Девочка-лед

— Причем тут твоя шалава и Арсеньева? — цедит он.

— Шалава — твой Макар. Лисицина — не такая! Все брехней оказалось. Я еще доберусь до него и настучу по башке за небылицы.

— НЕ ТАКАЯ, — тянет Ян насмешливо. — Проверил уже, что ли? Неужто так быстро ноги раздвинула?

Я хватаю его за рубашку.

— Тихо, Беркутов, угомонись, — не моргнув и глазом, произносит спокойно. — Все они НЕ ТАКИЕ. А потом идешь однажды мимо — и вот твоя ненаглядная с лучшим другом зажимается.

— Кретин, — резко отпускаю его, и скулы непроизвольно вспыхивают. Совестно потому что. Нехорошо тогда вышло.

— Я уже не раз объяснял тебе, КАК все было, — устало тру висок. Голова разболелась адски. А еще какое-то неприятное предчувствие покоя не дает.

Случайно цепляю взглядом пеструю, рыжую шевелюру, промелькнувшую в толпе. Харитон. Она-то мне и нужна.

— Пусть в аду горит твоя Арсеньева, — зло гаркает он, оставляя пустой бокал на столике.

— Там она благодаря тебе уже побывала, — замечаю я мрачно.

Абрамов мою реплику никак не комментирует. Пялится в одну точку. Скулы напряжены. Выглядит как статуя сейчас. Не моргает даже.

Полагаю, ему нечего возразить. Потому что я озвучил правду.

Направляюсь в сторону Сашки, и она, завидев меня, идет навстречу…

Глава 59

РОМАН

Рыжая озадаченно сводит брови.

— Лиса где? — спрашиваю, даже не поздоровавшись.

— Так я думала с тобой, — удивленно лупится на меня своими огромными глазищами Харитонова.

— Думала она… Звони давай. Я в черном списке.

Харитонова, доставая из сумки телефон, откровенно смеется.

— И давно притом! Косяк на косяке, Беркутов! — театрально возмущается. — Что ж ты, Повелитель Цифр, глупенький такой!

Фу, как меня бесит это сюсюканье с уменьшительно-ласкательными!

Глупенький!

— С Лисицыной как с вазой хрустальной надо обращаться, а ты танком прешь на васильковое поле! — недовольно поучает конопатая.

Че несет…

— Слушай, конопля, оставь эти свои советы для кого-нибудь другого.

— Вне зоны доступа, — закусывает губу, в растерянности глядя на экран. — Странно. Может, ушла?

— Что значит ушла? Я не отпускал ее никуда! — дико ору, пытаясь перекричать музыку.

— Ой забавный такой!

Эта дурочка широко лыбится и пытается потрепать меня за щеку. Совсем рехнулась, похоже.

Забавный… Как по мне, так себе качество.

— Пойдем проверим пальто. Если его нет в гардеробе — значит, сбежала от тебя лисичка лесными тропами, — хохочет девчонка, а я, закатываю глаза и послушно шагаю за ней.

Если Лисица и впрямь решила в прятки поиграть, то ей, однозначно, конец. Я ведь предупреждал, что у нее есть только десять минут. Потешается надо мной, ты погляди!

Спускаемся вниз и Сашка болтает с вечно ворчащей гардеробщицей. Номерок не возвращали. Пальто висит себе смирно на вешалке. И, кажется, именно это становится сигналом к тому, что происходит нечто нездоровое. Потому что Лисицыной нет нигде. Ни в зале, ни в холле, ни в переходах, ни даже в девичьих туалетах. Мы уже и Юнусова для поисков привлекли. Обшарили все этажи и углы с первого по пятый. Посмотрели незапертые кабинеты. Но Алены там, увы, нет. И с каждой секундой тревога все стремительнее разливается по телу.

Не могла она вот так пропасть! Просто не могла!

Уже и долбаный праздник закончился. Недовольную и возмущающуюся молодежь гонят прочь. Мы же втроем стоим на первом этаже. Лисицыну так до сих пор и не нашли. Я, заведенный до предела, лихорадочно соображаю, что делать дальше.

— Рома, где же она? — ревет Харитонова, даже не пытаясь сдерживать скатывающиеся по щекам слезы.

Размазывает по лицу косметику. Уже на панду похожа, ей богу!

— Саш, найдется, не переживай, — Камиль гладит ее по плечу, но она лишь машет головой и воет пуще прежнего.

— Алена бы не стала нас так пугать! Что-то случилось! ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ, РОМ!

Вот эта ее паника не дает сосредоточиться совсем! Я и сам уже ничего хорошего не жду. Пропала Алена. Только найти бы…

Подхожу к охраннику: седовласому и немногословному пожилому дядьке. Сперва он просто отказывается нам помогать. Потом и вовсе чуть ли не посылает меня, предлагающего ему взятку. А в довершение ко всему, вызванивает Пельш, чтобы ей на меня пожаловаться. И вот, спустя пару минут, в ее присутствии, наконец, соглашается показать записи с видеокамер.

Пока все пялятся на экран, мне вдруг словно кирпич на голову падает. До меня вдруг доходит, что мы не проверили только два места в школе: выход на крышу, где вечно прячутся желающие покурить вейп, и цокольный этаж.

Не говоря ни слова, срываюсь с места и решаю спуститься именно туда.

Пролет. Холл. Шаги — эхом от стен.

Свет не везде горит. А где включается — не помню.

Иду по коридору, дергая на себя все двери подряд. Лаборатории физики и химии закрыты. Спортзал и раздевалки тоже. Петр всегда тщательно следит за этим. Да тут в принципе все закрыто и опечатано!

Где же ты, Лисица? Душа не на месте. Где?

Сажусь у стены и сжимаю виски.

Лампа дурацкая гудит и моргает.

Тишина: мерзкая, оглушающая. На куски рвет меня.

Сердце грохочет как барабан.

Хочется орать от нахлынувшего отчаяния. От того, что не могу найти ее. Не могу и все…

И когда я уже решаю вернуться в холл к остальным, вдруг замираю. Мое внимание привлекает дверь женского туалета. Вот вроде ничего особенного, но пульс резко учащается. Табличка, оповещающая о ремонте, красная клейкая лента…

Я отталкиваюсь от стены, встаю и подхожу к деревянной двери. Дергаю за ручку. Дверь приоткрывается, но с той стороны словно что-то мешает. Пробую еще раз. Не поддается. Хмурю брови.

Что за дела?

— Лиса? — спрашиваю обеспокоенно, потому что мне вдруг кажется, что я слышал какой-то шорох внутри. — Лисица, ты там?

Когда в ответ доносится что-то страшное, просто застываю на месте.

Только бы с ней все было в порядке… Только бы.

Именно эта мысль последней мелькает в голове. А потом я вышибаю долбаную дверь ногой. Она ударяется о стену. Что-то падает с глухим стуком. Так и есть. Изнутри закрыли. Палкой или чем-то еще.