Дети победителей
Шрифт:
– Можешь думать все, что захочешь, - заговорил Кейтелле, лезвие сильнее впилось в кожу.
– Но они всего лишь дети! Дети!
– Видел я твоих детей!..
– Пятнадцать лет назад Сельманта взяла Атину, ты должен это помнить! Они увели в плен всех, кого достали! А достали самых беззащитных, кого не смогли спрятать родители и родственники. Они сирот увели! Год в плену! Год пыток и голода! Вот в чем они провинились перед государством!
Кейтелле вдруг понял, что нож куда-то делся.
– Если бы не Коршун, ты тоже оказался бы в Аутерсе! Если бы я выбрался из плена целым… меня бы постигла их
Взгляд Хассана прошивал насквозь, но Кейтелле продолжал повторять все, что говорил недавно самому себе.
– После того, как армия освободила заложников, они были объявлены вне закона. Это было нелогично, глупо - Вельдри потеряла в боях слишком много людей, чтобы пускать под нож следующее поколение. Хассанид, мне кажется, они знали, что будет вторая волна. Они готовили биологическое оружие. А испытывали его на таких, как мы.
– Ересь!
– воскликнул Хассан.
– Зачем испытывать оружие на своих, когда под боком целая страна красноглазых выродков?!
– Временное перемирие. Зачем истощенной стране торопиться с войной?
Разговор оборвался. Хассан какое-то время молчал, принимая решение.
– Не веришь?
– Я думаю, тебя обманули!.. Ввели в заблуждение. А ты повелся. Самым глупым образом, - Хассан сощурил глаз. – Но я продерну по своим каналам, на случай, если ты прав.
– Нет времени продергивать! Он погибает!
– соврал Кейтелле.
– У меня нет причин верить тебе!
– крикнул Хассан. Кейтелле показалось, что штукатурка со стен осыпалась.
– Да я скорее…
– Обмен!
– Что?
Хассанид подошел к нему, от презрительного взгляда мир вокруг покрывался пластиком и свежей краской. Синтетический запах усиливался, пока не стал приторным. Разило, казалось, от сценического костюма Хассанида. На заднем плане кто-то шевелился. Тени?
– Я предлагаю обмен, - сказал Кейтелле.
– Что ты можешь предложить тому, кому ничего не надо? Что ты можешь предложить самому влиятельному человеку Атины?
Кейтелле мысленно попросил прощения у всех живых и мертвых:
– Ангела.
Хассанид, как ни странно, ухмыльнулся.
– У меня с ангелами разлад после Второй Волны. Но если ты нашел последнего, то, видно, он прячется от меня. Правильно делает.
– Скорее, его прячут.
– Где?
– Скажу, если дадите ингалятор.
– Это даже не смешно.
– Это один из тех самых сирот…
Кейтелле не успел договорить, как его горло сжали когти.
– Да ты издеваешься! Всучить мне одного предателя, чтобы спасти другого?!
Кеталиниро нашарил в кармане дрожащей рукой свежую фотографию, проявленную час назад на последние деньги. И ткнул ею в лицо Хассаниду.
Хватка ослабла, Хассан осторожно взял карточку, нахмурил брови, вглядываясь в неё. Кейтелле понимал, что снимок вышел не ахти - Архарон не хотел фотографироваться, пытался отнять камеру, потому в кадре оказалось больше когтей, чем всего остального Архарона. Да и вид у него довольно испуганный.
Через полминуты медитации Хассан достал из кармана флакон и кинул его Кейтелле. Тот едва поймал стеклянную тару, прижав ее к себе рукой. Глава криминала
уже отплыл к единственному незаколоченному окну. Он не отрывал взгляда от фотографии.– Убирайся, - сказал он.
Повторять не пришлось.
Двор жилого блока
Кеталиниро думал - полежит час с закрытыми глазами, и волнение пройдет. Потом он отвезет ингалятор Тирау, а наутро отправится в областную больницу.
Химилла сбил планы, постучав в зеркальную поверхность. Кейтелле сам не понял, как засобирался к Архарону. Знал - никто больше в целом мире не успокоит его. Особенно - на ночь глядя.
Затравленный навалившимися событиями и прижатый к стенке, Кейтелле вылетел на улицу. Его сопровождал Лиенделль, сделав побег еще более неловким. Где-то во дворе, под фонарем Кеталиниро остановился, чтобы отдышаться. В темноте ворочались тени. Кажется, Хассан приказал за ним следить.
Беспокойная рука нащупала в кармане мятый конверт. Кейтелле выудил его и осмотрел, пытаясь отвлечься. Несмотря на то, что оно оказалось заказным, международная почта умудрилась его потерять. Судя по датам - раза два. Но более удивительно, что они смогли его найти.
Может, кто-то с пограничных станций желает наладить контакт? Маловероятно. Какие у него еще были связи с Сутори, кроме войны и несостоявшегося усыновления?
“Вскрытие покажет”, - подумал Кейтелле и вспорол бумажное брюхо. Глаза заскользили по аккуратным строчкам, некоторые буквы расплывались, словно бумага была закапана. Сначала Кейтелле ничего не понял. Потом ему стало дурно.
Приемный сын Рейнайоли добыл его адрес и извинялся за деяния отца.
Малыш Эмолий раскаивался в содеянном и страдал весь остаток жизни.
Малыш Эмолий прикрыл Коршуна своим телом во время обстрела столицы Сутори и остался неизвестным героем.
Малыш Эмолий умер пять месяцев назад от разрыва сердца, когда ему предъявили обвинение.
Теперь понятно, почему в катрийских хрониках так и не известили о разоблачении - Рейнайоли осел в Сутори с приемным ребенком, но правосудие, принесенное Кейтелле, добралось до него.
Письмо упало в снег, Кеталиниро тяжело поднялся и побрел, куда глаза глядят.
За ним, прячась в тени зданий, шел неизвестный. Кейтелле не мог поклясться, но чувствовал, что тот криво усмехается.
========== Глава 11. ТИРАУ 2 ==========
Аутерс
Что-то произошло.
Что-то такое, что Кейтелле пришел в себя. Не сразу, но он заставил себя соображать. Ведь эти машины перед КПП и люди в форме и с собаками - признак события. Очередного события за этот безумный день.
Он сильно понадеялся, что преследователи не осмелятся сунуться в окруженный Аутерс.
– А, это опять вы?
– приветствовал молодой охранник. Он был возбужден, но точно не опечален.
– А у нас Архарона украли. Как раз вашего пациента! Бывает же!
Кейтелле кивнул, держась за стойку, чтобы не сползти на пол. Понимание приходило медленно, словно через слой плотной ваты.
– Налетел одноглазый тип со своей шайкой, они все обшмонали, а под конец прихватили красавчика! Трофеем, представляете? Вы в курсе, что у вас на спине зеленая полоса? Вы что, об косяк терлись?