Девочка-мечта
Шрифт:
Пусть ставит точку. Иначе никак!
Но маховик уже был запущен, раскачивая мои эмоциональные качели все выше и выше, пока они не взлетели до небес. А когда Алишер подтвердил, что сладкая парочка реально рассталась, меня и вовсе обуяло какое-то томительное, невыносимое предвкушение.
Я не видела, но позже мне Седых рассказал, что Стас почти прилюдно попросил Олю отвалить от него. За что и получил от Тимашова по кумполу.
Грешна. Каюсь! Но, то была музыка для моих ушей!
А потом…
Я целенаправленно шла в тот день в спортивный зал, где за драку мыл пол Гордеев. Да, нашла какой-то повод, уже
А дальше. Господи ты, Боже мой!
Он рядом. Так близко, как никогда прежде.
Руки дрожат, сердце выламывает изнутри ребра, мозг шлет мне миллионы предупреждающих сигналов, но я глуха к ним. Слишком хочется хотя бы разок прикоснуться к нему. К своей мечте.
К мальчику, от которого мое сердце штормит и переходит на сверхчастоты.
– Ну, что там? – все-таки прикасаюсь к его плечам и наклоняю голову вниз.
Делаю вид, что интересуюсь состоянием своей ноги, но сама жадно хапаю воздух, накачивая себя его запахом. А еще, пока он не смотрит на меня, шарю глазами по любимому лицу. И растекаюсь лужицей от этого кайфа.
Это любовь? Черт, я не знаю…Но мне кажется, что я хочу быть только с ним, больше нигде!
– Не похоже, что подвернула, – поднимает он на меня свои глаза и я забываю, как дышать, -подвижность типичная, видимых деформаций нет. Как с чувствительностью?
Боже! Я тогда вообще не понимала, ни что он спрашивает, ни что я ему отвечаю. Я только смотрела на него во все глаза и не могла насмотреться. Такой красивый. Такой любимый. Такой…такой!
– Идти сможешь? – и его пальцы всего секунду скользят вдоль моей лодыжки.
Боже! Я хочу еще! Да что там? Я завидую своей собственной конечности, потому что он ее трогал, а не меня…всю!
– Не уверена, – шепотом произношу я, пока мои глаза ласкают его пухлые губы.
– Могу донести тебя до медпункта…если хочешь, – и он стремится встать, а я судорожно сжимаю его бицепсы.
– Хочу! – слишком поспешно отвечаю я, – Очень!
И мне плевать как это выглядит со стороны. Я уже откусила кусочек персонального лакомства и планировала обожраться им сполна. Настолько, насколько это возможно.
– Хорошо. Тогда держись крепко, – и все же встает, чтобы подхватить меня на руки, а я вся сжимаюсь до размеров молекулы, предвкушая нашу близость.
– Так сойдет? – задаю я вопрос и чувствую, как щеки заливает запоздалый румянец.
– Арин? – почему-то тоже переходит на шепот Стас.
– М-м? – не выдерживаю я лавины чувств и желаний, закрываю глаза, дышу рвано и жду, когда же меня отпустит это наваждение. Но оно не отпускает! Я в нем, наверное, навсегда забуксовала.
А дальше глушит эйфория! Потому что Стас уже ведет носом по моей щеке, а потом легонько прикасается губами к моим губами. И это как удар молнии. Шарахнул и разнес в щепки весь мой внутренний мир. Ведь это был мой первый поцелуй! И не с кем-нибудь, а с мальчиком, от которого у меня срывало крышу и плавились кости.
Я не смогу вам описать как это было в деталях. Я их просто не помню. Только пьянящий, щенячий восторг, огонь по венам и молнии при соприкосновении наших языков и губ. И я позволила ему так много – трогать
меня там, где никто еще не трогал и вдавливать в свое тело, до искр в глазах.Даже появление физрука нас тогда не остановило. Напротив! Казалось, только раззадорило. И все повторилось опять.
На свидание звал, говорил, что его на мне заклинило. Господи, как же мастерски он врал! Как виртуозно умел навешать лапши мне на уши. Уму непостижимо! И я верила, как глупая курица. Верила! И дома, лежа в кровати все прокручивала то, что случилось, между нами, прикасалась кончиками пальцев к губам, и томно вздыхала, вспоминая как он целовал меня. Плавилась от счастья и надежды, что на этот раз у нас все обязательно получится. Ну, а как иначе?
Дура, конченая дура!
И так ждала этого проклятого свидания. Вы бы знали! Все переживала, что пойду на него в школьной форме, а не красивом платье, чтобы ему понравится. Ой! И отказывала ведь для проформы, только чтобы еще раз услышать, что Оля – это так, пустяк. А вот я – это другое, по-настоящему, по-взрослому. Любовь, которая на всю жизнь…
Потом же он даже не поленился мне письмо это чертовое написать со стихами, которое я и храню до сих пор. Я помню свой восторг и ликование, когда впервые его прочла, а потом порхала окрыленная. Вот только у крыльев этих был короткий срок. Они не отвалились, их даже не отрезали, а выдернули на живую с мясом, оставляя меня недоумённо смотреть на них.
И плакать…
Чат «ТОПы» нашего класса. Перемена после первого урока. Фото. Много фото…И подпись: «О, глядите, народ, наша чмошница нашла себе ушлепка по статусу».
Стас несет на руках Таню. Обнимает ее и целует. А вот они в обнимку идут на выход из школы, пока я, окрыленная любовью, репетировала последний звонок. Дальше такси. Самая обычная панельная многоэтажка. И мой Стас, что заходит вместе с Таней в подъезд.
А дальше, как ядовитые стрелы посыпались сообщения от одноклассников:
«Повел пробу ставить. Чпок!».
«А ее разве Хан еще не распечатал?»
«Интересно, а у Моли рабочий рот».
«Я бы вдул. Тока умыть и причесать».
«Ряба! А как же Ряба? А-ха-ха-ха!».
«Он вчера и Толмацкую жамкал у медкорпуса. Видимо выбирал, кто первая даст».
Я даже не помню толком, что было со мной дальше. Но с полчаса точно я просто просидела в туалетной кабинке, рыдая так, что казалось, еще немного, и я просто умру от сердечной боли. Мне хотелось расцарапать грудь руками, выломать кости, а потом и выдрать бесполезную, глупую мышцу к чертям собачьим. Потому что я не понимала, как жить дальше с этой, испепеляющей меня, агонией…
Безумная, совершенно потерявшая контроль от предательства, чувствуя себя абсолютно жалкой и раздавленной, тем не менее, я упорно шла туда, где было больше народа. Уже прозвенел звонок и толпы учащихся тянулись в столовую, чтобы подкрепиться.
И я планировала дать им к хлебу еще и зрелищ.
Сразу с порога в меня вцепилась бульдожьей хваткой Рябова. А мне это только и было нужно!
– Что Аришка, смотрю и тебя Гордеев развел как лохушку. Дала ему или еще нет?
– О, наверное, завтра снег пойдет, – усмехнулась я максимально саркастически и плюхнулась задницей на стул рядом с Седых, – Рябова наконец-то снизошла до понимания, что ее развели…как лохушку. Поаплодируем девочке!