Детский дом и его обитатели

– Вот вы и сядете. А что это вам ясно? – нагло лез в рукопашную он.

– А то, что таким, как Бельчиков, не место в нашем детском доме!

– А… а где ж мне место? – вскрикнул Бельчиков. (От страха и удивления у него вдруг прорезались визгливые интонации.)

– Где? – угрожающе сказала Людмила Семёновна. – В колонии! Там же, где и Голиченкову, твоему старшему дружку! Раз не можете быть полезными членами нашего общества, таки сидите!

Тут Ханурик, уже не спрашивая ни у кого разрешения, решительно вышел в центр отрядной. В ряду взрослых зашелестел тревожный говорок.

Вопреки ожиданиям, Ханурик не стал никого закладывать, не стал также «качать права» – и тем самым счастливо избежал возможности тут же отправиться (для начала) в медпункт на укол магнезии, а завтра, вполне может быть, и на стационарное лечение. И первое, что там ждало смутьяна, – это исправительный «пенал», куда его «вложили» бы на пару суток без всякого сожаления… Но – не случилось. В нём ещё не до конца перебродила закваска вольности и беззаветной любви к дикой жизни.

Однако нервы у него оказались очень крепкими. Он прекрасно держался. Только слегка побледнело лицо, да обтянулись красивой линией высокие «скифские» скулы. Острые серые глазики в опушье тёмных длинных ресниц смотрели мрачно и непримиримо. Обращаясь к Людмиле Семёновне, он чётко и громко сказал:

– А чего это вы, чуть что, так сразу в колонию? Другого места, что ли, нет?

– И то, правда, всё колония да колония… – поддержал его, громко шмыгнув носом, явно повеселевший Огурец.

– Как это – нет? А психушка? – с готовностью присоединилась к новым «протестантам» и сама ведущая – Кира. – И что это вы, Людмила Семёновна, чуть что, если кто вам не нравится, сразу туда вот и посылаете? А потом человек бандитом или психом становится по-настоящему.

– Да. Это не честно, – с энтузиазмом поддакнул вконец развеселившийся Огурец. – Общество вконец деградуирует, если и мы ещё бандитами станем.

Кира показала ему кулак и гаркнула:

– Закрой хлебало, тухлый овощ! Но Огурец уже завёлся. Сверля Людмилу Сергеевну искренним взглядом, он на голубом глазу выдал под общий смех:

– Нет, правда, нормальное общество не может состоять из одних психических бандитов.

– Или бандитических психов, – подсказала Надюха.

– А тебе что? – засмеялась Лиса. – Психи прикольные.

– А мне почему-то не хочется жить с этой сволочью.

Кира подскочила к нему и ловко отбила мощный щелбан. Издав дикий вопль: «Оййёёёёёййй!» Огурец, обхватив голову руками, начал раскачиваться на стуле. Чтобы загладить ситуацию, Кира примирительно сказала:

– Чего вы его слушаете? У него во какая голова – огурец и есть.

– Точно, – снова выступил Огурец. – Только я не жертва пьяного зачатия, в отличие от некоторых.

– Ой, тупидзе, довыступаешься! – Кира снова отбила ему щелбан и поспешила добавить масла в огонь: У него врождённая внутричерепная опухоль и половина мозга парализована, а другая от чрезмерных перегрузок преждевременно износилась. Если сделать трепанацию черепа и удалить ненужное, может, и станет нормальным огурцом. Говорите, Людмила Семёновна.

И она, отбив для профилактики ещё пару щелбанов, возвратилась на своё место.

– Мы никого не отправляем в психиатрические больницы просто так, – сказала с места Людмила Семёновна. – Без медицинских показаний.

– А Жигала зачем снова в психушку засунули? – выкрикнул Бельчиков. – Кто на него показал?

– Игорь Жигалов совершил неадекватный поступок, – сказала Татьяна Степановна, а я снова подумала о том, что:

какой же дурой надо быть, чтобы верить им, этой парочке, на слово…

Людмила Семёновна снова встала.

– Так, – сказала она строго, непререкаемым тоном. – Есть предложение обсуждение прекратить. Ольга Николаевна вам уже сказала…

Она смотрела на Ханурика так, будто готовилась его проглотить живьём. Но Олега это ничуть не смутило. Он умел быть упорным.

– Бельчиков по вашей указке действовал, вот вы его теперь и топите.

– Какая чушь! – возмутилась очень забавно Людмила Семёновна. – Как можно такому верить? Я настаиваю, вопрос о Бельчикове решать отдельно. Он уже всем успел насолить. Правда, Ольга Николаена? Он не дозрел до приёма в отряд!

– Чего это я не дозрел? – возмутился, пуще прежнего, Бельчиков.

– Он будет действовать разлагающе на ребят, – не глядя на него, сказала директриса. – Вот и Серёжа готов подтвердить.

– А что вы нас всё время баламутите? – выкрикнул Ханурик. – И что Огурец будет тут подтверждать!

– Точно, Огурец дозрел! – вставил слово приунывший Бельчиков. – Во какой желтый стал. Единоличник. Самого приняли, так он других топит.

– Какая чушь! – начала, было, Людмила Семёновна новую речь, но тут встал Серёжа, и все посмотрели на него.

– Я никого не собираюсь топить. Только ты, Мамочка, тоже своей головой думай в следующий раз, а не брюхом.

– Чем, чем я думаю, по-твоему? – слабо отбрехивался Бельчиков.

– Думаю, что думаешь пятой точкой, раз не брюхом и если вообще думаешь.

Тут Бельчиков взвился до потолка:

– А сам чистеньким хочешь остаться? Только проболтайся! Огурец решительно шмыгнул носом, но ничего не сказал.

– Хорошо, друзья, вопрос с Бельчиковым рассмотрим отдельно, на совете.

– А когда? – живо поинтересовался страдалец.

– После ужина. А сейчас все быстро в столовую.

Выпроваживаю ребят – несутся шумно и радостно – как после братания. В столовой сдвинули столы, наверное, чтоб чувство локтя (чужого – в своей тарелке) ни на миг не покидало… Я взяла стакан чая и поднялась в отрядную. Времени до совета немного, надо всё обдумать наедине. Вроде всё хорошо, но что-то важное, похоже, от меня скрывают.

Что?

И вот Игорь, оказывается, снова в психушке, а вовсе не в травматологии. А у меня за все эти дни не нашлось времени съездить к нему в больницу – Людмила Семёновна всё обещала: «завтра Игоря привезу»…

В отрядную, вслед за мной, вошла также и Тамара Трофимовна. Когда мы уходили в столовую, она о чём-то разговаривала с Людмилой Семёновной, сидя на диване, рядом с нашей отрядной. Посмотрела на меня устало, жалостливо и, мне показалось, снисходительно, потом сказала так, как говорят обычно очень упрямым, глупым детям:

– И что дальше?

Я неопределенно пожала плечами.

– По ситуации будем действовать.

– Думаете, победили сегодня, и всё сразу станет хорошо?

– Нет, конечно, я не настолько наивна.