Девочка-мечта
Шрифт:
А может просто миллион раз пожалел, что связался когда-то с Маргаритой Астафьевой, обременяя свою жизнь совершенно ненужным ему ребенком.
Хотел стать отцом? Да нет, показалось.
А теперь и Гордееву жизнь отравляю своим присутствием. Я не имела никакого морального права ревновать его и упрекать за возможные связи хоть с кем бы то ни было. Я ему вообще никто и звать меня никак. Но я все равно полезла и оскорбила не только его, но его маму.
Боже!
Как после этого я смогу людям в глаза смотреть? А ему?
Я просто подлая мстительная тварь, которая почему-то решила, что раз
Ну так мне тогда и надо! Я все это заслужила. Нечего слезы лить.
Но они все равно лились. За руль сесть не смогла. Вызвала такси. А дома, стоило только двери за моей спиной закрыться, разревелась как белуга. И стыд сжигал меня заживо. И еще отчаяние.
Потому что я знала – после того, что я наговорила, Стас никогда меня не простит. Никогда! У меня больше нет шансов. Ни единого. Я навсегда сожгла тот маленький, хлипкий мостик, что еще мог послужить дорогой к нему, а теперь и того нет.
Я чиркнула спичкой и спалила его дотла. Дура! Дура набитая!!!
Воскресенье прошло где-то мимо меня. Я то и дело, то плакала, то сидела и смотрела в одну точку, обдолбанная валерьянкой до такой степени, что не соображала, ни кто я, ни где я. И только к вечеру я выползла из дома, чтобы забрать наконец-то свою машину. А после почти до изнеможения бегала в парке рядом с домом, врубив музыку в наушниках на полную мощность.
Чтобы не думать о том, какая я непроходимая тупица.
И как бы мне не хотелось, чтобы понедельник не наступал, он все-таки подкрался ко мне, а потом и свалился всей своей тяжестью мне на плечи.
Но я заставила запихнуть себя в черное офисное платье-футляр, надеть лодочки на высоком каблуке и отправиться на работу. Таскать Гордееву кофе и сладости я больше не посмела.
Я не имею на это никакого морального права.
Но кое-что я все-таки обязана была сделать. И потому дрожала, как лист на ветру. В горле прогорклый ком, по венам концентрированная кислота, а в голове вместо мозгов кисель из паники.
Смотрю на его расписание. С утра все забито, да и после обеда тоже. Тихо чертыхаюсь, но принимаю все как данность.
Не могу же я к нему вломиться просто так, открывая дверь с ноги.
На утренней летучке все-таки встречаемся, но я ощущаю себя каким-то незначительным предметом мебели, например, стулом, на который Гордеев даже внимания не обращает. А у меня внутри торнадо уже разбушевалось, оно сносит все на своем пути, перемалывает в щепки мой внутренний мир или то, что от него осталось.
Но меня даже не спрашивают ни о чем. А потом он просто уходит в свой кабинет, отрезая все возможности хоть как-то к нему подступиться. На обед покидает офис. До конца дня мотается по совещаниям.
А я как натянутая струна. Но я должна сыграть этот последний для нас аккорд.
Работаю на полном автомате. Один глаз в монитор, другой на стрелку часов, что медленно, но все-таки завершает отсчет времени, отведенного на рабочий день. И только тогда я выдыхаю, а потом стискиваю дрожащие пальцы.
Вот и Мила ушла.
Вот и он остался в своем кабинете совершенно один.
Пора.
И мне надо всего лишь встать, а потом и постучать в его дверь. Дождаться тихого «зайди», а потом перешагнуть
порог, встречаясь со льдом его глаз.Недоволен. Я вижу это сразу.
Ручку от себя откинул, отвернулся к окну, поджал губы. На скулах заиграли желваки.
Нет, это не недовольство. Это ярость. Он реально меня органически не переваривает.
Но это не новость для меня. Человек на заказ. Марионетка. Я просто должна открыть рот и сказать зачем пришла.
Большего от меня не ждут. Большего от меня не требуется.
– Стас, здравствуй, – от волнения голос сбивается в неразборчивое нечто, но я отмахиваюсь от этих незначительных препятствий.
– Что ты хотела? – вдруг возвращает свой взгляд ко мне и смотрит тяжело, исподлобья, будто бы транслируя мне: говори, зачем пришла и проваливай на хрен отсюда.
Сейчас, Стас. Я сейчас.
– Я хотела бы извиниться перед тобой. Я…я поступила…
Но он только взмахивает рукой и не дает мне сказать более ни слова. А потом расстреливает меня словами в упор. И добивает.
– Арина, мне в высшей степени насрать на твои извинения. Ясно?
– Ясно, – киваю я и понимаю, что еще немного и мой подбородок предательски задрожит, – но…
– Никаких «но». Я сыт по горло разговорами с тобой. Вон дверь, выйди отсюда. И впредь я попрошу появляться в этом кабинете только по рабочим вопросам. Это понятно?
– Понятно, – не могу дышать, легкие превратились в гребаную стекловату.
Мне больно.
Прости меня…
– Все, давай.
И я разворачиваюсь, а потом и медленно бреду на выход, понимая, что я больше не человек, а всего лишь жалкая оболочка, набитая битым стеклом.
– И да, я тебя уже один раз предупреждал. Скажу еще раз, но больше повторять не буду.
– Да? – но оглянуться на него не посмела. Предательские слезы уже катились из глаз.
– Одевайся скромнее. Это «Голд-Корп», а не ночной клуб.
Кивнула и вышла за дверь, понимая лишь одно – я проиграла.
Чертов нокаут…
Глава 36
POV Стас
Одевайся скромнее…
Вот на хрена я ей это вообще сказал, гребаный я олень? Не знаете? Вот и я не знаю тоже.
Ведь во что не обряди, ситуация в корне для меня не изменится. Так что, все у нее с гардеробом нормально, но вот с телом. Что спереди, что сзади – какой-то кошмар! Талия тоненькая, что двумя руками обхватить можно, а потом – пуф – и задница эта, на которую так и хочется залипнуть взглядом и не отлипать как минимум вечность. В зону декольте вообще смотреть нельзя – там глаза сразу на суперклей садятся. Если и отрывать, то только с мясом. Да и в штанах от этих видов у меня потом такое творилось…ну, мужик я или где?
Поэтому, я старался смотреть сквозь нее или же вовсе отводить взгляд.
Радовало меня во всей это истории только одно – я знал, какая Арина конченая сука. Потому что, если бы нет, то давно бы уже ползал за Толмацкой на пузе, как верная псина и вымаливал у нее свидание. А потом еще и еще, пока окончательно бы не двинулся на ней. Ведь там без шансов. Красивая, что глаза режет, походка плавная, голос чуть хриплый, взгляд с поволокой.
Чертова смертоносная серена. Мечта, но какая губительная.