Девочка из прошлого

Нет, не это. Тогда что? Увидеть, как в глубине черных глаз мелькает одобрение?

Да не дождусь я этого никогда, мало мне было преподнесено уроков?

Демид сидит в кресле, откинувшись на спинку, и сверлит меня выжидательным взглядом.

Кладу руки на подлокотники, откидываюсь назад, зеркаля его позу.

— Ты кажется хотел поговорить, — слежу за голосом, чтобы звучать ровно и чуть иронично. Но в меру, все-таки, партнер. — Извини, но на помолчать у меня совсем нет времени.

Получилось! Пусть на доли секунд, но он сверкнул, этот огонек!

— Вот как, — Демид не меняет позы. Он с блеском справляется с собой, и я уже не совсем уверена, что что-то заметила. — Ничего, придется подождать. Ты же не станешь подводить Феликса, верно? Он так на тебя рассчитывает.

Поднимаю брови, чуть наклоняю голову, выражая непонимание. Хотя внутри все кипит от обиды.

Он так и не увидел во мне ничего, кроме любовницы Феликса. Которую тот готов выставить в качестве красной тряпки для любого. В данном случае для Ольшанского.

Теперь главное не наговорить колкостей. Надо успокоиться.

— Верно, он на меня рассчитывает. Ты это хотел узнать?

— Нет, не это. Меня больше интересует, когда вы стали так тесно сотрудничать?

Чуть заметно выдыхаю. Ничего не меняется. Другими словами, Демида интересует, как давно мы с Феликсом трахаемся. И даже если бы я лично изобрела криптовалюту, его бы интересовал только этот вопрос.

Молчу, глядя в черные глаза, похожие на два черных бездонных колодца. Ничего не видно, даже на самом донышке ничего не плещется.

Мужчина на другом конце стола резко меняет позу, упираясь локтями в стол и сцепляя перед собой руки.

— Ладно, спрошу по-другому. Как быстро ты под него легла? У вас это сразу началось, до моего отъезда или после? Он из-за тебя на Бали отирался?

Мне хочется разреветься, бросить в него тяжелой папкой. Или даже стулом запустить. И крикнуть громко, так чтобы барабанные перепонки лопнули:

«Я после твоего отъезда дочку нашу спасала!»

Но я продолжаю сидеть, сдавливая подлокотники. Наклоняю голову, делаю удивленное лицо.

— А что произошло? Не можешь сам получить ответ на такие простые вопросы?

— Не было необходимости, — сквозь зубы цедит Демид. — Я хочу услышать это от тебя. Скажи правду, вы тогда вместе все спланировали?

Он до сих пор считает, что я топила его вместе с Феликсом. Он так и не удосужился ничего выяснить.

Просто не было необходимости. Больно, зато честно.

— Разве сейчас это имеет значение? — пожимаю плечами.

— Раз спрашиваю, значит имеет. Ты вернула ему остров. Если бы ты знала, что Глеб собирался с ним делать, разве ты...

— Я знала, — отвечаю спокойно, и наблюдаю тот редкий момент, когда Демид теряет дар речи.

Глава 7

Демид

Она знала? Это блядь как понимать?

Подхожу к Арине, разворачиваю с креслом к себе. Для этого приходится приподнять кресло вместе с ней, но я совсем не чувствую ее веса.

Легкая, как и была.

Упираюсь руками в подлокотники в сантиметре от острых локтей.

Арина ощутимо напрягается, но позы не меняет. Все так же спокойно сидит в кресле, откинувшись на спинку.

Сравнение с кошкой не идет из головы, и это мешает контролировать ситуацию.

Да блядь я вообще ничего не контролирую. Какой к ебеням контроль, когда меня так штормит?

Это плохо. Феликс наверняка на это и рассчитывал, когда ввел Арину в переговорный процесс. Что я как последний пиздюк пущу слюни и растекусь жалкой лужей.

Соберись, Демид, соберись блядь.

Эти двое тебя уже один раз поимели, не бейся лбом о те же грабли.

Но я всматриваюсь в темную радужку внимательных глаз и чувствую себя безвольным куском дерьма. Нависаю над тонкой фигуркой, вжатой в кресло, и с трудом сдерживаюсь от того, чтобы...

Что?

А хер его знает что. Ничего. Просто смотрю.

— Не приближайся, Демид, — слышу предупредительное. — И не трогай меня. Пожалуйста...

Я и не трогаю. Сам не знаю, почему я до сих пор не в своем кабинете. А стою как долбоеб над женщиной, которая мне не принадлежит, и которая смотрит на меня равнодушным, чуть скучающим взглядом.

Может именно это меня и бесит?

— Что значит, ты знала? — спрашиваю, стараясь дышать ровно и размеренно. Зачем давать Арине лишний повод считать, что она смогла вывести меня из равновесия?

Даже если ей это удалось.

— Я знала, почему папа отобрал у Феликса остров, — четко отвечает Арина, глядя мне в глаза.

Когда я слышу, как она произносит имя этого говнюка, сразу хочется пойти и набить ему ебальник. Но промолчать об этом ума, слава богу, хватает. Или выдержки. Похуй.

— Откуда? — бросаю коротко.

— Догадалась.

Резко отталкиваюсь от кресла и упираюсь бедром в стол. Руки сую в карманы брюк, так надежнее.

Догадалась она. И как же, интересно?

Арина незаметно выдыхает, и это тоже пиздец как режет. Ей настолько неприятно само мое присутствие?

— У папы в кабинете висела картина, — неожиданно тихо говорит Арина. — Я сразу не обратила внимания, она появилась уже после моего отъезда. После похорон было не до картин. А когда я вернулась, чтобы продать дом, увидела ее на стене напротив папиного стола.

— Нет там никакой картины.

— Откуда ты знаешь?

Потому что я блядь его купил, этот дом. Через подставных людей купил, чтобы не светиться.

Зачем, сам не знаю. Приезжаю туда иногда побухать. Ночевать не оставался ни разу, слишком много в нем живет призраков, а я с привидениями не на самой короткой ноге.

Но Арине об этом знать не обязательно.

— Не знаю, — мотаю головой, — откуда мне знать? Я хотел сказать, не помню.

Она серьезно кивает, будто читает мысли. И продолжает все тем же негромким голосом: