Дети Судного Часа

Другой фильм, который посмотрели иномиряне, «Маски на стене», оказался гангстерским боевиком. Некий плонетский «дон Корлеоне» женился на дочери босса другого клана – очень красивой, но очень порочной. Она изменяла мужу чуть ли не каждый день, а когда очередной любовник ей надоедал, приказывала своему преданному слуге убить его и сбросить в океан с камнем на шее. Перед этим она всегда делала с несчастного гипсовую маску, которую затем вешала на стену.

Гангстерский босс долгое время думал, что его супруга просто коллекционирует маски. Но однажды он увидел на одном из своих людей перстень, который незадолго до этого подарил жене. Думая, что тот его украл, он схватил его и пытал пока бедолага не признался, что спит с его женой и перстень получил от нее.

Охваченный гневом, муж явился ночью в женское крыло. Преданный слуга сказал, что красавица уже легла и будить ее нельзя, – но гангстерский босс пристрелил его на месте и ворвался в спальню. Его жена лежала с любовником – они как раз делали гипсовую маску. Поняв, что означают эти маски на стене, муж вышел из себя и пристрелил обоих.

Однако эта история занимала лишь половину фильма. Во второй половине отец красавицы, взбешенный гибелью дочери, объявил войну своему зятю – и все оставшееся время на экране были только кровь и выстрелы. В конце все умерли, и фильм снова окончился сценой на кладбище. Видимо, плонете кие режиссеры любили печальные концовки.

Досмотрев «Маски на стене» и решив, что на сегодня с нее трагедий достаточно, Ванесса покинула кресло и вежливо спросила у хозяйки:

– Миссис Картакорос, а нет ли у вас случайно ванной?

– Конечно, есть, дорогая, это же гостиница, – улыбнулась старуха, уже выпившая несколько рюмок. – Помыться хочешь?

– Если можно.

– Конечно, можно, конечно… Водопровод давно не работает, но налево по коридору есть служебная душевая – в баках есть вода, и нагреватель еще действует. Только воду экономь – очиститель у меня еле работает, починить некому…

– Спасибо вам большое! – расцвела девушка, – Дорогой, а ты помыться не хочешь?

– Нет, – равнодушно ответил маг, – Мне и так неплохо. И я не понимаю, зачем это надо тебе.

– Затем, что я не мылась уже черт знает сколько. От меня пахнет, как от унитаза в привокзальном туалете.

– Ну и что? От меня тоже – но я же не жалуюсь.

– Так! – возмутилась Ванесса. – Не сравнивай меня с собой! Вы там, в своем Шумере, может, и привыкли вонять, но я родилась в Соединенных Штатах чертовой Америки и привыкла ежедневно мыть голову! Или хотя бы через день.

Креол обиженно посмотрел вслед своей ученице. На самом деле он тоже терпеть не мог ходить грязным – его раздражало лишь, когда об этом упоминали другие. Маг сам способен решить, что ему нужно. Если маг чувствует, что от него смердит, – маг моется. Если другие чувствуют, что от мага смердит, – маг швыряется тяжелыми предметами.

Когда Ванесса вернулась из душевой чистая и посвежевшая, Креол лежал, положив ноги на столешницу, и делал вид, что ему на все наплевать. Лод Гвэйдеон шлифовал мизерикордию. А Моргнеуморос с хозяйкой гостиницы добивали вторую бутылку самогона, с тоской вспоминая о прежних временах.

– А по четверьницам моя любимая газета выходила – «Южный Шмель», – ностальгически рассказывала госпожа Картакорос. – Я всегда сначала читала светские новости, потом байки и анекдоты, потом роман с продолжением на третьем развороте, а в конце всего разгадывала кроссворд… Каждую четверьницу…

– А по третьницам всегда новый фильмоблок в большеэкранниках запускали, – кивал Моргнеуморос, – Билеты надо было накануне покупать – на премьеру всегда народ валил…

– Да-да… Помню, самый мой любимый фильм был – «Любовь и нежность», в двух сериях. Шесть раз смотрела, каждый раз плакала, когда она с балкона шагала… А у тебя какой любимый?

– «Вторжение с Удиуу».

– Не помню такого. Это про что?

– Про войну с инопланетными уродами. Четыре раза смотрел. А сейчас вспоминаю – тошнит.

– Оно и понятно… А помнишь, как Ло Эвродорос пела?

– Помню, помню…

– Ох и красавица же она была, а голос какой… У меня внучка всю комнату ее постерами захламила…

– У нас в казармах тоже один парень по ней сох. Даже письмо ей написал.

– Ответила?

– Нет, конечно.

– И то верно – она ж знаменитость была, что ей до простого солдатика… Только вот зря она так редко сама пела… хороший концерт – только когда вживую, а не так…

– А что, эта певица под фонограмму выступала? – поинтересовалась Ванесса, с интересом прислушивавшаяся к разговору.

– Если бы под фонограмму… – усмехнулась госпожа Картакорос. – Под голограмму.

– То есть… получается, что она даже на сцену не выходила?

– Конечно. Раскрутила свой образ, а дальше уже дело техники – ставили голограмму, включали фон, и вперед. В тысяче мест одновременно выступать можно.

– Да так почти все делали, – пожал плечами Моргнеуморос. – У меня дед киноактером был – очень он эти голограммы ненавидел. Говорил, что без живых актеров кино вырождается.

– Киноактером, правда? – заинтересовалась госпожа Картакорос. – А где снимался? Может, я его видела?

– Может быть. Только запомнила вряд ли – он все больше в массовке был. Ролей со словами у него всего несколько было, и то пустяковых. Самая большая гордость – сосед-лавочник во «Влюбленном сыроваре». Целых семь реплик. А потом он и вовсе перестал сниматься.

– Что так? – полюбопытствовала Ванесса.

– Я же говорю – из-за голограмм. Массовку-то все больше голограммами заменяли – так дешевле обходилось. Потом и мелких актеров начали на компьютерах производить, а там уж и крупных…

– Да уж, времена были… – аж прослезилась хозяйка. – А нынешние-то ничего этого не понимают… Им рассказываешь, как тогда все было, а они смеются только – не верят… Говорят, из ума старуха выжила…

Госпожа Картакорос жалобно всхлипнула и опустила голову на грудь.

Глава 20

«Гостиницу Седвавского Императора» Креол со товарищи покинули перед самой зарей. Отдохнули, отоспались – и вышли наружу уже под звездным небом. Ждать рассвета не было смысла – в земных недрах темно всегда.

Ночью вход в туннель выглядел даже страшнее, чем днем. Ванессе вспомнилось, как Моргнеуморос предупреждал их не соваться к подземельям, и она покрепче прижалась к Креолу. Тот-то, разумеется, и не думал беспокоиться – демонолога катакомбами не испугать. Спокойно шествовал и лод Гвэйдеон, с любопытством разглядывая стены и потолок.

Стены и потолок в туннеле покрывала сконь. Моргнеуморос говорил правду – под землей скони действительно оказалось больше, чем на поверхности. Все в ней буквально утопало – идти приходилось осторожно, стараясь не задеть нависающие со всех сторон сугробы. Порой они явственно шевелились – и Ванессе совсем не хотелось узнать, что за создания скрываются под этой белой гадостью. Вокруг было тепло, как в оранжерее для тропических растений.