Дева-Смерть

Увы, илладийских «дикарей» у респектабельного министра нет. Да и как бы Роджер на таком погнал?

Мимо летят серые примерзшие поля, голые стволы серых кленов и дубов, надежная темная зелень могучих елей и сосен. И только полная луна серебрит ночную дорогу. Предупреждает о коварных рытвинах и смерзшихся комьях.

И кажется или нет, что бок о бок с их живым отрядом скачет еще столько же? И это не призрачные тени реальных всадников. Это вполне осязаемые тени тех, кого давно нет.

Как той красивой подавальщицы и веселых банджарон.

Протягивает витую флягу всадник слева — взметнулся на ветру черный плащ. И Ирия благодарно принимает дар. Терпкое вино на южных травах. И родная полынь там тоже есть.

Глоток — и серебряная фляга идет к Роджеру. Ему тоже полезно согреться.

Спасибо, добрый михаилит. Спасибо, что составил компанию.

Жаль, твой путь не может уводить слишком далеко от Лютены. Ты ведь Хранитель не только людей, но и города.

По Дороге Сна — пришпорь коня; здесь трава сверкнула сталью,

Кровью — алый цвет на конце клинка.

Это для тебя и для меня — два клинка для тех, что стали

Призраками ветра на века [2]…

Поймет ли вечность не виденный Анри всё, что скоро услышит? Насколько прежний друг изменился? И хорошо это или плохо?

По Дороге Сна — тихий звон подков, лег плащом туман на плечи,

Стал короной иней на челе.

Острием дождя, тенью облаков — стали мы с тобою легче,

Чем перо у сокола в крыле… [3]

Как может не понять, если Ирия сама видела его в том Звездном Круге Силы? Когда шелковая Нить Судьбы плела новый Узор?

А вот что поняла многотысячная армия Анри? И даже ближайшие друзья. Был ли среди них еще хоть один наделенный древней Силой?

Тут своим-то попробуй объясни. Многомудрый Ревинтер поверил — потому что деваться некуда. Лучше древние легенды и помощь Девы-Смерти, чем смерть реальная.

Впрочем, и армии придется поверить, что долгожданная Лютена теперь рядом.

Скоро Ирия это узнает. А заодно, права ли она была и насколько.

Права. Даже если и заплатит за это жизнью. Фаворитке и новой невесте кровавого Эрика и так было не жить, а прочие люди не виноваты. Забившиеся по углам горожане, осажденные монахи-михаилиты. Женщины и дети под их защитой. Воинственное Сопротивление. Эйда и Мирабелла…

Иден, Кати и Чарли, которых теперь уже не найдет ни один озверевший враг. Некому искать. Разве что давнему другу. Так и не найденному мстительным Эриком надежному дяде Иву. И его теперь тоже искать некому.

Может, удастся спасти даже приговоренную Терезу?

Сытая луна будто усмехнулась с черных небес. Налилась чужой кровью — напоили-таки допьяна. А ледяные звезды вспыхнули так, что заозирался весь отряд. И исчезли тени призрачных всадников. Растворились в яростной ночи.

Ярче яркого пылают ослепительные Созвездия — древних Волка и Дракона. А вокруг еще несколько, чьи золотые очертания Ирии пока не разобрать. Но можно догадаться, чьи они. Угадать не древних зверей-хранителей — людей. Далеких потомков.

И как на ладони — вдали огромный военный лагерь. Десятки теплых костров.

Здравствуй, Анри.

3

Можно было догадаться еще по чуть сжатым губам воинственного Конрада:

— Послы из Лютены. От горожан.

Первого гостя Тенмар узнал сразу. Едва тот выступил из предрассветной тьмы. Наверное. Потому что новому рассвету пора явиться уже давно.

— Роджер, — Анри стиснул младшего Ревинтера в крепких объятиях. Под не слишком довольным взглядом Эверрата. — Какими судьбами? Как Серж?

— Жив, — вымученно улыбнулся бывший враг. — И даже уже здоров. Смотри, кого я к тебе привез, Анри. Ты обрадуешься.

Совсем чуть заржал усталый конь. Его осторожно подводят за уздцы. Со знанием дела.

Кор невольно отступил. И чуть не присвистнул. В искреннем восхищении. После банджаронского обряда Эсты он перестал изменять ей напрочь… но смотреть-то не разучился.

Темный мужской костюм — в дорожной пыли. Как и длинный плащ — в цвет.

И острый зеленый взгляд — из-под широких полей черной шляпы.

Тенмар не видел нынешнюю гостью слишком давно. Целую вечность назад. Так чего удивляться, что теперь не узнал?

— Маршал Тенмар.

А откуда-то издалека, почти из глубин лагеря, бессонный голос прихваченного из Мидантии офицера удивленно-радостно:

— Джерри?

— Алан!

Роджер вновь обрел старого друга, а кого — Тенмар?

Необычная, яркая, смелая до дерзости, но не слишком красивая. Такой она была, едва перешагнув порог детства.

А вот сейчас вступила в дорожный шатер новоявленного «маршала»…

Что так неуловимо изменилось в ее лице? Откуда взялась эта чуждая, редкостная, нечеловеческая красота? Или это кривой осколок туманной луны бросает столь странные блики? Меняет черты до боли знакомого лица, воскрешает очередные легенды? Их было уже столько…

И это ощущение сошло на нет тут же. Не редкой красоты. Чужести.

Дочь невезучего Эдварда Таррента сдержанно улыбнулась. Слишком устало.

Едва заметно кивнула Роджеру. Тот выдавил ободряющую улыбку. Она качнула головой. Справлюсь, мол. Иди, обнимай друга.

— Здравствуй, Ирия, — нынешний голос слишком хорошо маскирует тепло.

Она задернула плотный полог перед носом разочарованного Конрада:

— Не враз узнали, маршал?

— Меня тоже узнают не сразу, — кривовато усмехнулся Тенмар. — В отличие от тебя, не всем годы идут на пользу. Некоторых старят.

Не каждый выглядит чуть ли не собственным отцом. Только без его неугасаемого блеска.

— Когда вы спасли меня, были еще подполковником. Другой разницы я почти не заметила.