Девочка-мечта

– Стас, я хотела бы тебе официально представиться. Меня зовут Нелли Христиановна Эйхман.

– Очень приятно, – выдал я дежурную фразу, даже не догадываясь, что уже через пару мгновений пожалею о ней.

– И мне тоже очень приятно познакомиться с тобой, Стас. Очень! А еще…еще мне хочется сказать тебе, что я…я твоя мама.

Ступор. Кривая ухмылка. Быстрый и недоуменный взгляд по сторонам.

А потом меня наконец-то прибило информацией. Сильно! Почти насмерть.

Так вот ты какая, мама…Женщина, что родила меня и бросила ради красивой, сытой жизни…Сука!

Я задохнулся, а потом чуть ли не тронулся умом от острой, прошивающей все тело, вспышки ненависти.

Встал резко. Посмотрел на нее так, чтобы она зарубила себе на носу одно – она мне не мать, а я ей не сын. А потом, не говоря ни слова, вышел из гребаного ресторана, не оборачиваясь на ее окрики и просьбы остаться, выслушать, простить и понять.

К черту эту женщину! В пекло эту кукушку!

Ну, наверное, неудивительно, что сразу после встречи с дорогой мамой, я тут же прыгнул на «Сапсан» и укатил в Питер к отцу? Н-да, меня всего трясло и колотило, да и вообще я был решительно настроен вытащить из отца всю информацию о прошлом. Если надо, то клещами.

От родителя я знал немного. Сухие факты – мать моя была из очень состоятельной семьи, а потому оказалась не готова влачить существование в среднем достатке и взваливать на себя воспитания спиногрыза.

Но теперь мне на кой-то черт понадобились подробности. Я себя ругал последними словами, просил этого не делать и забыть о существовании женщины, что родила меня, точно так же, как и она забыла обо мне. Но не смог. Полез в интернет и начал с одержимостью маньяка перелопачивать сведения о Нелли Эйхман.

Открыл одну из фотографий и завис. Красивая, этого у нее не отнять. Теперь понятно почему отец когда-то так на ней помешался, что до сих пор не отвис. Увидел бы ее сейчас, так вообще, наверное, дар речи потерял – вся напомаженная, стройная и подтянутая как молодая девушка.

Ну да, горбатиться-то не приходилось. С чего бы ей увядать, да чахнуть, правда? Это отец меня тянул и на ноги ставил, пока эта… родительница на дэтоксах и спа курортах расслаблялась. А теперь явилась.

«Я твоя мама…»

Ишь, деловая колбаса, мама она. Прозрела наконец-то, дошло через два десятка лет.

Всмотрелся в черты ее лица и саркастически усмехнулся. Ничего от нее не унаследовал и слава Богу. В папку пошел, почти копия. Как говорится, найти десять отличий. Не хотел я иметь с ней ничего общего, вот и природа решила сыграть мне на руку.

Но это лирика…

Короче, отца я решил пытать до последнего. Приехал, разулся, разделся, прошел на кухню, улыбнулся родному человеку и перешел сразу к делу.

– Знаешь, с кем познакомился на днях, пап?

– С кем, сынок? – тепло улыбнулся мне родитель, разливая кипяток по кружкам.

– С Нелли. С той самой, что, вроде как, Эйхман.

Но отец даже бровью не повел. Аккуратно поставил чайник на плиту, взял два пакетика чая, один передал мне и только тогда медленно опустился на стул. Полминуты абсолютной тишины, но я ждал. Я имел право на правду. Раньше мне было плевать, а сейчас нет, и черт его знает почему.

Надо и все тут!

– Ну и как тебе новая знакомая? – поднял на меня усталый взгляд отец.

– Говорит, мама моя, – пожал плечами.

– О, как! – хмыкнул.

– Ага…

– Если хочешь общаться с ней, то я возражать не стану, – сказал, а сам кулаки стиснул.

Не переболел еще. До сих пор ломает. И от этого понимания я эту чертову Эйхман еще сильнее возненавидел. Не баба, а натуральный паразит – ничем не вытравишь.

– Я хочу знать все, пап. От и до. Понимаешь?

– Стас…

– Я имею на это право. Она меня бросила, и я хочу знать почему, – глаза в глаза, и я вижу, как он сдается, а потом и тяжело выдыхает, начиная свою исповедь.

– Мы познакомились с ней на первом курсе института. Я – бюджетник в дырявых, не раз переклеенных кедах. Она – золотая девочка из высшего общества. Я влюбился с первого взгляда, но даже дышать в ее сторону не смел. А потом она на игру пришла. Я тогда за институтскую баскетбольную команду выступал. Засмотрелся на нее и получил мячом по башке. Идиот. Все вокруг ржали, а мне было жутко стыдно. Но только перед ней. Я хотел показать крутую игру, произвести на нее впечатление, а получилось, как всегда.

– Через жопу, – кивнул я.

– Да.

– Дальше?

– А дальше у меня решили взять интервью для студенческой газеты. Мол, почему пропустил пас и все такое. Ее подруга спрашивала, а Нелли стояла рядом, чиркала что-то в блокноте. Ну я и сказал, как есть, ведь дальше стыдиться было уже все равно некуда. Посмотрел прямо на нее и выдал правду-матку. Мол, затупил, потому что засмотрелся на любимую девушку.

– А она?

– А она раскраснелась как помидорка, губы кусать начала, глаза отводить. Ну я от этих сигналов осмелел и решил сыграть ва-банк. Говорю мол, какая может быть игра, когда в голове только и крутится как пригласить любимую на свидание? Да и согласится ли она. И тогда Нелли подняла на меня глаза и ответила всего одно слово: «согласится». Я чуть не сдурел от радости. Ходил все время как пьяный. Да что там ходил? Летал! Уже на первом свидании мы целовались как сумасшедшие, а потом я предложил ей официально стать моей девушкой. И, знаешь, мы были дураки и совсем не знали жизни, полностью растворились в своих чувствах, забывая обо всем. А потому спустя два месяца Нелли забеременела.

– Капец, пап, – подпер я ладонью подбородок.

– Знаю. Но я был рад и она, казалось бы, тоже. Мы тут же, в обход ее семьи, подали заявление в ЗАГС, а еще через месяц расписались. Как сейчас помню – ноябрь, дождь со снегом, колотун страшный, а мы с ней улыбаемся. Я думал, что это будет на всю жизнь. А еще переживал, что меня ее семья не примет, но нет. Все шло так до безобразия безоблачно. А потом, за месяц до твоего рождения у Нелли возникла угроза, хотя, скажу честно, ничего не предвещало беды. Анализы все были замечательные и вдруг, как гром среди ясного неба – необходимо срочно лечь на сохранение.

И вдруг отец замолчал, хлебнул из кружки чаю, хмыкнул. Но я не торопил. Ждал.

– Мы то лето тут, в Питере были, когда это случилось. Я к ней каждый день с гостинцами бегал. Переживал, ночами не спал. Снимки узи разглядывал. Радовался как ребенок, что у меня будет сын, а Нелли все твердила, что тебя назвать нужно только Станиславом и никак иначе. Я же только недовольно крякал, хотел Ивана. А потом началось. То Нелли спит, то Нелли на процедурах, то срачка, то болячка. Я списывал все на нервы, пока не наступило тринадцатое августа.