Девочка-мечта

– Я родился.

– Да, ты родился, Стас. Вот только об этом мне сообщила не любимая жена, а медперсонал. Мол, мама на ребенка написала отказ и покинула больницу. Я тогда думал, что сплю или тронулся головой, но нет, то была страшная реальность, в которой я пытаюсь дозвониться до своей любимой женщины, но раз за разом, терплю неудачу. На выписку приехал я и, как это не удивительно, Христиан Эйхман, отец Нелли. Привез целую кучу вещей, ну там, кроватки, коляски и прочее. А потом посадил меня за стол и вывалил всю правду. Мол, так и так, дочка у меня ветреная стрекоза, оказалась не готовой к роли матери, что это все не про нее. Что она устала жить с бедным студентом и ей нужна свобода. Под конец твой дед дал мне денег. Много денег. Сказал, что на этой сумме настояла сама Нелли. Вроде как извинилась за то, что самоустранилась.

– И ты взял? – прикусил я изнутри щеку от гнева, боли и омерзения.

– Нет. Ни рубля, сын. Открыл счет на твое имя, кинул и постарался забыть про них. Точно так же, как и про твою мать.

– Получилось?

– Ну как видишь, – по своему обыкновению, ушел от ответа отец.

– Слабоумие и отвага, – пробормотал я, – после всего того, что ты мне рассказал, папа, я еще больше не понимаю, на что рассчитывала эта женщина, когда сунулась ко мне со своими, вдруг воскресшими материнскими чувствами.

– Не знаю, – пожал плечами отец и снова отхлебнул и кружки остывший чай, грустно полируя пейзаж за окном.

– Вот и я тоже не знаю, – выдавил из себя, а потом четко поставил себе за цель – Нелли Эйхман никогда не войдет в мою жизнь.

Никогда!

Несколько месяцев к ряду Эйхман не оставляла попытки вызвать меня на разговор. Но я от всего открещивался. Сначала вежливо, но холодно ставил женщину на место в ответ на ее приглашения уделить ей время. Но потом, когда мое терпение лопнуло, я не сдержался и послал блудную мать в долгое, пешее путешествие.

Это было аккурат под новый год. Я в то время как раз переехал в новую квартиру, что позволил купить себе. Не полностью в деньги, нет. Куда там? Но предложение поступило чересчур сладкое, чтобы от него отказываться.

Как-то после очередного совещания, которое закончилось глубоко за полночь, Сан Дмитрич нахмурился и спросил у меня, где я вообще обитаю в Москве. От тетки я давно съехал и теперь жил один.

– В Лефортово, – пожал я плечами.

– Далековато, Стас…надо бы тебя куда поближе переселить.

– Поближе меня жаба задушит чужому дяде за съем платить, – рассмеялся я.

– А ты не дяде плати, а за свое.

– А свое я хочу на максималках, Сан Дмитрич. Чтобы красиво и с видом на Кремль.

– Губа не дура, – хмыкнул Толмацкий.

– Не могу с вами не согласиться. И губа не дура, да и все остальное тоже, – кивнул я и тут же выхватил шутливый подзатыльник.

– Слушай, у меня тут у знакомого только стройка закончилась. Квартиры элитные, видовые, короче, не фуфло. Рыночную стоимость ты не потянешь, ясень-хрясень, а вот по себестоимости можно договориться. Человек мне крупно должен, а я тебе благодарен за Русина. Могу замолвить словечко. Хочешь?

– Хочу. Но…у меня есть только то, что вы мне выплатили по Дальнему Востоку.

– На первоначальный взнос, думаю, хватит.

– М-да…а остальное буду до китайской пасхи башлять, – буркнул я, но крепко призадумался.

– Ты себя недооцениваешь, Стас, – хлопнул меня по плечу Толмацкий, и я решил, что выслушаю предложение, а потом уже буду хвататься за волосы и принимать решения.

Короче, уже через месяц в моей новой жилплощади кипел ремонт. А к Новому году я собрал всех своих немногочисленных друзей на новоселье.

Эх, знал бы я тогда, что это мама для меня постаралась, в жизнь бы не клюнул на россказни своего работодателя. Это была стройка одной из ее дочерних компаний. Но я этого не знал, а просто радовался тому, что влез в многомиллионную кабалу. Сказочный дебил!

Ладно, все это лирические отступления. Вернемся к теме.

Мать моя, после того как провалила все попытки поговорить со мной очно, принялась атаковать меня заочно. Капец, она была реально как танк. Перла – не остановить.

Письма мне писала. Но я их даже не читал, просто спускал в измельчитель для бумаги, злился, но продолжал жить дальше. Электронные же послания я автоматически отправлял в корзину, а номер ее телефона после первого же сообщения отправил в бан.

И вот февраль, длинные выходные, я еду к отцу в гости. С коммуналки он как полгода съехал. Перебрался из Питера в городок спутник, нашел новую работу, сделал собственными руками приличный ремонт в недавно купленной однушке. И вообще жил в свое удовольствие. Конечно, я предлагал помощь, но папаня мой гордый перец – категорически отказался. Мол, я сам, а ты для себя живи, мне и так хорошо. Точка.

Стучу в дверь, а потом понимаю, что она открыта. Захожу с опаской, но в доме чисто и обалденно пахнет жареным мясом. Разуваюсь, раздеваюсь, прихватываю пакеты с подарками в честь праздника. В одном носки и пена для бритья. В другом кое-что посолиднее – ключи от лодки – голубая мечта отца уже долгие годы.

– Пап, я дома, – по ходу движения заглядываю на кухню, но там никого, а потому иду дальше в гостиную.

А там и замираю, как вкопанный.

Нелли, мать ее, Эйхман. И мой отец.

Одна на меня смотрит с отчаянием. Второй затравленно.

И молчат.

– У вас вообще совесть хоть какая-то есть? – с порога и сразу же наезжаю я на женщину, – Какого черты вы притащились сюда? Что вашей царской заднице надо от нашей семьи? Вы бросили нас двадцать два года назад! Дороги назад нет и не предвидится, как бы вы теперь не изгалялись перед нами.

– Я не бросала вас, – порывисто встала Эйхман на ноги, а потом вскинула руки и прижала их к щекам.

– Ага, ну да, конечно, – хмыкнул я саркастически, а отец прикрыл глаза и потер их пальцами, выдавая крайнюю степень своего напряжения.

– Мне сказали, что ребенок не выжил. Понимаете? Они все говорили, что у девочки были многочисленные врожденные пороки развития. Мне показали мертвое тельце! Я видела его своими собственными глазами! Видела!

– Я не девочка, как видите, – выплюнул, теряя всякое терпение от этого фарса.

– Вижу! Очень хорошо вижу. А потому думаю, что произошла какая-то чудовищная, катастрофическая ошибка. Может быть подмена или еще что-то такое. Но у меня нет никаких доказательств. Архив роддома сгорел почти сразу же, работники давно сменились, – голос Эйхман дрожал и слезы стояли в ее красивых глазах, но мне было плевать на ее мнимые страдания.

– Ну да, возможно и так, – подал голос отец, – и тогда это многое объясняет, особенно тот факт, что ты тут же слиняла из роддома, позабыв о том, что у тебя есть законный супруг. Да, Нелли?