Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Как вам здесь? — Бледно улыбнулся портной, — Что врачи говорят?

— Я хромой останусь, — Пономарёнок улыбается слишком сильно, губы растягивая, и тут же частить начинает:

— Но то ерунда, Федул Иваныч! Жив, руки целы, глаза зорки — так уже рад до беспамятству! Проживу!

Мастер улыбается через силу и кивает.

— Ну а ты? — Ён смотрит на меня, — Давай я с врачом переговорю, тебя потом на выздоровление к себе…

— Не надо, дяденька Федул Иваныч! — Я ажно руками отмахиваюся, — Сразу всплывёт, что я бегунок от мастера, а ён такого наговорил полиции, что мало не преступником

окажуся!

— Я думаю, что после такой трагедии полиция пойдёт навстречу, — Мастер настроен решительно, аждно напружинился весь.

— Федул Иваныч! Сбегу! Вот ей-ей сбегу! Ну что полиция сделает-то? По закону они должны мастеру меня вернуть, понимаете? А я туда не хочу, вот хучь убейте! Пусть сто глаз соседских присматривать будет за мной, ан всё равно — тошно жить-то будет под взглядами ненавистными.

— А Хитровка, — Перевожу дух, — то знамо дело, не мёд и мёд, но я-то не с нищими гужуюся и не с разбойниками. Земляки мои костромские на заработках, ну и я при них. На еду и ночлег заработать — ну вот легко получается, ей-ей! А тама и осмотрюсь, можа приткнусь куда получше.

— Без документов-то? — Видно, что Федул Иваныч возражает уже скорее для порядку, — Не тяжко так жить?

— А! — Машу рукой, — Позже сделаю, есть возможности. Многие так живут, безпашпортными, и ништо!

— А нога? Здоровье-то что?

— Хорошо всё! Через две недели должны гипс снять, — Стучу себя по уложенной в камень ноге, — и вроде как всё хорошо. Дохтура говорят даже, что и хромоты может не остаться.

— Но это, канешно, именно что может, — Кошуся на Мишку краем глаз, — но ходить нормально смогу, уже хорошо.

— И то верно, — Бледно улыбается мастер, — но смотри, если передумаешь, то буду рад видеть тебя.

Посидели, значица, да и попрощалися с мастером. А сами, значица, в палату не торопимся. На тёплышке-то оно получше, чем в промахоренной палате.

Говорим о всяком-разном, да я кошуся на соседнюю скамеечку, где два болящих с шахматами разложились. Пожилые такие мущщины, на крысок учёных похожи, что на ярмарках трюки разные выделывают. Из бывших канцеляристов, сошки мелкой из духовного сословия — издали то видно. На Хитровке таких полнёхонько — спиваются, да и на дно. Всякого люда хватает, из всех сословий, насмотрелси!

Енти до самого дна не дошли ещё, но рядышком, значица. Иначе не здеся бы лечились, а среди господ. Ну или что вернее — дома. Кошуся, значица, потому, что понятна мне игра. Слабо играют, до уровня третьего юношеского не дотягивают. Два хода ещё, и линейный мат [51] тому, что слева.

Вот опять всплыло в голове, а что, где… вот же ж!

— Мат вам, Порфирий Модестович! — Донеслося до меня, когда мы подошли к двери. Иль послышалось? Вот же ж!

51

Мат на крайних вертикалях (горизонталях), который ставится тяжёлыми фигурами (двумя ладьями, ладьёй и ферзём, двумя ферзями).

Пятнадцатая глава

— Ну-с, присаживайтесь, молодой человек, — Дохтур в пенсне,

чернявый и носатый, показал рукой на низенькую широкую лежанку, стоящую прямо под открытым окном. Я уселся и солнце со всем летним жаром влупило мне в сощуренные глаза, — посмотрим, что там у нас с ногой.

— У меня! — Опасливо поправляю дохтура Иосиф Давыдыча, пытаяся спрятать ногу под кушетку, — Я это… не давал согласия, чтоб нога вашей стала.

Помощник дохтура, молодой скубент явно из духовного сословия, фыркает странно, а дохтур щурит весело глаза.

— Не давал, значит? — Переспросил ён.

— Не… а то знаю я вас! У кого другого ноги отрезайте для богачей. Я окромя рук, ног да головы, другого богачества не имею. А! Ишшо тулупчик!

— Договорились, — Дохтур странно дёрнул плечами, закрыв лицо бумажками.

— Честно-честно?

— Слово! На ваши руки-ноги, голову и кхм… тулупчик не претендую.

Протягиваю руку, чтоб скрепить договор, значица, и Иосиф Давыдыч пожимает её, странно корча лицо.

— Нарочно не придумаешь, — Говорит скубент, — История будет иметь определённый успех!

Присев чуть, скубент ловко срезал гипс с ноги, и увиденное мне не понравилося.

— Как у мертвяка! Цвет синюшный и опрела вся!

— Всё хорошо, — Рассеянно ответствовал дохтур, оглядывая ногу через очёчки, — Насколько я могу судить, кость срослась нормально, даже удивительно. А кожа — мелочь, недельки через две в норму придёт.

— Здоровски! — Настроение подскочило ажно до небес, — А то я когда вылез из-под трупов, кость так торчала, что ажно страшно было — ну как отрежут?

— Торчала? Кость? Молодой человек, вы ничего не путаете?

— Чего путать-то? — Я малость даже обиделся, — Память всегда хорошей была! Соображалка-то, она по-всякому бывало, а память хорошая, не жалуюся!

— Н-да, — Дохтур встал и снова уселся за стол, — удивительно даже, какой крепкий организм! Всё, казалось бы, против… и на те вам! Благополучное выздоровление. Кто пациенту перелом обрабатывал?

Чудной дохтур! Сам спросил, сам в бумажках и посмотрел.

— Мефодиев? Так-так! Ну-с, молодой человек, наступите осторожно на ногу… что чувствуете?

— Ногу. Ишшо как живот бурчит.

Дохтур, чудной, снова прячет лицо за бумагами, а скубент фыркает, чисто лошадь. А ишшо из духовного сословия!

— Боли нет? Тянущего ощущения?

— Чего? А… нетути, только наступать немного страшно — кажется всё, что нога как сосулька по весне, ломкая.

— Это пройдёт, — Усмехнулся дохтур, делая какие пометки пером, — Месяцок поберегитесь, а потом снова сможете бегать, прыгать, танцевать.

— Играть на скрипке, — Вырвалося у меня странное.

— Играть на скрипке, — Кивнул Иосиф Давыдычь, — А что, молодой человек, вы умеете играть на скрипке?

В голосе удивление, чёрные большие глаза как-то по-новому оглядели меня.

— Не знаю, раньше не мог. А теперя, значит, смогу?!

— Идите, — Махнул рукой дохтур, снова прикрыв лицо бумагами. Милосердная сестричка, приведшая меня и стоявшая всё это время истуканом у двери, тронула за плечо.

— Какой интересный молодой человек! — Услыхал я, пока дверь закрывалася.

— Полон народ русский талантов, их бы…

Поделиться с друзьями: