к нему руки. Он попятился назад, в глазах заблестели слезы. – Томас!

– Мы всегда уезжаем! Почему мы должны всегда уезжать?!

– Потому что так надо.

– Почему?

– Потому… – Гвен поджала губы, но слова уже рвались наружу. – Потому что я твоя сестра и тебя могут забрать у меня. Ты хочешь, чтобы тебя забрали? – она увидела, как он задумался, затем осторожно покачал головой. – Тогда собирайся. – К горлу подступил неприятный комок от того, что пришлось объяснять все это ребенку.

– А если я буду называть тебя своей мамой, тогда мы сможем остаться? – спросил Томас, продолжая хмуриться, чтобы спрятать скопившиеся в глазах слезы.

– Боюсь, что это уже не поможет, – сказала Гвен и тут же испугалась, что брат сейчас расплачется, но он лишь нахмурился сильнее, помолчал с минуту, что-то обдумывая, кивнул и молча пошел в свою комнату.

Гвен выждала несколько минут, заглянула к нему, увидела, что он спокойно собирает вещи, и недоверчиво следила за ним какое-то время. Он находился все время к ней спиной, и она не могла видеть, плачет он или нет.

– Томас?

– Да? – он обернулся. Глаза были сухими.

– Ничего, – качнула головой Гвен. – Просто хотела сказать, что можешь не торопиться, у нас есть время.

– Хорошо. – Он снова повернулся к ней спиной и продолжил собирать вещи.

После, уже в машине, Гвен спросила его, не хочет ли он узнать, куда они едут. Томас решительно покачал головой.

– А как же карта? Я думала, из нас получается неплохая пара, когда ты следишь за дорогой, а я управляю машиной.

– Ты все равно проверяешь то, что я говорю, – обиженно подметил Томас.